– Не знаю еще, – честно сказала Анна. – Чувствую себя прилично. Наверное, скоро.

– А ты не торопись, – мрачно сказала Нонна Сергеевна, поудобнее усаживаясь на стуле. – Некуда.

– В каком смысле? – оторопела Анна.

– Прикрывают нашу лавочку, – почти всхлипнула Раечка. – Хорошо, что я уже пенсию оформила. Все не на улицу.

– Ты – пенсию? – искренне удивилась Анна.

– Она у нас просто вечно молодая, – с кривой усмешкой вступила Марго, – а по паспорту постарше будет… годков на двадцать. Такие вот пироги, девушка.

– А вы как же?

Нонна Сергеевна пожала плечами:

– Меня сестра обещала в какой-то кооператив пристроить. Продавщицей. Деньги неплохие. А Марго нигде не пропадет.

Марго сделала загадочное выражение лица и всем видом продемонстрировала, что – да, она-то не пропадет, ее вся эта свистопляска совершенно не волнует.

– А я? – спросила Анна, у которой болезненно защемило сердце.

– А ты посиди на больничном, сколько можно. Шеф вроде бы обещал тебя куда-то пристроить.

– С чего вдруг такая милость? – не без иронии спросила Анна.

Хотя в общем-то знала, почему. По дурацкому своему характеру, львиную долю работы тянула именно она. Реже всех отпрашивалась с работы, реже всех бюллетенила, никогда не опаздывала и не срывала сроки сдачи всевозможных планов. Заодно и коллегам помогала. Так что шеф вполне мог порекомендовать ее кому-нибудь в секретарши. Во всяком случае похоже на то…

– Заместитель-то шефа в вытрезвитель угодил, – ни с того ни с сего обронила Марго. – Уволился по собственному. Теперь совсем сопьется.

– А сам шеф? – спросила Анна?

– А сам шеф как плевал на все, так и плюет. Проворачивает какие-то свои гешефты, во всяком случае, не грустит, не тужит. Ему всегда контора до лампочки была.

– Круче всех Верочка отмочила, – хихикнула Раечка. – Смотрела-смотрела телевизор, да и подалась в помощники к какому-то депутату. Заходила за расчетом, точнее, заезжала на машине с шофером – ну, прямо бизнес-леди. Хотя внешне как крысой была, так и осталась…

Неизвестно, сколько бы еще болтали коллеги, но помешал ежевечерний визит супруга Инны. Дамы при его появлении как-то увяли, застеснялись и гуськом потянулись к выходу, обещая обязательно быть еще в самом ближайшем будущем, и вообще…

Инна с мужем вышли в холл, а Анна так и осталась полулежать на малокомфортной больничной койке в совершенной растерянности от обрушившейся на нее лавины новостей.

Допустим, еще месяц она проведет на больничном. А потом? Мифическая должность секретарши, вроде бы обещанная шефом? Что-то в это слабо верилось: шеф славился еще и тем, что практически никогда не выполнял своих обещаний. Тогда что? В Академии наук вакантных мест отродясь не бывало, туда попадали обычно по блату, либо уж по совершенно дикому везению.

Хотя… Сейчас все, наверное, переменится. Павловская реформа перевернула многое в стране с ног на голову, вчерашний приличный оклад стал копейками, а вчерашние кандидаты и доктора наук выстроились скорбными шеренгами в наиболее людных местах, пытаясь продать хоть что-нибудь – от семейного сервиза до каракулевой шубки. Сыну скоро в институт поступать, нужны репетиторы… Господи, да что же это все так сразу посыпалось?!

– Ты никак реветь собралась? – услышала она насмешливый голос Инны. – Из-за чего, интересно?

Анна только судорожно всхлипнула.

– Подружки расстроили? А они молодцы: пришли, так сказать, морально поддержать больную коллегу. Я бы таких убивала.

– Толку-то что? – устало спросила Анна. – Лучше самой умереть.

– Вот еще! – фыркнула Инна. – Я тебе место соорудила, как закроешь больничный, так туда и отправишься работать. Не пожалеешь.

– Секретаршей? – тупо спросила Анна.

– Нет, дурочка, старшим редактором. Я тут рассказала Эдику о твоих проблемах, он тебя к себе в издательство берет, не глядя. Три дня в редакции, два дня – дома. Оклад приличный, но работа, предупреждаю, тоскливая. Эдик хочет тебя на мемуарную линию посадить.

– Не поняла.

– Они перестраиваются, вместо всякой научной лабуды начинают издавать как бы художественную литературу. Переводную и отечественную. На любовные романы и детективы, сама понимаешь, охотников полно, а вот с мемуарами возиться мало кому охота, скука же смертная.

– Ты бы посмотрела, чем я на работе занимаюсь… занималась, – слабо улыбнулась Анна. – Мемуары по сравнению с этими таблицами просто Джеймс Бонд. И потом я люблю серьезную литературу.

– Я так и думала. Так что выкинь из головы глупости, поправляйся себе спокойно, а потом начинай новую жизнь. Нет неразрешимых проблем.

– Я твоя должница, – с огромной благодарностью сказала Анна.

– Сочтемся, свои люди, – отмахнулась Инна. – Кстати, твоим единственным и непосредственным начальником будет мой супруг, так что если что не так – сразу звонишь мне… Шучу.

