— Нет! Я совсем не устала! — засуетилась девушка, доставая большую тарелку и наполняя ее едой, — я готовила это для Вас! Поэтому приятного аппетита!

Выложила перед гостем комплект из трех шубок, щедрый шмат буженины и два куска мясного пирога, которые был еще теплым.

— Может от компота не откажетесь? Надо же чем-то запить? — предложила она.

— А давайте! — Морозов снял пиджак, закатал рукава и схватился за вилку. Девушка подсунула ему стакан с компотом.

Несколько минут в Варькиной кухне царила тишина. Лишь легкое позвякивание вилки о тарелку разбавляло напряженную атмосферу, в которой находилась Варька. Переживала она! Ужасно переживала! А вдруг не вкусно?

— Ох! Ва-а-а-ря! Что это за чудо? — Морозов даже глаза прикрыл от удовольствия, — это не еда! Это — амброзия!

— Вкусно? — обрадовалась девушка, — правда, Вам нравится?

— Нам очень нравится, Варя! И может уже пора перейти на ты? — он ей подмигнул, продолжая жевать, — простите, что болтаю с набитым ртом, но я не могу сдерживать восторг! Вы- талант, Варя! Это лучшее, из того, что я когда-либо ел!

— Да ладно, — засмеялась девушка, — так я и поверила! Просто Вы… то есть ты — голоден! А с голоду и бычки в томате на семгу похожи.

— Бычки на семгу? — ГГ чуть не поперхнулся от ее шутки, — может быть, не знаю!

Гордей быстро опустошил тарелку и воззрился на Варьку счастливым взглядом.

— Усталость, как рукой сняло! Волшебница ты моя! — девушка порозовела до кончиков ушей, настолько нежно прозвучало в его устах «моя». Чтоб прогнать неловкость она затараторила:

— Ты еще не все попробовал! На десерт яблочный пирог! — вскочила с табурета и забегала по кухне, вынула пирог, отрезала подрагивающими руками большой кусок, подлила компоту.

— Контрольный, Варя! В голову! — простонал ГГ, едва прожевав первый кусочек и закатив глаза, — Варя, я Ваш на веки!

— Твой! — поправила Варя со счастливой улыбкой глядя на мужчину.

— Да… твой… — вилка с кусочком пирога застыла в воздухе. Всего на мгновение он утонул в синих волнах ее очей, залюбовавшись истинной красотой, но одернул себя, вспомнив, что им предстоит еще дорога. А если дать себе волю, то он никуда не поедет… А просто схватит девушку в охапку и закончит ужин на свой лад. «Нельзя, рано еще! Испугаю… молодая слишком, не поймет…»

— Спасибо, Варя! Я не преувеличиваю, ты чудесно готовишь! — он быстро прикончил пирог, допил компот и попытался встать, — но нам пора ехать!

— Да-да! Ты сиди, я почти все собрала! — Ёлкина вскочила, убрала со стола, ополоснула тарелки.

— Можно мне воспользоваться ванной комнатой? — Морозов все-таки вылез из-за стола, — руки моют до еды, но и после не поздно!

— Конечно, — девушка махнула рукой в сторону коридора, — первая дверь справа! — она похвалила себя, за то, что накануне постирала все белье, а то было бы неловко, заметь ГГ в корзине под раковиной грязные трусы-носки-лифчики.

Гордей мыл руки в маленькой раковине и смотрел по сторонам. Ванная комната оказалась светлой и чистой. Нигде ни пылинки, ни пятнышка. Унитаз выглядел так, словно им ни разу не пользовались. «Чистоплотная! Хорошая хозяйка! Вкусно готовит!» — отметил про себя.

Пока Гордей мыл руки, девушка собрала сумки с продуктами и ждала его у входной двери.

— Я готова! — сказала она. Мужчина подхватил сумки, Варька выключила свет, заперла дверь и они вместе спустились к его машине.

Путь до дачи Морозова они преодолели быстро. За разговором о том, о сем сорок минут дороги пролетели незаметно. Гордей притормозил у деревянных ворот, вышел из машины, открыл их, завел машину во двор и только тогда разрешил Варьке выйти. Рассмотреть дом в кромешной тьме не удалось, но выглядел он староватым.

Внутри домик оказался небольшим. Пока Гордей носил сумки из автомобиля, девушка с интересом осматривалась. На первом этаже находилась прихожая, большая кухня-студия, она же столовая, с камином в углу, одна комната и ванная. Было заметно, что интерьером занимался мужчина. «Ничего лишнего» — сказал он про ее квартиру, то же самое можно было бы сказать и об этом доме.

Но если у Варьки квартиру украшали разные милые штучки, типа ярких подушечек, пестрых ковриков и чашечек с бабочками, то в этом доме все было строго. Белая посуда, без единого узорчика или каёмочки, темно-коричневая деревянная мебель. Коричневый диван, отсутствие штор и занавесок. В углу, перед камином, лежал пушистый белый ковер и, кажется, он был единственным, что можно было бы назвать красивым во всем доме.

— Ну как? Не нравится? — спросил Гордей, когда закончил складывать продукты в холодильник.

— Почему не нравится? Лаконично, ничего лишнего! — улыбнулась она, — а где я буду спать?

