— Всё-таки женился на Екатерине Буравиной, — эхом повторила Ксюха. — Спасибо вам большое за информацию.

— Не за что. Звоните ещё. Но я вам честно скажу — такие персонажи так и просятся на газетные полосы!

— Я теперь на радио работаю, но учту ваши слова. Спасибо. До свидания!

Маша плакала. Ксюха подошла к ней и погладила по голове.

— Ксюшенька, только не говори ничего, пожалуйста, — попросила Маша. — Не упрекай, не утешай, не надо. Помолчи.

Но долго молчать Ксюха не умела.

— Вот, приехали! Сейчас тушь потечёт. Возьми у меня салфетку, вытри слёзы. А ещё лучше — умойся. Господи, как мне жалко тебя, дурочку! Ну, зачем ты это сделала?

— Так надо было! Надо! — твёрдо сказала Маша.


Косте и смотрителю повезло. Граната упала, но не взорвалась. Они оба какое-то время стояли не шелохнувшись. Первым пришёл в себя смотритель:

— Костяш, миленький… всё. Всё! Ты же видишь? Опасность миновала! Костя, ты почему молчишь?

Костя застыл, как статуя.

— Костя, сынок, возьми себя в руки. Что с тобой? Не пугай меня, Костя, Костя, сынок, всё позади. Всё хорошо. Нечего бояться, — стал уговаривать Костю смотритель. — Ты извини меня, сынок… Прости, что я втравил тебя в такое дело… Ну, прости. Я сам чуть не умер от страха. Но сейчас — гляди: всё нормально. Всё прошло, Костя. Ты что, не веришь?

Костя молчал и не двигался. На его лице застыло выражение ужаса. Смотритель сменил тактику.

— Ты знаешь, что я тебе скажу, парень. Ты молодец! Я не знаю, кто бы так ещё смог на твоём месте. Не каждый, это точно. Один из сотни. Так что ты можешь гордиться собой, парень. Ты молодец! Знаешь, что я тебе скажу? Ты родился в рубашке, Костя. И вообще, радуйся, что ещё одну профессию приобрёл. Ты теперь настоящий сапёр. Точно!

Костя повернулся к смотрителю и уставился на него непонимающим взглядом.

— Коська, ты что? Замёрз? Чего молчишь-то? Ладно тебе… Хватит. Попереживал и хватит. Радуйся, что жив. Помнишь, как ты боялся прикасаться к своей первой мине, а? Не хочу, не буду, давай сам, Макарыч… А сейчас? Да ты настоящий герой! Но награда у тебя будет получше, чем у остальных героев. Не медалька какая-нибудь бесполезная, а настоящее богатство. Костяш, ты не забыл, зачем мы здесь? Костя, не притворяйся! Ладно, Костя, вставай. Нам пора идти дальше.

Тут Костя впервые подал голос. Он сказал:

— Я дальше не пойду.

— Как это не пойду? A-а… действительно, приказать я тебе не могу. Но я тебя прошу. Просто по-человечески прошу, Костя. Осталось совсем немного. Ты молодец, ликвидировал самую страшную ловушку Сомова. До исполнения нашей мечты осталось несколько шагов. Всего несколько шагов, Костя! Пойдём! — Смотритель протянул Косте карту. — Вот, посмотри. Осталось всего два крестика. Два! И мы у цели.

Костя машинально взял карту.

— Не трать своё красноречие, Михаил Макарыч. Ни твои слова, ни жалость к тебе, ни мифическое богатство — ничто не заставит меня пойти с тобой дальше. Понял?

— Нет. Ты пойдёшь со мной.

— Не пойду. Ты же это понял. — Костя неожиданно для смотрителя вынул из кармана пистолет, тот самый, который забрали у Марукина, и наставил его на смотрителя.

— Костя… погоди, ты чего… ты этого не сделаешь, — оторопел смотритель.

— Я это сделаю, если ты не отойдёшь в сторону.

— Ты с ума сошёл, — еле выговорил смотритель.

— Не более чем ты. Отойди.

— У тебя не получится, Костяш.

— С миной получилось, и с тобой получится. У меня всё получится, Макарыч.

— Это не шутки. Убери руку.

— Никаких шуток. Не сомневайся, если ты не отойдёшь в сторону, я убью тебя.

— Сынок, да ты что? Очнись! Что ты делаешь, ты же меня столько раз спасал, Костя…

— Не делай резких движений! — предупредил Костя.

— Ты же мне как сын, Костя. Я гожусь тебе в отцы!

— Всё! Хватит спекулировать родительскими чувствами. И, уж коли ты мне в отцы годишься, тем более — не доводи до греха, батя.

Смотритель увидел какого-то нового, незнакомого ему Костю.

— Всё, всё, отошёл. Только не психуй! — уступил смотритель.

— Вот так-то лучше, — сказал Костя и, держа смотрителя на мушке, обошёл его и двинулся к выходу из катакомб.

— Погоди, парень, мы можем ещё поговорить…

— Разговоры закончились, Макарыч. Я уже всё решил.

— Я не верю своим ушам. Я глазам своим не верю. Костя, остынь! Пройдёт пять минут, и ты передумаешь. Не торопись!

— Это ты не торопись, Макарыч. Стой на месте. Понял? — сурово сказал Костя.

