- Как ты думаешь, она хотела бы, чтобы у тебя было будущее? - спрашивает она нерешительным голосом.

Это не то, что я ожидал. - Я не уверен... - мои мысли возвращаются в ту ночь, когда она умерла и просила меня не забывать ее. - На самом деле кое-что произошло... в ночь аварии, что заставляет меня думать, что она не хотела этого.

- Что произошло? - спрашивает она, а затем быстро добавляет - Ты не должен говорить мне, если не хочешь.

Мои терапевты несколько раз просили меня рассказать о той ночи. Что случилось. Как я себя чувствовал. Я всегда отказывался сообщать подробности, но с Новой, я чувствую, что, наконец, могу об этом поговорить. Может, потому что я знаю, что она видела то же, что и я. Смерть. Или, может быть, за последние пару месяцев я стал ей доверять.

- Она просила меня пообещать ей, что я никогда не забуду ее... когда она умирала... и я обещал... - мой голос настолько напряжен и такой тихий, что я даже не уверен, что Нова слышит меня. Хотел бы я не слышать меня, потому что как только я это говорю, я хочу забрать слова обратно. Но я не могу. Это так же навсегда, как шрам на моей груди.

Нова молчит, вероятно, пытаясь понять, как реагировать на такое тревожное заявление. Я чувствую себя плохо из-за того, что ставлю ее в такое положение, позволяя раскрыться таким ужасным секретам, о которых никто не хочет слышать. Я собираюсь сказать ей, что я, вероятно, должен идти, когда она, наконец, говорит.

- Ты не должен забывать ее, чтобы двигаться вперед в своей жизни, - говорит она. - Ты можешь помнить ее. И я уверен будешь, что бы не случилось. На самом деле, я думаю, невозможно забыть о ком-то, кого ты когда-то любил. Они всегда останутся с нами.

- Но ты знаешь, что случилось со мной... ты знаешь, что я был за рулем во время аварии, - я никогда не хотел дозы сильнее, чем сейчас. Мысль о том, чтобы снюхать, ввести инъекцию, черт возьми, хотя бы затянуться, все, что могло бы отвлечь меня от моих эмоций, звучит невероятно громко прямо сейчас.

- Я знаю, прочитала в статье, - ее голос настолько успокаивающий, что заставляет мое сердце сохранять равновесие, несмотря на то, как сильно оно хочет ускориться. - Но это не значит, что я понимаю, что случилось. По своему опыту я знаю, что слухи сильно отличаются от реальности.

Думаю, что она пытается заставить меня сказать ей, но я не могу. Нет никакого способа, чтобы я рассказал ей подробности той ночи. То, что происходило. Как я ответственен за жизни, оборвавшиеся в ту ночь. Что именно произошло. Зная Нову, она непременно скажет, что это не моя вина, когда все услышит, но это не то, что мне нужно от нее прямо сейчас. Мне просто нужна она. Звук ее голоса. Ее образ в моей голове.

- Я не могу, - шепчу я, чувствуя, будто меня кто-то душит. - Слишком сложно говорить об этом.

Ее мягкое дыхание слышится с другого конца, и я подстраиваю под нее свой ритм, потому что это помогает мне дышать через тяжесть, которая ложится на каждый дюйм моего тела, помогает удерживать меня на плаву, хотя я чувствую, что на грани утопления.

- Знаешь, чем занимались мы с Лэндоном в ту ночь, когда он покончил с собой? - спрашивает она. - Мы лежали на его заднем дворе, наблюдая за звездопадом. И казалось, это такая прекрасная ночь, за исключением одной вещи... что-то, что Лэндон сказал мне, просто не устраивало меня, но я не стала заставлять его говорить об этом.

- Ты не можешь заставить человека говорить о каких-то вещах, если он не хочет, - я не совсем уверен, говорю я о Лэндоне или о себе.

- Да, но я должна была попытаться, - настаивает она. - Он всегда говорил мне о таких вещах... мрачных, тревожных вещах, которые до сих пор преследуют меня, потому что большую часть времени я просто отмахивалась от них, переживая, что он хочет расстаться со мной, или что я зашла слишком далеко.

- Нова, то, что произошло не твоя вина, - пытаюсь ее утешить, но я не уверен, насколько хорошо я справляюсь с этим. - Ты не можешь винить себя за это.

- Он сказал: «У тебя когда-нибудь возникало ощущение, что мы все просто потерялись? Просто бродим по земле, ожидая своей смерти?», - в конце ее голос дрожит, и ей нужно время, чтобы взять себя в руки. - Это были одни из последних слов, которые я услышала от него перед тем, как мы вместе заснули на холме. Когда я проснулась, его уже не было. Я не могла понять, где он, потому что он не такой, чтобы просто оставить меня одну. - Она смеется, но ее смех звучит исковеркано и неправильно, пронизано болью и грустью. - И все закончилось тем, что он покинул меня навсегда... я узнала об этом несколько минут спустя, когда нашла его в комнате.

Каждое из ее слов пронзает мою кожу, остро и больно, и во мне возникает потребность, чтобы она почувствовала себя лучше. - Нова... я даже не знаю, что сказать, - опускаю руку на голову и пытаюсь заглушить ноющую внутри меня боль.

