- Они знают, как она умерла? - спрашиваю я неровным голосом.

- Они пока не знают, она ли это, - говорит мама, сохраняя нежный голос, пытаясь успокоить меня, но в этом есть основополагающая боль, заставляющая меня верить, что она не сомневается, что это Делайла. - Нова, ты в порядке? У тебя такой голос, как тогда, когда ты закрылась от нас.

- Я в порядке, - сижу с протянутой рукой к дверной ручке. - Спасибо, что дала мне знать, но я должна идти, чтобы подготовиться к выступлению.

- Нова, я...

Кладу трубку, не желая больше говорить об этом. Мне надоело говорить о смерти. Я больше не могу. Я просто не могу. И все же она продолжает проникать в мою жизнь. И не только в мою. В жизнь каждого, на самом деле. Она преследует всех и вся, и я хотела бы иметь власть, чтобы заставить ее уйти, чтобы больше никто не чувствовал боль, разрушение, невозможность смириться, потому что это не имеет никакого чертова смысла.

Сделав несколько вдохов, я прихожу в себя, и, отложив телефон в сторону, выхожу из машины. Леа сразу же бросает на меня взволнованный взгляд, что заставляет меня задуматься, как я выгляжу в данный момент. Но прежде чем она успевает что-то сказать, я направляюсь к входной двери, призывая через плечо Леа и Тристана. - Ребята, вы идете?

Они тихо следуют за мной, Леа взглядом сверлит дырку в моей голове, в то время как Тристан, похоже, мало на что обращает внимания. Но это не его вина. Он не знает меня, как Леа, и я знаю, что как только вечер закончится, она загонит меня в угол и забросает вопросами. Я даже не удивлюсь, если моя мама позвонит ей и расскажет, что случилось.

По сути, это все, о чем я успеваю подумать до того, как родители Джексона пускают нас внутрь. Чувствуется неловкость между Леа и мамой Джексона, когда она пускает нас в гараж, и Леа, в конце концов, остается поговорить с ней, пока мы с Тристаном загружаем в багажник и на заднее сиденье барабанную установку, мои мысли отказываются успокаиваться. Я представляю сценарии того, что произошло, вперемешку со всеми хорошими воспоминаниями о Делайле. Как мы впервые разговорились. Мне было грустно, и она заставила меня смеяться, пошутив, что у нашей учительницы английского есть усы. Это был первый раз, когда я засмеялась после смерти Лэндона. Потом мы вместе учились в старшей школе, и хотя мы не всегда были на одной волне, все было по-прежнему хорошо. Она все также заставляла меня смеяться. Заставляла меня общаться с другим миром. Заставляла меня пытаться жить, когда все, что я хотела сделать, это позволить себе умереть.

- Что-то ты притихла, - замечает Тристан, положив барабанные палочки на заднее сиденье.

- Я в порядке, - закрываю багажник и залезаю в машину, когда Леа выходит с парадной двери, неся тарелку с печеньем.

Тристан садится на заднее сиденье и пристегивает ремень безопасности, наблюдая за мной в зеркале заднего вида. - Ты уверена? У тебя какой-то больной вид.

- Все в порядке, - повторяю я, а потом замолкаю, когда Леа садится в машину. Я, наверное, должна рассказать ему о Делайле, но я не могу заставить себя говорить об этом в данный момент. Я беспокоюсь о его реакции. Не знаю, насколько они были близки, но они жили вместе, и это должно означать, что так или иначе она была не безразлична ему.

- Что это за печенье? - спрашиваю Леа, когда она ставит тарелку на колени.

- Мама Джексона дала их мне... и еще она сказала, что их семья скучает по мне. - Она вздыхает, а затем начинает рассуждать о том, как ей было неловко, когда я еду в Red & Black Ink. С облегчением отвлекаюсь на ее разговоры, кивая и соглашаясь во всех нужных местах. Но как только мы подъезжаем к парковке, я чувствую тошноту. Почему я ничего не сделала, чтобы помочь Делайле? Почему смерть всегда происходит? Почему? Почему? Почему?

Мне нужно как-то успокоиться, потому что я даже не знаю, тело ли это Делайлы. Но я не могу, и чем дальше ночь, тем хуже становится. Я сильнее этого. Сильнее. Я проходила через это раньше. Ничего не работает. Дыхание. Счет. Боже, я считаю все, мои мысли мчатся со скоростью миллион миль в минуту. И я чувствую, что вот-вот развалюсь в тот момент, когда мы входим в клуб, и безумие окружает меня. Мой разум ищет за что зацепиться, но ничего нет вокруг меня, и я чувствую, как падаю.

- Нова, подумай об игре, - советует Леа, перекрикивая голоса вокруг нас. Мы сидим в кабинке, ожидая своего выступления. Все место украшено красными рождественскими фонариками, и их огни на фоне черных стен делают это место жутким. Тристан ушел в уборную, но его нет уже больше десяти минут и мне интересно, что его так задержало. Я надеюсь, что это девушка, а не выпивка или что-то еще похуже. Это место вызывает у меня дискомфорт, потому что связано с искушением. Я знаю, потому что заметила несколько сделок с наркотиками. Иисус, почему я позволила ему прийти? Особенно после всех дел с этим парнем Джаззом. Я отвлеклась на его излишне дружеское отношение, и обо всем забыла.