Смотритель замер:

— Эй, Костяш! Я стою на месте, никуда не бегу! Давай поговорим.

— О чём? Ничего нового ты мне не сможешь сказать, — ответил Костя, пятясь.

— Я тебя ни к чему не принуждаю, не убеждаю, не заставляю, не уговариваю. Просто прошу, по-человечески. Давай поговорим, a? — просил смотритель.

— Жалко мне тебя, Михаил Макарыч, — остановился Костя. — Вроде умный мужик, а живёшь как… Ну, посмотри на себя! Ты же все силы, всю свою жизнь напрасно потратил — ни черта у тебя в голове не осталось, кроме навязчивой идеи найти это дурацкое золото! Ты хоть уверен, что оно существует, а?

В этот момент смотритель бросился к Косте. Тот выстрелил!


Возле дома Никитенко Алёша встретил Буряка.

— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич! К Сан Санычу заходили?

— К нему, — кивнул следователь. — Но к тебе у меня тоже есть дело, Алексей.

— Я вас внимательно слушаю.

— Пора, Лёшка, выходить на службу. Работы в отделе — непочатый край.

Алёша обрадовался:

— Обязательно приду. В восемь утра буду как штык.

— Можно к девяти, не страшно. Но будь, обязательно.

— А работа какая — интересная? Контрабандисты, маньяки?

Следователь улыбнулся:

— Всякого хватает. Но, насколько мне известно, ни контрабандистов, ни маньяков в последнее время в городе не обнаруживалось. И без них хватает преступников. Преступников или тех, кто по незнанию или глупости преступил черту закона. Итак, утром придёшь, и мы обо всём поговорим поподробнее.

— Отлично! Главное — чтобы работы было побольше. Чтобы, кроме работы, ничего не было в жизни.

— Ого. Интересное заявление. Может быть, объяснишь, откуда у тебя такое рвение и почему отсутствует интерес к другим сторонам жизни?

— Да так. Просто соскучился по настоящему делу. Сил накопилось много, а вынужденное бездействие… затянулось.

— То, что сил накопил, — это хорошо. Это как раз то, что нам нужно, — кивнул Буряк. — Не буду распространяться детально, но скажу с полной ответственностью: каждый человек у нас, Лёшка, сейчас на вес золота.

— Я же сказал, Григорий Тимофеевич, что все силы буду отдавать только работе, — подтвердил Алёша.

— Главное, чтобы невеста твоя, Маша, не возражала, — сказал Буряк, поскольку был не в курсе последних событий.

Алёша погрустнел:

— Маша возражать не будет!

— Что ж, приятно слышать. До встречи!

— До встречи, Григорий Тимофеевич!

Алёша надеялся, что работа спасёт его, и, вероятно, был недалек от истины. Работа действительно спасает.


Маша немного походила по городу, но на душе по-прежнему было тяжело, и она отправилась на маяк к Андрею. Андрей сразу же почувствовал, что Маше плохо.

— Маша, что случилось? — спросил он. — У тебя такое лицо, словно ты привидение увидела.

— Так оно и есть, — кивнула Маша. — И мне кажется, что оно меня преследует.

— Настоящее привидение? Как это?

— Потом расскажу. А сейчас возьми вот это. — Маша достала из сумки куколку-морячку и протянула её Андрею. — Твой оберег не принёс мне счастья. Поэтому я его возвращаю. Не обижайся, просто я читала, что от неудачных талисманов нужно избавляться.

— Подожди, ты что — с Лёшей поругалась? — догадался Андрей. — Может, вам требуется парламентарий? Я с удовольствием вас помирю.

— Не надо, мы не ссорились.

— Тогда в чём дело?

— Между нами всё кончено. Лёша женился на Кате Буравиной. Только что.

Андрей решил, что у Маши солнечный удар.

— Машенька, присядь, пожалуйста, и объясни, что происходит. То тебе привидения мерещатся, то ты говоришь, что Лёша на Кате женился. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Вполне. А вот здоровье Кати Буравиной совсем недавно было под угрозой. С этого всё и началось.

— А что с ней такое? — удивился Андрей.

— Она упала. Её привезли в больницу, но врачи долго не знали, как ей помочь. Не могли выяснить, что с ней. А потом оказалось, что она беременна. От Лёши. Для меня это было страшным ударом. Лёша уверял меня, что это никак не отразится на наших отношениях, и мы будем счастливы по-прежнему. Но я понимала, что это невозможно. Я решила, что не имею права лишать ребёнка отца. И уговорила Катю с Лёшей пожениться. Вот сегодня это и состоялось.

— Машенька, что же ты раньше ко мне не пришла, не рассказала? Я бы смог тебя поддержать. И, возможно, отговорил бы от такого опрометчивого решения.

— Нет, не отговорил бы. Тем более что я приняла его во многом благодаря нашим с тобой разговорам, — сказала Маша.

Но я никогда не учил тебя жертвовать собой! — воскликнул Андрей.

— Но ты рассказал мне легенду о Марметиль. Я заметила, что история её любви очень похожа на мою. И с тех пор её образ, словно привидение, преследует меня. Я не могу избавиться от ощущения, что живу чужой жизнью, Что я — это Марметиль, а Марметиль это я!