— Пойдем, провожу! — Морозов двинулся наверх по лестнице, а девушка засеменила следом.

На втором этаже было две спальни и одна душевая комната. Морозов распахнул дверь одной из комнат, включил свет.

— Вот это — твоя комната! Душевая на этаже одна, поэтому отдаю ее тебе, сам приму душ на первом! Не стесняйся, будь как дома! Чистые полотенца в шкафу, постель свежая!

— Кто-то следит за домом? — спросила девушка.

— Да, соседка! Она сегодня здесь убирала, меняла белье! — ответил Гордей и зевнул, — прости, усталость берет свое! Я в душ и спать, а ты располагайся!

— Спасибо! — ответила девушка, разглядывая выделенную комнату. Тоже лаконично, почти скромно. Коричневая кровать, коричневый шкаф, прикроватный столик того же цвета. Белое постельное белье. «Как отель»- мелькнуло в голове у Варьки.

— Если буду нужен — моя комната напротив твоей, — сказал Гордей уже у двери, — спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — ответила девушка.

Глава 5

На удивление заснула Варька сразу, как улеглась в постель. Сон ее был крепким и безмятежным… Пока не проснулись деревенские петухи. Часа эдак в четыре утра.

Когда раздался первый, внезапный: «Ку-ка-ре-ку!» Варька испуганно села на постели. Ей понадобилось несколько секунд, чтоб понять где она. На улице еще даже не серело. Лишь в самом углу неба, темно-красное солнце, показало свою макушку. Когда Варька решила, что ей примерещилось, совсем рядом раздалось очередное: «Ку-ка-ре-ку!» и сразу же залаяла собака.

Следом за ней еще одна, и еще, и еще… Затем и птичья братия переняла эстафету и, то близко, то далеко раздавалось: «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!» Варька схватил мобильный, посмотрела время и выдала:

— Какое ку-ка-ре-ку??? Четыре тридцать!!! Ночь на дворе!!!

Но взбесившаяся живность настаивала на том, что уже утро, устраивая своеобразную утреннюю побудку. Или перекличку?

Варька застонала, накрыла голову подушкой и попыталась заснуть. Но не тут-то было! Где-то через час к петушинно-собачьему дуэту присоединились коровы! Громкое, протяжное: «Му-у-у-у…» раздалось так близко, что Варьке показалось, что она ночует на сеновале в коровнике, а не в доме.

— Кажется меня позвали не на дачу, а на ферму! — с досадой буркнула она и прошлепала босыми ногами к окну. Выглянула на улицу и обомлела!

Для нее, городской жительницы, никогда прежде не бывавшей в деревне, увиденное оказалось шоком! Да-да, существуют и такие люди! Всю свою сознательную жизнь Варька провела в городе. Бабушки в деревне, как у многих сверстников, у нее не было. Обе ее бабули (и дедули тоже) жили с ней в одном городе.

Мамина мама до сих пор преподавала в школе математику, а папина была на пенсии, сорок лет проработав акушеркой в роддоме. В детстве лето она проводила в городе, под присмотром старшего брата. А когда подросла, мать стала отправлять ее в лагеря отдыха. Так что увидеть деревенскую жизнь собственными глазами, а не по телевизору, до сего момента у нее не было возможности.

Окна ее комнаты выходили на соседский хоздвор. Стало понятно почему петушиные вопли раздавались словно над ухом. Практически так оно и было! Стадо (или стая?) соседской птицы разных видов и размеров огромной толпой носились под самым домом Морозова, который стоял как раз на границе дворов. Куры, утки, гуси и индюки радостно завтракали некой смесью, которую высыпал из ведра в кормушки паренек лет десяти.

Чуть поодаль поблескивало озерцо и часть уток плескалось в нем, игнорируя общественный завтрак. Правее от озерца, под навесом, стояли три коровы, медленно жующие сено. Женщина в цветастом платке сидела под одной из коров на низком стульчике, с ведром между ног.

Поглядев дальше, девушка увидела, что прямо за двором соседей, густыми зелеными кронами раскинулся лес. Извилистая речушка голубым зигзагом поделила лес на левый и правый берег. Белый, редкий туман, похожий на дым, поднимался над водою и смешивался с огненно-золотыми лучами ранне-рассветного солнца.

Варька, пораженная невиданной красотой сельского утра, распахнула окно и полной грудью вдохнула освежающую смесь из свежескошенной травы, навоза, хвойного леса, полыни и парного молока.

Ей казалось, что даже голова закружилась, как от доброго бокала шампанского. Схватившись руками за подоконник она жадно поглощала звуки и запахи, попав как под гипноз, под быт обычного деревенского дня. Она была очарована, околдована, сражена наповал, или даже размазана, охвачена полностью бурею эмоций. «Ничего красивее просто не может существовать на всем белом свете!» — решила она. «Нет, никакой Тайланд, Египет или даже Париж — не сравнятся с этим!»

Удивленная увиденным и собственными мыслями Варька долго стояла у распахнутого окна, пока не почувствовала, что озябла до самых костей. Стянула покрывало с кровати, укуталась в него и села на подоконник, окунувшись с головой в ощущение безмятежного покоя и красоты. Ее мысли прервал выкрик женщины, давно закончившей дойку последней коровы и скрывшейся в доме: