— Как? — удивился Самойлов. — Мы же ровесники и одинаково… работали всегда одинаково, вместе начинали… ты что, не знаешь!

— Да, но Буравин все эти годы руководил и принимал важные решения, а ты был всего лишь его компаньоном. Помощник это важно, но помощник — это не босс. Ответственность другая.

— Ладно, я услышал набор беспомощных фраз, которыми ты прикрыл истинное значение интриги. Но скажи честно о главном: окончательное ли это решение? Можно сейчас что-то изменить?

— Увы, Борис, ничего изменить уже нельзя, — развёл руками Кирилл.

— Я всё понял, Кирилл Леонидович, а теперь послушай ты, что я тебе скажу.

— Уж не угрожать ли ты мне решил?

— А ты боишься? — усмехнулся Самойлов. — Нет. Я тебе не собираюсь угрожать. Но я предъявляю тебе обвинения. Не уголовные, не по закону. А по чести и совести. Ты, Кирилл, с самого начала водил меня за нос. Обращался со мной, как кошка с мышкой.

— Погоди, погоди, сядь, успокойся.

— Сам сядь, а мне пока не за что! — повысил голос Самойлов. — Я теперь всё понимаю, ты не захотел мне помогать, отказался взять у меня деньги, говорил о какой-то там честной игре… А на самом деле… Ты врал, Кирилл. Ты просто взял деньги у Буравина! Да, точно! Он, небось, предложил тебе больше, вот ты и не встал на мою сторону.

— Что ты несёшь, я сообщал тебе по дружбе информацию, которую не имел права разглашать… А ты ещё меня обвиняешь в чём-то.

— Я не прокурор, чтобы тебя обвинять, но то, что ты взяточник, известно всем и без меня! — с этими словами Самойлов вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.


Следователь подошёл к каморке, в которой обитал Андрей, убедился, что там никого нет, и посмотрел на часы.

— Группа отправилась на поиски достаточно давно. Странно, до сих пор ни слуху, ни духу.

— Вы же сами говорили, Григорий Тимофеевич, что в наших катакомбах можно блуждать всю жизнь… — отозвался сопровождающий его милиционер.

— Так что это значит? Наплевать и на наших, и на Андрея?

— Вы не сердитесь, пожалуйста, Григорий Тимофеевич. Но — можно сказать?

— О чём? Говори!

— А вдруг Андрей этот вовсе не в катакомбах? Это же ваше предположение.

— Это предположение, которое я сделал не с бухты-барахты, как ты думаешь. Нет, я точно знаю, зачем и почему Андрей Москвин мог отправиться в катакомбы, — уверенно сказал Буряк.

— Считаете, он напал на след смотрителя маяка?

— Думаю, да. Одно меня тревожит. Андрей в одиночку пошёл в катакомбы. Он даже, забыл включить маяк. Очень срочно ушёл, понимаешь?

В это время из подвала выбрался запыхавшийся милиционер.

— Вот, Григорий Тимофеевич, нашёл недалеко от входа. Было припрятано, — сказал он, протягивая следователю пакет с окровавленными бинтами.

— Я же говорю, смотритель был здесь! — воскликнул Буряк.

— Разрешите ещё в подвале всё хорошенько обыскать?

— Пока не надо. Достаточно и этого. Кстати, выяснили, почему вечером не сработала автоматика на маяке? — поинтересовался следователь.

— Произошёл технический сбой. Сейчас уже всё наладили.

— Хорошо, — сказал следователь, — пока все свободны. — Он присел на табуретку и стал размышлять вслух:

— Выходит, Миша, ты опять был здесь. Но зачем?

Подумав, следователь вздохнул и стал спускаться в подвал.


Смотритель и Костя продолжали свой путь по катакомбам. Андрей почти догнал их. По крайней мере, Костя услышал какие-то звуки и спросил:

— Макарыч, ты слышишь шаги? Или это мне кажется?

— Да слышу я, слышу! И уже давно, — отозвался смотритель.

— А кто это? Может быть, милиция вышла на наш след? — предположил Костя.

— Не бойся, сынок, это не милиция. Это другая служба, — усмехнулся смотритель.

— Какая служба? Ты что-то знаешь? Почему молчишь?

— Это тот парень, что на маяке теперь вместо меня работает. Он, когда мы спускались в лаз, за нами полез, — объяснил смотритель. — Заблудится, бедняжка!

— Значит, ты… знал? Видел?

— Знал, видел… Костя, ты волнуешься, как барышня! — заворчал смотритель.

— Как не волноваться. Ты говоришь, он заблудится. А шаги мы уже слышим.

— Ну и что?

— А что будет, когда он нас догонит?

— Костя, нам надо меньше болтать и больше шевелиться — тогда всё будет о’кей. А если так и будем стоять и трепаться, то этот молодой здоровый чувак обязательно нас догонит.

— Хорошо, пошли, — согласился Костя. — Только побыстрее.

— А кто тормозит-то? — хмыкнул смотритель.

Они пошли быстрее. Через несколько минут на том месте, где они стояли, появился Андрей. Он прислушался. Потом оглядел пол и увидел свежие следы. Пока он рассматривал след, свеча погасла. Андрей тихо выругался.


Маша приготовила завтрак, но Алёше кусок в горло не лез. Он всё переживал по поводу Машиного глупого решения.

— Маша, я хочу тебе ещё раз сказать, что твоё решение — неправильное, — наконец сказал он.

— Правильное, — упрямилась Маша.

— Нет, потому что ты опять готова пожертвовать собственным счастьем ради других. Это твой способ общения с миром. Ты так привыкла. Но сейчас… сейчас такая жертва никому не нужна.

— Алёша, послушай! Я приняла решение и не буду его менять. Оно мне кажется единственно верным в данной ситуации. Если ты хочешь знать, трудно или легко, мне было решиться на такое, я тебе отвечу честно — трудно. Но это не значит, что я откажусь от правильного решения потому, что оно для меня трудное.

— Конечно… Лучше пусть все мучаются. Но от принятого… вдруг, ни с того ни с сего, после ночных размышлений решения ты не откажешься! Умру, но не сдамся, так?

— Алёшка, прекрати издеваться. Мне и так несладко.

— А мне? — повысил голос Алёша. — A мне хорошо, замечательно, здорово, да? Я просыпаюсь — и мне моя невеста объявляет, как серпом по желудку, что она, видите ли, решила пожертвовать личным счастьем ради…

— Ради счастья твоего родного ребёнка, — перебила его Маша.

Разговор приобретал всё больший накал, но тут в дверь позвонили, и Маша пошла открывать. Оказалось, что пришла Таисия.

— Доброе утро, — сказала она. — Я вам не помешала?

— Нет, конечно. Доброе утро, Таисия Андреевна, — ответила Маша.

— Доброе утро, — угрюмо поздоровался Алёша.

— Ой, простите. Действительно, помешала, я сама вижу, — смутилась Таисия.

— Да нет же, я правду говорю. Мы с Алёшей уже обо всём поговорили, — сообщила Маша. — Вы были у Кати? Как она?

— Катенька в порядке. Спасибо тебе, Машенька! Я так тебе благодарна, ты себе не представляешь!

— Кате действительно лучше? — спросил Алёша.

— Да, да, правда. Это просто чудо какое-то. Она выглядит и здоровой, и отдохнувшей. Маша, мы с Катей тебе обязаны. И ещё… Маша! У меня к тебе есть дело.

— Какое?

— Я… — тут Таисия с опаской посмотрела на Алёшу, — чуть попозже тебе скажу.

— Да, я как раз собирался идти, — сказал догадливый Алёша. — Вы можете без меня поговорить спокойно. Я думаю, что когда вернусь, моя невеста изменит своё мнение.

— Нет. Скорее ты, Алёша, подумав хорошенько, поймёшь, что я права, — ответила Маша.

Таисия не понимала, о чём они говорят, и предпочла помолчать. Когда Алёша ушёл, женщины сели пить чай.

— Машенька, милая! Мы с Катюшей твои должники. Проси у нас всё, что хочешь.

— О чём вы говорите, Таисия Андреевна! Ничего героического я не совершила. Я поступила так, как должна была поступить. И давайте не будем больше возвращаться к этому. Лучше чаю попьём, хорошо?

— Да, да… Катя сказала, что ты ей теперь как сестра.

— В каком-то смысле — да, — усмехнулась Маша. — И группа крови у нас одна и та же.

Тут Таисия вспомнила о поручении Риммы.

— Чуть не забыла! Я пришла к тебе по поручению Риммы. Она срочно хотела тебя увидеть. Срочно!

— Зачем, вы не знаете?

— Римма сама тебе всё объяснит!

— Таисия Андреевна, расскажите, пожалуйста, хоть немного. А то вы ведёте себя так странно, как будто… интригуете. Вы ведь знаете, зачем меня хотела видеть Римма?

— Маша, солнышко, дело не в интригах. Просто новость, которую хочет тебе сообщить Римма, — это дело вас двоих. Можно сказать, что это сюрприз. И я не хочу этот сюрприз портить.

— Тогда расскажите, пожалуйста, как она вообще поживает, — попросила Маша.

— Ладно! Немножко расскажу. У Риммы значительно изменилась жизнь. Она скоро станет матерью. Лёва был некоторое время в бегах, но сейчас вернулся, и у них с Риммой всё хорошо.

— Я уверена, что Римма будет отличной матерью, — сказала Маша. — Она очень заботливая. И настоящий друг.

— Но это ещё не всё. Римма собирается уезжать за границу. К родителям Лёвы. Там она и будет рожать малыша. Варенье очень вкусное, Машенька, — заметила Таисия.

— Бабушка варила. Ещё вот это попробуйте.

— Попробую, но быстро. Мне уже бежать нужно. Машенька, прости, если я вмешиваюсь не в своё дело. Но мне показалось, когда я зашла, что вы с Алёшей ссорились…

— Не ссорились, а немножко поспорили, — грустно заметила Маша. — Наш с Алёшей спор, Таисия Андреевна, касается и вас тоже. Я долго думала и решила, что вынуждена отказаться от свадьбы с Алёшей. Но это ещё не всё. Главное — самым лучшим вариантом будет, если Алёша женится на Кате.

— Маша, мне кажется, ты погорячилась — такое предлагать Алёше…

— Что вы! Это взвешенное решение и, можно сказать, холодное, — заметила Маша.