И все-таки, несмотря на счастливое завершение этого дня, ночь Анна провела практически без сна. Два дня работать дома – это, конечно, прекрасно, только где? В комнате Шурика – исключено, он этого просто не потерпит, в спальне негде даже табуретку лишнюю приткнуть, не то, чтобы стол со стулом. Получается, что только на кухне, благо там подоконник достаточно широкий.

И еще – новый коллектив. Анне было элементарно страшно. После института она сразу попала в «РИСО», отсидела там пятнадцать лет, привыкла… И к нудной работе привыкла, могла ее делать с закрытыми глазами. А теперь будут новые обязанности, новые люди вокруг, новый начальник… Страшно.

Следующий вечер принес новый сюрприз: визит Евгения. Второй по счету за все время пребывания в больнице. Выглядел супруг ухоженным, не слишком обеспокоенным, хотя приличествующую ситуации маску озабоченности на лицо натянул. И вопросы о самочувствии задавал правильные. Но что-то было не так, а что – Анна никак не могла разобраться.

– А я три дня назад защитился, – вдруг сообщил Евгений. – Теперь только решения ВАКа нужно подождать. Впрочем, сейчас это быстро.

Анне бы обрадоваться, но что-то мешало сделать это по-настоящему.

– Поздравляю тебя, – сказала она с нужной долей энтузиазма. – Я очень рада. Теперь тебе полегче будет, а то ты последнее время совсем замотался.

– Это точно, – подтвердил Евгений. – Прости, что к тебе редко выбираюсь…

– Ну что ты, я же понимаю. А как дела у Шурика?

– Весь в науках, представь себе. Проснулась тяга к знаниям.

– А чем вы питаетесь?

– Валентина свет Максимовна заботится. Стол – как в ресторане. Я ей приплачиваю, конечно… за качество обслуживания.

«Мог бы сказать: без тебя все-таки не то, дома тоскливо. Нет, не скажет. Ему, кажется, даже легче, что я не торчу вечерами у окошка в кухне и не высматриваю его приход… Квартиру, наверное, запустили до невозможности. Но ведь мужикам это без разницы».

– А почему ты сказал, что ВАК теперь быстро все решает? – поинтересовалась она, чтобы хоть что-то спросить.

– Да потому, что сейчас защищаются только дураки вроде меня, – с неожиданным озлоблением ответил Евгений. – Зарплата остается прежней, в должности меня никто повышать не собирается, ассигнования на опыты урезают бесконечно. В общем, мрак. Надо что-то придумывать, пока институт совсем не прикрыли.

– Ваш институт? Да у вас же почти сплошные госзаказы…

– Были, – все так же желчно завершил фразу Евгений. – Государства-то уже практически нет, спустись с небес на землю.

– Меня уже спустили, – сообщила Анна. – Наш Совет разгоняют.

– Давно пора, – хмыкнул Евгений. – Та еще богадельня.

Анна ждала закономерного вопроса, куда же она теперь денется, но так и не дождалась. Похоже, Евгения это вообще не интересовало. Но оказалось, что она слегка ошиблась.

– А может, оно и к лучшему, – продолжил Евгений после небольшой паузы. – Я, видишь ли, прорабатываю одну комбинацию… Контракт на три года за рубежом. Если все пойдет нормально, приедете с Шуркой ко мне…

– Насовсем? – с ужасом спросила Анна.

– Что ты так переполошилась? Что тебя здесь держит, объясни, сделай милость. Работа? Роскошная квартира? Интересная жизнь?

– Нет, но эмигрировать…

– Пока никто про эмиграцию не говорит, – оборвал ее Евгений. – Пожить в цивилизованной стране, заработать нормальные деньги, вот и все, чего я хочу. А вернуться сюда можно в любое время, было бы желание. Ты все-таки безнадежный совок, Анка.

– Какая есть, – сказала она, сдерживая подступающие слезы. – И как скоро ты собираешься…

– Не завтра, успокойся. Пока еще все в стадии проекта. Но главное сделано: диссертацию я защитил. Ладно, мне пора. Будь умницей, поправляйся скорее.

Он приложился к ее щеке с дежурным поцелуем и с видимым облегчением покинул палату.

Инна, вернувшаяся из холла с очередной встречи с мужем, застала Анну в слезах:

– Опять? Что еще случилось? Твой благоверный тоже работу потерял?

Анна, путаясь в словах и всхлипывая, довольно бессвязно пересказала содержание разговора.

– И что ты ревешь? – удивилась Инна. – Устроится мужик за кордоном, потом высвистит тебя с сынулей и заживете по-человечески. Ты молодая, красивая, заездил тебя только быт тутошний, вот и все. А там – расцветешь.

Анна покачала головой:

– Что-то мне кажется, все будет совсем не так замечательно…

– Когда кажется; креститься нужно, – резко сказала Инна. – Думаешь, не вызовет? Хочет тебя бросить? Глупая, для этого совершенно не обязательно уезжать за границу. У нас в одной Москве сотни пар ежедневно разводятся. Ну-ну, только не реви, ради Бога, это же я так, предположительно. А сама прикинь: мужик защитился, скинул многолетний груз, у него стресс сильнейший…