– В смысле койки? – опять поддела Нина.

– Именно. Чего бегать, если все под рукой? Поработали – приятно провели время. Закончили съемки – разбежались. Все по-честному.

– А если она тебя после съемок не отпустит?

– Да не родилось еще такой женщины, от которой я бы не смог увернуться! Не на того напали, ты же знаешь.

– Знаю, – вздохнула Нина. – Только знаю еще, что на каждого волка в лесу по ловушке. Я-то в свою уже угодила, мне проще.

– Но ведь и из нее выбралась, правда?

– Выбралась… чудом сохранив все четыре лапы. Так что ты поосторожнее со своими девчушками-то. У тебя ловушка еще впереди.

– Накаркаешь, – зевнул Кирилл, поднимаясь из-за стола. – Спасибо тебе, подруга, за приют, за ласку, пойду посплю, что ли. Притомился за последние дни.

– Поспи, – согласилась Нина. – Дело доброе. А с девчушками все-таки поосторожнее, ладно?

– Куда уж осторожнее, – засмеялся Кирилл.

Но слова Нины о той ловушке, которая еще впереди, прочно засели у него в памяти. И неделю спустя обихаживать свою партнершу по съемкам, которая, как оказалось, фамилии не носила, а звалась простенько и со вкусом – Аэлита – он взялся с большой оглядкой. Сначала выяснил, нет ли у девушки ярко выраженного стремления выйти замуж. Нет, Аэлита такого желания никогда и никому не высказывала. Зато тщеславия оказалась – непомерного, и почти в каждый разговор вставляла одну-две расплывчатые фразы о том, что сериал – это только начало ее звездного пути, и что кое-кто еще сильно удивится, когда она поднимется к самым вершинам.

Кирилл поддакивал, но про себя удивлялся такому самомнению. Кроме того, его забавляло, с какой настойчивостью актриса строила глазки всем, кто мог хоть как-то посодействовать ее карьере. На самого Кирилла она первоначально и внимания-то не обратила, чем, собственно и усилила интерес к собственной персоне. Но в один прекрасный день сама подошла к нему в перерыве между съемками и спросила без предисловий:

– Правда, что ты знаком с Миленой?

– Когда-то пересекались в компании, – осторожно ответил Кирилл.

– А теперь?

– А теперь у нас компании разные.

– Но ты с ней знаком?

– Знаком.

– А можешь попросить у нее, чтобы мне дали большую роль в каком-нибудь проекте?

Кирилл посмотрел на хорошенькую (но и только!) девицу ироническим взглядом и спросил:

– А почему я должен ее о чем-то для тебя просить?

– Ну, я же тебе нравлюсь, – хладнокровно заявила девица.

– Допустим.

– И ты хочешь со мной переспать.

Кирилла подобный поворот разговора начал забавлять не на шутку. Таких ситуаций в его жизни, пожалуй, еще не было.

– Детка, я думаю, этого хочет вся мужская часть труппы. И еще несколько десятков человек за ее пределами.

– Я согласна, если ты поговоришь с Миленой.

– А если она откажется тебе помогать?

Актриса пожала великолепными, смуглыми плечами, которые, согласно роли, были более чем обнажены.

– Ну, на нет и суда нет.

– То есть мне в таком случае ничего не обломится? – уточнил Кирилл.

Ровные темные брови изумленно взлетели над холодными серыми глазами:

– Разумеется. Ты – мне, я – тебе.

– Понятно. Нет, детка, сделка не состоится. У меня нет времени искать подходы к Милене и просить у нее об одолжении, чтобы добиться твоей благосклонности. Обойдусь.

– Ты даже не представляешь себе, от чего отказываешься.

– Почему же? Очень даже представляю. Но все это я могу получить в любом другом месте без всяких условий.

– Пожалеешь, – процедила сквозь зубы актриса.

И удалилась, оставив после себя запах дорогих духов и ощущение какой-то неловкости. Духи были явно дорогими, а неловкость Кирилл испытывал из-за того, что никогда еще не сталкивался с таким неприкрытым цинизмом. Хотя сам был далеко не ангелом. А он еще беспокоился о том, что эта холодная, расчетливая стерва захочет выйти за него замуж? Да на черта он ей сдался? Только в качестве одноразового любовника, да и то потому, что вроде бы знаком с Миленой. Тьфу, вот пакость-то!

– Не переживайте, – услышал он приятный женский голос. – Она всех пробует… «на вшивость».

Кирилл изумленно оглянулся: он полагал, что находится в гримерке один. Но оказалось, что в ней обретается еще кое-кто, а именно – девушка лет двадцати пяти, блондинка, причем прехорошенькая, но почему-то в голубом служебном халате. Халат, впрочем, ей шел – подчеркивал голубизну огромных глаз.

– Ты кто? – ошеломленно спросил Кирилл.

– Костюмерша, – удовлетворила его любопытство девушка.

– Почему я тебя раньше не видел?

– Потому, что на глаза не показывалась, – последовал резонный ответ. – И вообще нас мало кто замечает.

– Нас – это кого?

– Ну, гримеров, костюмеров, реквизиторов. Нас тут полным-полно, а как бы и нет вовсе. Хотя что бы вы без нас делали?

