Маша прислонилась к Алёшиному плечу и тихо вздохнула:

— Конечно, помню. Алёша, а вдруг у нас не будет детей? А ты… Прости меня… Но ты уже доказал, что, несмотря на все прежние проблемы со здоровьем, можешь стать отцом. Этим нужно дорожить.

— Ой, Маша, какие у тебя глупости бродят в голове, — отмахнулся Лёша.

Маша вспомнила:

— Да, кстати, о здоровье. Что тебе на медкомиссии сказали?

Алёша сник:

— Ничего утешительного. Медкомиссию я не прошёл.

— Алёшка, ну что ты расстраиваешься? Как будто жизнь твоя решается!

— Конечно, жизнь. Я своей жизни не представляю без моря, — горестно воскликнул он.

— Но это ведь не окончательный вердикт, — напомнила Маша.

Лёша объяснил:

— Маша, медкомиссия собирается не чаще раза в год. Поэтому на целый год, как минимум, я приписан к берегу.

— И ко мне. Ой, извини, пожалуйста, я рассуждаю, как самая настоящая эгоистка! — спохватилась она.

Лёша посмотрел ей в глаза:

— Но я моряк в душе, понимаешь?

— Отлично понимаю. — Маша не отвела глаз.

— И ещё. Маша, ты не поверишь. После того как меня забраковала медкомиссия для морской службы, эти же самые врачи аттестовали меня для другой службы. Дело в том, что параллельно с моряками проходили отбор милиционеры. А поскольку требования к физическому состоянию их сотрудников не такие жёсткие, как для моряков, я по всем данным прошёл туда.

— Как это? Не поняла? — переспросила Маша. — Куда — туда? Для службы в милиции, что ли?

— Конечно. И Григорий Тимофеевич, который там был, сразу же меня пригласил к себе. Стажёром, сообщил Лёша.

— Интересно… — протянула Маша.

— Понимаешь, мне Буряк сказал, что правила для милиционеров не такие жёсткие, вот я и решил попробовать. А теперь думаю всерьёз, что могу сменить морскую форму на форму стража правопорядка.

— Ой, Лёшка-милиционер! Как интересно! — захлопала в ладоши Маша.

Лёша строго спросил:

— Ты смеёшься?

— По-доброму, Лёш, по-доброму. Как я могу смеяться над тобой? Ты что? — ласково прижалась к нему Маша. — Значит, ты можешь стать милиционером, Лёшка?

— А я… я сам в такой растерянности, — вздохнул Лёша. — Понимаешь, кроме медкомиссии есть ещё проблема. Если устраиваться на работу — это или компания отца, или фирма Буравина. Остальные конторы в городе тоже… либо с ними сотрудничают, либо занимают какую-то сторону в их противостоянии. И когда тендер будет разыгран, всё только обострится. Буравин с отцом не примирятся. А я не хочу быть факелом около их бочек с порохом.

— А чего ты хочешь?

— Я лучше на какое-то время, может быть на год, отойду в сторону, — решил Лёша.

— Интересно, какие повороты делает жизнь. А ты думал о возможности работы в милиции?

— Раньше — нет, никогда. А сейчас… Знаешь, с какой стороны не прикину — эта мысль мне кажется не такой уж странной, — задумчиво сказал Лёша.

Маша кивнула:

— Но непривычно, честно говоря…

— Непривычно, — согласился Лёша, — но Григорий Тимофеевич сказал, что можно потом и в порт перевестись, поближе к морю. Там ведь тоже милиция. А пока можно постажироваться под его началом.

— Помощником следователя будешь?

— Ага! Сыщиком! — Лёша встал, изображая из себя сыщика: прятался за стул, подглядывая за Машей, изображая, как достаёт из кобуры пистолет и палит из него, стоя к противнику спиной, не глядя.

Маша, наблюдая за Лёшкиной игрой, не могла удержаться от смеха:

— Ой, Лёшка, какой ты ещё мальчишка!

Алёша сел на стул, чтобы отдышаться.

— Ну, не девчонка, это точно!

— А знаешь, наверное, всё правильно. Ты сейчас нужен в городе. Нужен родственникам. Нужен… — Маша запнулась.

Лёша посерьёзнел:

— Маша, я понимаю, о чём ты говоришь…

— Понимаешь — вот и прекрасно. Ты нужен своему будущему ребёнку.

— А тебе? — посмотрел ей в глаза Лёша. — Сейчас ты всё время говоришь только о Кате, о ребёнке…

— Алёша, ты сомневаешься в том, нужен ли ты мне? — удивилась Маша.

— Вообще-то нет, — уверенно ответил он.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Лишний раз убедиться. Маша, я сейчас иду к Андрею, ещё раз потренироваться. Пойдём со мной? — предложил Лёша.

Маша покачала головой:

— Нет, Лёшка, извини, но у меня другие дела.

— Дела, дела… Машенька, ты совсем не отдыхаешь. Много сил отдаёшь работе и совсем забываешь о том, что нужно восстанавливаться, — с жалостью смотрел на неё Лёша.