Леа машет рукой перед моим лицом, и я вздрагиваю. - Земля вызывает Нову.

- Извини, - переключаю свое внимание со стакана воды на нее. - Все настолько плохо?

- Да, - как только она говорит это, я снова смотрю на толпу, думая, что вижу Тристана, но это просто еще один светловолосый парень, выглядящий как участник группы.

Леа, скрестив руки, рассматривает меня через стол. - Ладно, в чем твоя проблема?

- Ни в чем, - отвечаю я, не готовая говорить об этом - высказать это вслух. Интересно, выяснит ли мама Делайлы, как именно она умерла. И имеет ли это значение, потому что, в конце концов, это ничего не меняет. Она все равно умерла.

- Я знаю, когда ты врешь, - строго говорит Леа и кладет руки на стол. - Так что просто признайся.

- Ничего не случилось, - говорю я ей, откидываясь на сиденье. - Мы с мамой поругалась. Вот и все.

- Из-за чего?

- Из-за того, что я не приеду домой на Рождество.

Она делает глоток воды. - Я думала, ее устроило, что ты останешься здесь на праздники, и приедешь домой на несколько дней перед Новым годом?

Чешу свою татуировку, ненавидя, что я лгу, но говорить о Делайле пока не вариант. - Да, я тоже так считала, но она передумала.

Она с сочувствием смотрит на меня. - Ты всегда можешь поехать домой.

Я качаю головой. - Нет, у меня слишком много дел на работе и еще куча всего.

- Ну, тогда не унывай, милая. 0 Леа показывает на меня пальцем. - Твоя мама переживет это так же, как и все, что ты делаешь. Кроме того, сегодня вечером будет так круто, что у тебя даже не будет времени подумать о том, что тебя печалит.

- Извини. Я постараюсь не быть полной занудой сегодня.

- Хорошо. - Она улыбается, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на танцпол. - Интересно, где носит Броуди и Брэкстона?

- Может быть, они струсили, - говорю я. - И будем только ты и я.

Она оборачивается и хмурится. - Стелла это не допустит. Ты знаешь, что она ненавидит, когда люди выступают соло.

- Это не было бы сольным исполнением, - размешиваю лед в своем бокале трубочкой. - Но я уверена, что все будет хорошо... они появятся.

Она задумывается над моими словами, а затем вынимает телефон из кармана. - Я позвоню им и узнаю, что случилось.

Я отключаюсь, когда она разговаривает по телефону с Броуди. По тому, как она продолжает смеяться и накручивать волосы, я могу сказать, что она сейчас очень счастлива. Мне нужно заставить себя взбодриться и побыть лучшей подругой, как будто не было всей этой истории с Делайлой. Поэтому я выпрямляюсь и натягиваю маску самого счастливого лица, когда она кладет трубку.

- Они опаздывают, - она объявляет, подбирая несколько картофелин фри из тарелки между нами. - Но они будут здесь уже через несколько минут.

Я беру горсть картошки. - Ты выглядишь такой счастливой, когда разговариваешь с Броуди.

Она сует немного картошки в рот. - Я счастлива. - Она улыбается от уха до уха. - Он делает меня действительно счастливой, Нова.

- Как давно ты с ним встречаешься?

- Чертовски вовремя ты спросила, - говорит она, вытирая пальцы салфеткой.

- Эй, - я хмурюсь. - Ты единственная, кто держала это в секрете от меня. Как я могла задавать вопросы, когда даже не знала о нем?

- Да, ты права... тем не менее, ты, казалось, не интересовалась им, даже после того, как я сказала тебе, - она подхватывает еще картошки и макает ее в соус. - Но это нормально. Ты в последнее время грустишь. - Она делает паузу с картошкой в руке, ожидая, пока я что-то скажу и, возможно, объясню свое настроение.

- Я просто расстроилась из-за очередной глупости, - я лгу, боясь, что, если начну говорить обо всем, то не смогу остановиться. Раны откроются, и я рассыплюсь прямо здесь, в баре. - Работа и учеба. - Я сажусь прямее. - Но я постараюсь взбодриться и хочу услышать о Броуди.

Она, кажется, мне не верит, но говорит. - Что ж, мы встречаемся с середины сентября.

- Так давно? - спрашиваю я, и она кивает. - Иисус, почему я не знала об этом?

Она вращается в кресле и показывает на Тристана, который стоит в баре, болтая с барменом. - Потому что кое-кто отвлекал тебя наряду с кареглазым парнем, на которого ты тратишь все свое свободное время, разговаривая по телефону.

- Черт, - проклинаю я, вылезая из кабинки и проталкиваясь сквозь толпу в сторону Тристана. Почему он решает выпить именно сегодня вечером, когда я практически разваливаюсь по частям?

Когда я подхожу к барной стойке, Тристан смеется над тем, что говорит бармен

- Эй, я только что говорил о тебе, - говорит он, улыбаясь мне.

Я чувствую запах виски в его дыхании, как только он говорит, а потом замечаю стакан на стойке. - Ты выпил, - в ужасе констатирую факт.

Он закатывает глаза, словно это самая абсурдная вещь, которую он когда-либо слышал. - Всего один стакан, - он поднимает палец. - И я наркоман на реабилитации. Не алкоголик.