— Скажите, а что делать? — спросил Алёша.

— Молодой человек, а вам здесь не стоит находиться. Вы бы лучше подождали в коридоре, а ещё лучше — шли бы домой, — посоветовал врач.

— Я не могу пойти домой, пока не узнаю, что с моей невестой и как я ей могу помочь, — не согласился Алёша.

— Кто ваша невеста — Катя или Маша? — спросил врач.

— Маша!

— А пришли вы к Кате, так?

— Да какое вам дело! — возмутился Алёша.

— Никакого. Точно так же, как вам нет дела до наших медицинских мероприятий. Это реанимационное отделение, поэтому, пожалуйста, покиньте помещение! Идите. Мы всё равно скоро переведём Катю в обычную палату. А Маша немного отдохнёт, и мы её отпустим домой.

Алёша не хотел уходить, но Катя попросила его:

— Алёша, не спорь с ними, пожалуйста. Врачам не нужно мешать. Лучше подчиниться. И ждать. Всё будет хорошо, Алёша, подожди там.


Римма предложила Таисии рассказать Кириллу, что она родила от него ребёнка. Но Таисия сомневалась, стоит ли это делать:

— Римма, я к твоим советам всегда относилась с уважением. Но сейчас ты предлагаешь невозможное! Ещё неизвестно, как он воспримет такую новость. Может, никогда мне не простит обман. У меня столько сомнений. Вдруг мои слова причинят Кириллу боль, изменят его судьбу, сломают его. Римма, он может просто испугаться и оттолкнуть меня.

— Я тебя не понимаю, Таисия. Ты хочешь усидеть на двух стульях. Рыбку съесть и косточкой не подавиться. Хочешь с ним жизнь новую начать и тайны все скрыть. Ты только одного не понимаешь: если ты всю жизнь с Буравиным девочку свою вспоминала, то с Кириллом она между вами постоянно стоять будет. И, глядя на Кирилла, ты будешь только мучиться, — настаивала на своём Римма.

— Страшно, Римма. Боюсь, что Кирилл меня не простит.

— Ну что ты про него заладила! Простит он тебя или не простит — это уже второстепенное. Главное, как ты сама к себе относишься. Ты сама себя простила? — вкрадчиво спросила Римма. — Ты пойми одно: можно жизнь прожить, наполненную только страданиями, болью и воспоминаниями. И не занимайся ты душевным мазохизмом. Это сколько же сил уходит в космос! Ты не представляешь, сколько там растворено боли и страдания. Ужас! Ты же всегда была такая уверенная, пробивная, ну что с тобой случилось? Почему раскисла?

— Потому что я первый раз за много лет не знаю, как поступить, — призналась Таисия.

— Зато я знаю, — уверенно сказала Римма. — Хватит болтать впустую, посыпать голову пеплом, терзаться и сырость здесь разводить. Надо действовать. Исправлять свои ошибки. Это, между прочим, самый действенный способ изменить свою жизнь.

— А вдруг я найду дочь, и она узнает правду обо мне? — обмерла Таисия.

— И что? Правду знать полезно.

— Но она может меня возненавидеть.

— За что, Тая?

— Ведь получается, что я её… предала… Я столько лет её не искала, она уже выросла. И вдруг пришла мамаша: здравствуйте!

— Я твоя подруга, и, как понимаешь, только подруга может тебе правду в глаза сказать. Ты, Таисия, просто глупеешь на глазах! Вот! Шоковая психотерапия! Подействовало! Чувствуешь, как всё внутри закипело, и пошёл протест?

— Почувствовала… только зачем?

— Чтобы мысли, наконец, на место встали! Потому что ты рассуждаешь, словно безнадёжно проиграла свою жизнь. А это не так! — настаивала Римма.

— Тогда расскажи мне, Римма, как мне действовать, — попросила Таисия.

— Значит, с Кириллом мы разобрались. Сообщаем ему. Теперь дочка. Мне сразу пример с детдомовскими детьми приходит на ум. Спасибо космосу — поставляет гениальные мысли регулярно! Эти дети, заметь, брошенные дети, мечтают вернуться в семьи. Им всё равно, что мамаша алкоголичка, а папаша в тюрьме сидит. Они мечтают о родном доме с мамой и папой. Поэтому заранее простили своим родителям все грехи. Поэтому не лишай себя дочери, а ребёнка — матери. Да и Катя, вот увидишь, обрадуется появлению сестры.

Таисия слушала Римму и думала о том, что, возможно, она и права.

— Ладно, подруга, иди! — закончила свою речь Римма. — Мне ещё собираться надо!

— Ой, Риммочка, и, правда, уже поздно! — спохватилась Таисия. — Мне ещё к Катюше надо забежать в больницу. Проверить, как у неё дела.

— Не забудь зайти к Маше с утра, — напомнила Римма. — Пусть придёт ко мне.

— Обязательно! — пообещала Таисия.

Когда Таисия ушла, Римма присела в кресло, закрыла глаза и тихо сказала:

— Спасибо, мамочка и папочка, что подарили мне такие светлые мозги!


Сан Саныч отправился в больницу. Но до своего врача он так и не дошёл, потому что встретил в коридоре больницы Алёшу.

— Алёшка! Расскажи толком, что здесь происходит? Что с Катей? Как она сейчас? — спросил Сан Саныч.