- Я не хочу, чтобы ты что-то говорил, - ее голос уравновешивается, и она снова звучит почти нормально. - Я просто рассказываю свою историю, потому что я единственная, кто может действительно рассказать, что случилось со мной. И я надеюсь, что однажды ты расскажешь мне о себе, но это не обязательно должно быть сегодня. Может быть, однажды, - она делает паузу. - В будущем.

Она упомянула слово будущее намеренно, чтобы подчеркнуть, что оно у меня есть, по крайней мере, в ее глазах.

- Я бы хотел, чтобы ты почувствовала себя лучше, - говорю ей, поворачиваясь на бок, чтобы я мог смотреть на стену, а не на фотографии вокруг меня, так что на мгновение остаемся только она и я. - Я хотел бы забрать всю эту боль.

- Да, но мы оба знаем, что это невозможно, - напоминает она мне. - И я научилась справляться с этим. И знаешь, что? Все не так уж и плохо, как раньше.

- Надеюсь, что это так, - говорю я, стараясь сохранить свой голос ровным. - Я надеюсь, что однажды у меня все будет в порядке, как и у тебя.

Но возможно ли это? После последних нескольких лет исцелиться и жить жизнью, где я не тону? Раньше я думал, что нет, и часть меня все еще думает, что нет никакого способа. Но есть небольшая часть меня, которая продолжает верить в будущее.

Надежда все еще живет внутри меня.

Глава 6

10 декабря, сорок второй день в реальном мире

Куинтон

Я чувствую себя довольно хорошо после моего разговора с Новой прошлой ночью, когда просыпаюсь с утра пораньше, чтобы встретиться с Уилсоном. Удивительно, как сильно она влияет на мое самочувствие. Я просто хотел бы сохранить это чувство подольше, потому что, чем больше времени проходит с момента нашего разговора, тем больше уныния возвращается ко мне.

Тем не менее, я встаю, пытаясь настроиться на позитивную волну Новы. Небо все в облаках, на траве виднеется иней, поэтому я надеваю теплую куртку, перчатки и ботинки, хотя понятия не имею, будем мы работать на улице или нет.

После непродолжительных сборов спускаюсь вниз, чтобы позавтракать и взять с собой обед. Отец сидит за столом с тостом и чашкой кофе перед ним и читает газету в окружении коробок. Их вид мешает сохранять оптимизм, напоминая о том, что мне все еще нужно решить эту проблему.

Когда я захожу на кухню, отец поднимает взгляд и чуть улыбается, но заметив, что я в верхней одежде, меняется в лице. - Куда ты идешь? - недоумевает он, потянувшись за своей кружкой с кофе. - Я думал, у тебя сегодня сеанс терапии.

- Да, - отвечаю ему, доставая печенье из шкафчика. Стены нашей кухни выкрашены в солнечно-желтый цвет, а столешницы в темно-зеленый. Это ужасное зрелище, но отец всегда отказывался что-то менять, потому что эту цветовую палитру выбирала мама. - Но мне нужно еще кое-куда зайти.

Он складывает свою газету, настроенный скептически. - Куда?

Разрываю обертку от печенья. - Помнишь того парня, Уилсона, о котором я тебе рассказывал?

Он поднимает кружку ко рту и делает глоток кофе. - Да, он проводит эти встречи для людей, которые… - он замолкает, чувствуя себя не в своей тарелке. Как всегда.

- Проводит встречи для бывших наркоманов, которые имеют дело с чувством вины и потери, - говорю я прямо. Если я могу, то и он должен быть в состоянии сказать это.

Он кивает, ставя кружку обратно на стол. - Да, он.

- Да, я про него, - откусываю край печеньки, вытаскивая стул и занимая место за столом. - И он хочет показать мне дом, который строит по программе «Среды обитания для человечества». Думаю, он хочет, чтобы я тоже участвовал или что-то в этом роде.

- Но ты и так много куда уже вовлечен, - он кажется не в восторге от этой новости.

Пожимаю плечами, вставая, чтобы налить себе чашку кофе. - Что еще мне делать со своей жизнью? - спрашиваю я, вынимая кружку из посудомоечной машины.

- Я не знаю, - он кусает тост и медленно жует его, задумавшись. - Я просто не хочу, чтобы ты слишком увлекался, ведь мы будем переезжать в ближайшее время.

- Я не говорил, что готов переезжать, - с горечью напоминаю я, хватая кружку. - Ты сказал, что ты переезжаешь.

- Но я думал, мы договорились, что ты поедешь со мной, - говорит он с оттенком печали.

- Когда я на это согласился? - смущенно спрашиваю я, наливая в кружку кофе.

Он оглядывает комнату с упакованными коробками на столешницах и на полу. - Ну, ты не спорил, когда я начал собирать вещи и выставил дом на продажу, поэтому я просто предположил, что все в порядке.

- Это не так, - говорю я, качая головой. - Начнем с того, что мне почти двадцать один год, и я не должен жить с отцом. Не говоря уже о том, чтобы колесить с ним по всей стране, - делаю глоток кофе, надеясь, что смогу успокоиться. Нет никаких причин злиться. В конце концов, он хочет, чтобы я поехал с ним. Но по какой-то причине я чувствую себя немного обиженным и даже не могу понять, почему. - Впервые с момента аварии у меня есть какое-то подобие жизни, и я уже говорил, что не хочу просто бросать это - не хочу начинать все сначала. Это чертовски трудно.