Вова собрался остроумно ответить. Но пока раздумывал, что именно выдать, Одинцова гордо удалилась, цокая огромными каблуками.

Он сосредоточенно ходил по дорожке Кнейпа. Ждал. Переступал ногами из холодной воды в горячую. Сама дорожка, выложенная мозаичной плиткой, подсвечивалась под температуру воды. Над ванночками с холодной горели синие лампочки, и красные – над горячей. Мелкие камешки приятно щекотали ступни. Вова окинул ленивым взглядом плакат у края дорожки, сообщающий о терапевтическом эффекте процедуры, потом перевел взгляд на джакузи и бассейн. Неторопливый шажок в горячую воду, потом в холодную, и снова в горячую. Глаза прошлись по водной глади, где он провел последний час, изводя себя кролем, брассом и баттерфляем. Сейчас в бассейне никого не было. Но ждать оставалось недолго.

Из женской раздевалки показалась знакомая фигура: точеная, с округлостями в нужных местах. Волосы собраны в тугую косу и спрятаны под шапочку. Она, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, аккуратно спустилась в бассейн и сразу нырнула. Вова часто наблюдал за этим невиданным зрелищем. Словно рыба в воде. Легко и грациозно, безо всяких усилий, меняя стиль движения каждый раз, когда ноги отталкивались от стенки бассейна. Вова знал, что это действо продлится ровно сорок минут. Любоваться можно. Познакомиться нет. Он попытался заговорить, пошутить, встретив русалку на ресепшене, но его просто не заметили. Узнать имя и фамилию понравившейся девушки тоже не получилось.

– Не положено, – вежливо отказала ему обычно улыбчивая администратор.

Вова посмотрел на часы и решил, что пора уходить, хотя русалка еще плавала.

-Ну, подожди, я тебя поймаю,– усмехнулся он про себя.– И отжарю как следует.

«Жарьте, рыба будет», – вспомнился старый анекдот. Молоканов повернул к выходу. Часы показывали 12-45. Через пятнадцать минут в спортивный клуб придут его сотрудники. И сталкиваться с ними он не хотел. Лучше соблюдать дистанцию. А вид хозяина бизнеса в одних плавках этому никак не способствует.

Вечером, когда все разошлись, в кабинет впорхнула Надежда.

– Договоры подпишите, Владимир Петрович! – Одинцова обошла стол и встала рядом с его креслом.

– Давай, Надь, хоть чаю попьем, – потер переносицу Молоканов, а потом огладил стройную ножку в черном чулке. Юристка взбрыкнула, как молодая кобылка.

– Сейчас заварю, а ты подпиши, – фыркнула она и кинулась в приемную заваривать чай.

– Ты где Новый Год встречаешь?– спросил Молоканов, лениво проводя ладонью по Надькиной шее.

– Дома!– ответила она.– Мы никуда не хотим ехать. Лишние хлопоты…

– Мы?– уточнил Вова. И, как бы шутя, поинтересовался. – Кто такие мы?

– Я живу у подружки, – объяснила Надежда.– И сейчас не то настроение, чтобы затевать праздник. Вот и решили просто поесть оливье перед теликом и спать завалиться.

«А, кажется, топ-сплетники не ошиблись,» – подумал Вова, но уточнять ничего не стал. Зачем?

– А ты где, Владимир Петрович?– Надька хитро глянула близорукими зелеными глазищами.

– Я у сестры отмечаю. Там племянники, – в голос Молоканова закралась такая теплота, что Надежда изумилась перемене в начальнике. – Они же подарки ждут. Пингвины маленькие.

– А что подаришь?

– Железную дорогу! Они давно просят. Деду Морозу письмо написали, – он по-мальчишечьи улыбнулся. Но через мгновение улыбка пропала. – Давай закругляться, Надь, мне еще сегодня поработать нужно. Завтра на корпоративе увидимся. Может, ко мне завалимся?

– Я не пойду, – буркнула Надька, мотая головой.

– Нечего надеть?– поддел Молоканов, отправляя в рот шоколадную конфету и возвращаясь к рабочему столу.

– Есть! Я себе в Праге убойное платье купила. Если в нем приду, все полягут от зависти.

«И опять правы любители приватных бесед», – отметил про себя Вова, а вслух спросил:

– Так в чем же дело?

– Здоровье сотрудников берегу! Прям не платье, а оружие массового поражения!

– А если серьезно?

– Я же тебе говорю, нет настроения.

– А как же корпоративный дух? Лояльность компании?

– Не взрывайте мне мозг дурацкими лозунгами, Владимир Петрович,– поморщилась Надежда. Она достала из маленькой сумочки зеркальце. Подкрасила губы, поправила макияж.

– Я на завтра отгул взяла, помнишь?

Молоканов кивнул.

– Встретимся в новом году, – проговорила она томно и направилась к выходу. Вова поплелся за ней, вынул из общего шкафа купе слегка потрепанную норковую шубку, подал даме. Поправил воротник и приказал Надькиному затылку:

– Езжай аккуратно!

– Яволь!– смеясь, отсалютовала Надежда и, повернувшись, крепенько поцеловала его в губы.