— Я отдохну, Лёшка, я тебе обещаю. Как только закончу одно дело, так сразу же и отдохну.

— А мне ты расскажешь, что за дело? — заинтересовался Лёша.

Маша пообещала:

— Непременно, потом, позже.


Андрей стоял на верхней площадке маяка и любовался морем. Услышав, что кто-то поднимается по винтовой лестнице, он обернулся в ожидании. По лестнице поднялся следователь. Мужчины пожали друг другу руки.

— Да у тебя здесь такой вид открывается! Загляденье. На пенсию выйду — устроюсь смотрителем маяка. И буду здесь детективы писать, — с удовольствием огляделся Буряк.

— Не сомневаюсь, что у вас в загашнике есть пара-тройка интересных историй. Кстати, здесь удивительно творческое место. Приходят потрясающие идеи и рождаются интересные мысли, — поддержал его Андрей.

— Да, кстати, об идеях и мыслях. Нам с тобой нужно потолковать о профессоре Сомове. Появились новые факты, которые требуется хорошенько обдумать, — сообщил следователь.

Андрей заинтересовался:

— Что за факты?

— Из Одессы наконец-то вернулся найденный тобою рюкзак. И заключение экспертизы позволяет практически стопроцентно восстановить историю убийства Игоря Сомова. Рюкзак действительно принадлежал профессору Сомову. Во-первых, найденная в архиве фотография подтверждает это. Сомов на ней в штормовке, у ног лежит рюкзак с характерными надписями.

— Да, у археологов принято расписывать свои рюкзаки памятными датами, — грустно подтвердил Андрей, который внимательно слушал рассказ следователя. — У меня дома тоже есть такой — на нём не осталось живого места. А что, во-вторых, Григорий Тимофеевич?

— Собственно сама экспертиза доказала, что на рюкзаке присутствуют пятна крови двух различных групп. Причём расположение этих пятен, их кучность, если можно так выразиться, говорит о том, что между преступником и жертвой происходила борьба. И они оба были ранены.

— Неужели экспертиза и это может доказать? — помрачнел Андрей.

Следователь кивнул:

— Да. Так что остаётся констатировать, что твой учитель погиб насильственной смертью, совершенно очевидно, что его убил Михаил Родь. Больше некому.

Андрей задумался:

— Григорий Тимофеевич, и у меня есть, что добавить к заключению вашей экспертизы.

— Так-так, очень любопытно узнать. Надеюсь, источник информации надёжный?

— Источник у меня один — это мои однокурсники. Они вместе с профессором участвовали в той роковой для него экспедиции. Я созвонился с ребятами, и они рассказали мне некоторые подробности их работы.

У следователя загорелись глаза:

— Рассказывай!

— В один голос они утверждали, что проводником их экспедиции был очень агрессивный тип дядя Миша. Он постоянно ругался с профессором, что-то от него требовал, неожиданно исчезал и так же внезапно появлялся, — начал свой рассказ Андрей.

Следователь удивился:

— Но почему они не вмешивались?

— Самое интересное, что именно сам профессор и запретил ребятам вмешиваться в конфликт с дядей Мишей, — объяснил Андрей.

— Понятно. После этого экспедиция и развалилась, и Сомов остался один на один с дядей Мишей Родем.

— На самом деле Сомов фактически сам развалил экспедицию. Вернее будет сказать, что разогнал, — возразил Андрей.

— Как это? Разве ему не нужны были помощники? — снова не понял следователь.

Андрей развёл руками:

— В том-то и дело, что помощники не захотели стать сообщниками. Мой приятель Сергей рассказал, что достаточно долго наблюдал за профессором и не мог понять, что его связывает с этим типом — дядей Мишей. А потом он сопоставил график археологических раскопок со списком находок и с тайными отлучками проводника.

— О, твоему другу с такой наблюдательностью в сыщики нужно идти работать, — похвалил следователь.

Андрей добавил:

— Кроме наблюдательности Серёга обладает ещё и потрясающей логикой. Он догадался, что экспедиция — это всего лишь прикрытие для занятий чёрной археологией. И он прямо заявил об этом учителю. Профессор был взбешён и велел Сергею убираться восвояси. Однако Серёга оказался ещё и принципиальным человеком — он рассказал всем ребятам о разговоре с Сомовым. В результате этот дядя Миша избил Сергея, и всем стало понятно, что профессор и проводник — сообщники и компаньоны.

— Это очень важные сведения. И они доказывают, что Михаил Родь тёрся около археологических находок и, скорее всего, неплохо поживился. А что с твоим Серёгой дальше случилось? — спросил следователь.

— Ребята вернулись в Москву, и вышли из исторического клуба, которым руководил Сомов. И только через некоторое время они узнали, что профессор пропал без вести.

— Да, совершенно очевидно, что размах чёрной экспедиции был огромный, и Родь с профессором не поделили по-крупному. По мелочовке Мишка не стал бы брать грех на душу. Ну вот, общая картина преступления ясна. Главное, стал понятен мотив — напарники не могли поделить археологические находки, которые имеют вполне осязаемую стоимость на чёрном рынке. Осталось только найти живого Родя.