– Резонный вопрос, – развеселился Кирилл. – А имя у тебя есть?

– А зачем вам?

– Догадайся с трех раз.

– Меня зовут Лариса, – сообщила костюмерша, аккуратно развешивая на плечиках «деловой костюм» Кирилла и его кожаную куртку. – Завтра опять драться будете?

– В каком смысле?

– Ну, сцену драки будете доснимать?

– По-видимому. А тебе зачем?

– Затем, что не нужно куртку отчищать. А то она у вас в середине эпизода ни с того ни с сего чистенькой окажется.

– А тебе попадет?

– Если заметят. Обычно не замечают. А зрители потом смеются.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – пожала плечами Лариса. – С людьми общаюсь.

– А сегодня вечером с кем общаешься? – неожиданно для самого себя спросил Кирилл.

В принципе, он собирался именно сегодня вечером назначить первое свидание коллеге-актрисе. Но после разговора, который у них только что состоялся, желание встречаться вне съемочной площадки пропало. Но настрой на романтический вечер все-таки остался. И эта куколка-костюмерша подвернулась очень кстати: внешний вид у нее вполне подходящий, а все остальное…

Все остальное, если честно, Кириллу было, как когда-то говорили, «до фонаря и выше».

– Еще не знаю, – скромно потупила голубые очи Лариса.

– А если я тебя в кафе приглашу?

– Попробуйте.

– Пойдешь?

– Пойду. Только я сегодня на работу в джинсах пришла…

– Подумаешь! – фыркнул Кирилл. – Я тоже в джинсах. Мы же не в «Гранд-Отель» собираемся…

Если Лариса и была разочарована тем, что пригласили ее не в «Гранд-Отель», то ничем этого не показала. И первое свидание прошло без сучка, но с задоринкой, и закончилось вполне традиционно для Кирилла – в его постели. Лариса снимала квартиру пополам с приятельницей и к себе кавалера пригласить при всем желании не могла. Хотя… трудно сказать, было ли у нее такое желание, скорее ее куда больше привлекала перспектива оказаться в гостях у нового любовника.

Больше всего Кирилла поразило то удивительное равнодушие, с которым Лариса отнеслась к его двухкомнатной квартире. Как правило девушки, туда попадавшие, с утра пораньше начинали примерять на себя роль хозяйки этого гнездышка: готовили нехитрый завтрак, мыли посуду, сетовали на то, как все запущено. Кирилл же тихо стервенел и ждал, когда же наконец дорогая гостья уберется восвояси.

С Ларисой все оказалось иначе. Утром она только спросила, есть ли у него кофе: на работу надо приходить бодрой, а она никак не может проснуться. И беспорядок в квартире никак не прокомментировала. Быстренько, не дожидаясь, пока Кирилл к ней присоединится, выпила чашку посредственного растворимого кофе, стрельнула у хозяина сигаретку, а на прощание сказала:

– Увидимся в гримерке.

И испарилась. Что вызвало у Кирилла положительные эмоции, поскольку любовницей Лариса оказалась отменной, да к тому же – девушкой весьма и весьма сообразительной и тактичной: сочетание, встречающееся куда реже, чем принято думать. Особенно у красавиц.

Словом, никаких отклонений от привычного сценария в первую пару недель после этой ночи не было. Наоборот, было сплошное блаженство: в телестудии они притворялись, что едва знакомы друг с другом, а вечерами… Вечерами гуляли по Москве, сидели в тихих барах, целовались, приходили к Кириллу домой и… Лариса тут же превращалась в страстную тигрицу, чтобы утром, наспех проглотив чашку кофе, убежать на работу. Или домой – переодеться, выспаться, привести себя в порядок.

И ни намека на то, что девушке хотелось бы придать их отношениям какой-то иной статус. То есть все было прекрасно и изумительно, но месяца три спустя (рекордный, кстати, срок для Кирилла!) он проснулся со знакомым чувством пресыщенности. Пьеса сыграна, все реплики известны наперед и вообще пора, как он про себя выражался в таких случаях, «сменить пластинку».

Не тут-то было!

Лариса тоже не чужда была актерскому миру. Во всяком случае, три раза подряд пыталась поступить в театральное училище, и всякий раз ей тактично внушали, что длинные ноги и очи с поволокой ни в коем случае не компенсируют полного отсутствия дарования, и пусть она выбирает любую другую профессию – от космонавта до врача и обратно – и наверняка станет неплохим специалистом. Но актрисой, даже очень плохой, она не станет никогда.

Таким образом, Лариса оказалась вроде бы и при любимом искусстве – стала костюмершей на телевидении, и вроде бы человеком второго сорта. Единственное, что ее вдохновляло, это перспектива быть замеченной каким-нибудь режиссером, который – а чем черт не шутит? – даст ей главную роль и путевку в новую жизнь. Мало, что ли, актрис, которые и играть не умеют, и красотой не блещут? Да пруд пруди!

К тому же Лариса не верила, что у нее нет таланта. В быту она прекрасно умела перевоплощаться и из разъяренной мегеры мгновенно становилась белой и пушистой кошечкой – в зависимости от обстоятельств. А уж когда познакомилась с Кириллом и захотела стать его законной женой…