Потом хлопнула входная дверь, и наступила полная тишина. Он остался в офисе один. Вова любил это время и пустой офис. Думалось легче, работалось споро. Но, прежде чем углубиться в новый проект, Молоканов решил, что хорошо бы завтра дать задание службе безопасности провести небольшое расследование и узнать во всех подробностях загадки и тайны ведущего юриста. Не из-за любопытства, а исключительно ради дела. Надо же знать, с кем собираешься заняться любовью?!

Но утром все пошло наперекосяк. И этот вопрос отошел на задний план, а служба безопасности в полном составе рисковала остаться без новогодних каникул.

Двести тысяч рублей торговой выручки, доставленные из кассы филиала и положенные в сейф главного бухгалтера, в непонятный момент времени обрели ноги и отбыли незнамо куда.

Главбух вместе с финдиректором пили попеременно то коньяк, то валерьянку и выдвигали версии, кто же мог покуситься на деньги компании? Версии строились на основании двух вопросов – кто знал? И кому это выгодно? Миссис Марпл в квадрате, твою мать!

От слезливых причитаний и маловероятных версий у Молоканова разболелась голова и, вернувшись в свой кабинет, он позвонил зятю и попросил о помощи.

– А ментам позвонить не желаешь? – ехидно спросил bro in low.

Вова принялся терпеливо объяснять, почему не хочет вызывать милицию. Главная причина заключалась в том, что в сейф влез кто-то свой и сажать человека на пять-семь лет нет смысла. Нужно просто вернуть свои деньги обратно и поганой метлой прогнать мерзавца или мерзавку. С волчьим билетом, чтоб неповадно было.

– Ладно, сейчас телефон скину смс-кой, это частное агентство. Позвони сам шефу, он тебя помнить должен , – пророкотал Сергей и отключился.

Через пару часов офис наводнили люди в штатском, но с армейской выправкой. С сейфа сняли отпечатки пальцев, затребовали личные дела сотрудников и по одному начали вызывать народ в кабинет начальника отдела кадров. Опрашивать. От всей этой гнусной истории хотелось выть на луну. Вова наполнил большую чайную чашку коньяком и время от времени прихлебывал, позволяя дубильным веществам расширять сосуды и успокаивать нервы.

К вечеру стало понятно, что отпечатки на сейфе стерты, или их и не было вовсе. А круг подозреваемых сузился до участников злополучной планерки, молокановской секретарши, кассира, оприходовавшего деньги в кассу, и пары охранников, доставивших их из филиала.

Но охранники филиала дальше кассы не проходили и даже не знали, где находится кабинет главбуха. У кассира заболел ребенок, и она после обеда умчалась домой. Оставались топ-сплетники и Надежда Одинцова.

Расходились поздно, так ничего и не выяснив. Дома Вова плюхнулся в постель, в глубине души надеясь на продолжение сна, эротического и экзотического. Но сразу впал в глубокое забытье, спугнув Русалку коньячными парами.

Следующим днем, пришедшимся на 30 декабря, он безвылазно просидел в офисе, присутствуя на опросах сотрудников. Все как один подозревали Надьку. Секретаршу Леночку обязали найти Одинцову, и через час с небольшим она приехала в офис в джинсах, толстовке и лыжной куртке. Вся такая спортивная и дерзкая. Но, увидев сыщиков, разом растеряла весь боевой задор, занервничала, отвечала на вопросы невпопад и уехала домой весьма расстроенная. Мысль, что деньги украла его без пяти минут любовница, казалась кощунственной, и Вова прогнал ее прочь.

– Это не Надежда Андреевна,– сказал, важно оттопыривая губу, главный сыщик, словно прочитав молокановские мысли.

– Почему вы так думаете?– выйдя из оцепенения, спросил Вова.

– Интуиция, – пожал плечами сотрудник агентства и, помолчав немного, добавил.– И факты.

– Какие?– дернулся Вова.

– У вас очень плохо работает служба безопасности,– подвел итог разговора с нанимателем главный сыщик и довольный, словно обнаружил вора, отбыл из офиса, на ходу строча смс-ку.

В последний день уходящего года Вова не смог заставить себя приехать на работу. Поэтому, даже не позавтракав, сел в машину и поехал к Ириске, своей старшей сестре. Он помогал крошить салаты и смешивать соусы, чистил картошку, нянчился с младшей племянницей. И даже один раз покормил ее из соски. Потом с племянниками, прозванными зятем пингвинами, собирал железную дорогу, пускал по ней поезда к великому восторгу детей.

Но за пару часов до боя курантов в квартире раздался звонок, и до Вовиных ушей донесся из коридора знакомый голос. Молоканов насторожился и тихонько на цыпочках подкрался к двери. Племянники захихикали, предвкушая новую игру. Сквозь приоткрытую в детскую дверь он увидел знакомую фигуру с оттопыренным задом, острыми, как у козы, сиськами и длинной белесой гривой. Катерина – бывшая жена. Он думал, что хуже уже быть не может, но ошибался. Такого вероломства от сестры Вова не ожидал и собирался уже высказать этой доморощенной свахе все свои претензии.

В детскую быстро зашел зять и плотно прикрыл за собой дверь.

– Это теща пригласила Катьку, Ира тут не причем!– решительно бросил он, заметив, как подобрался Молоканов.