— Давай отойдём в сторонку, всё тебе сейчас расскажу, — предложил Алёша. Кате стало плохо, и она потеряла сознание на пороге собственного дома. Там её нашёл Виктор Гаврилович, привёз в больницу. Сначала всё было очень плохо, но врачи постарались. И ещё… Машенька постаралась. Она потом дежурила всю ночь у её кровати. Кровь ей свою дала.

— Даже кровь дала? — ахнул Сан Саныч. — Надо же, Машенька наша и вправду святая. Так отнеслась к девушке, которая… портила ей жизнь.

— Маша не злопамятная. И мне ещё показалось, что Маша посчитала помощь Кате своим долгом.

— А что с ней самой, с Машенькой? Она же не донор какой-нибудь, сама девочка слабенькая. А ты говоришь — кровь свою дала.

— Это потому что в больнице не было запасов третьей группы крови. И кризис у Кати случился внезапно. Так что вопрос о её спасении решался мгновенно.

— А что, у них группы крови совпадают?

— Да. Представляешь, группа крови редкая, но у них она оказалась, одна. В общем, Маша сама приняла такое решение, а врачи посчитали его единственно верным.

— Алёшка, знаешь, о чём я тебя спрошу? Мне кажется, что ты за обеих девчонок переживаешь одинаково сильно. Так? — догадался Сан Саныч.

— Да, так. За Катю я волнуюсь ещё и потому, что она ждёт ребёнка.

— Случайно не твоего, Лёш?

— Да, Сан Саныч. Ты прав. Катя ждёт моего ребёнка, — признался Алёша. — Но… откуда ты знаешь, Сан Саныч? Кто тебе сказал?

— Никто, Алёша. Интуиция и опыт. Я ведь не первый десяток лет живу на свете. Теперь, Алёшка, перед тобой стоит непростая задачка, которую ты обязан решить один, без посторонней помощи.

— Я понимаю, о чём ты говоришь, Сан Саныч, — вздохнул Алёша. — Но я уже давно всё решил. Я люблю Машу и женюсь на ней. А Кате и ребёнку буду помогать.

— Ох, ох… Решил он. Погоди, Лёш, о помощи-то ещё рано говорить. Ты ведь ещё сам не крепко стоишь на ногах, работы вот у тебя нет, — напомнил Сан Саныч.

— С работой уже всё устроено. Я прошёл медкомиссию, скоро заступаю на службу.

— Да ты что? Тебя аттестовали как моряка? — обрадовался Сан Саныч.

— Нет. В моряки рано мне пока. Не получилось. Но я выхожу на работу в милицию. Стажироваться буду у Григория Тимофеевича.

— Что же, Лёшка, это хорошая новость, согласился Сан Саныч. — Поздравляю. И под Гришиным началом работать… Всё правильно, хорошо.

— Так что всё складывается хорошо. Буду работать, женюсь…

— Стоп. А свадьба-то у вас с Машей когда?

— Ой! Чуть не забыл! — спохватился Алёша. — У нас же с Машей свадьба в эту пятницу!

За всеми этими событиями Алёша и Маша совсем забыли о своих делах.


Таисия пришла к Кате в палату, думая, что ей нужна помощь и поддержка. Но Катя встретила маму беспечной улыбкой.

— Мам, у меня всё хорошо!

— Что было, дочка?

— Мама, ты знаешь, Маша опять меня спасла.

— А что с тобой было, что?

— Ты понимаешь, я распсиховалась, как дура, а потом у меня пошла кровь из носа. И не останавливалась. А потом всё закружилось. Мама, не плачь, пожалуйста, потому что всё уже прошло.

— А как тебе Машенька-то помогла? Опять с помощью своего дара, да?

— Нет, мама. С помощью своей крови, — просто ответила Катя.

— Как? Она тебе дала свою кровь? Что… значит… Боже мой, но у тебя же редкая группа крови. Боже мой, такое совпадение! А где она сейчас, где Машенька?

— Мама, к сожалению, Маша тяжело перенесла потерю крови. Видимо, эта кровь была у неё не лишняя. И Алёшка её, наверное, забрал домой — отдыхать, — объяснила Катя.

— Боже мой. Она спасла тебя.

— И моего ребёнка.

— Надо же. Как жизнь устроена! Я никак не могла представить, что Маша, которую мы презирали, к которой так… ужасно относились, будет твоей спасительницей! — недоумевала Таисия.

— Мама, я теперь ей всю жизнь буду благодарна. Она мне теперь — как сестра, — неожиданно призналась Катя.

У Таисии на глазах появились слёзы, потому что она вспомнила о своем первом ребёнке.


Поскольку Андрей отправился в катакомбы, так и не зажигая маяка, то вскоре на это обратили внимание. В кабинет к Буряку явился милиционер и доложил, что пропал смотритель маяка.

— Я прекрасно знаю об этом, давно ведутся поиски… Странно, что ты не в курсе… — не разобрался сначала Буряк.

— Нет, я не про того смотрителя говорю, не про Михаила Родя. Я про другого — нового.

— Как? Москвин? — следователь встал.

— Из порта позвонили, сказали, что маяк не работает. Видимо, и смотрителя нет, и электронику кто-то из строя вывел. Он же, маяк-то, должен на автомате включаться, если что…

— А… что ещё известно?

— Они выслали туда человека, маяк включат. А вот Москвин… С ним что-то случилось, наверное.