— И рядом с тобой её мечта не осуществилась бы, — с уверенностью сказал Костя.

— Зато до сих пор была бы жива-здорова. И моей любовью согрета. Я ведь её любил так, что в глазах темнело. Никого больше не мог своей женой назвать — только её. А ведь я мог её вернуть! Но даже не попытался. Из-за гордости своей дурацкой, из злорадства. Думал, помучается с этим алкоголиком да назад прибежит. Не прибежала. Угасла тихо, как свечка церковная. А следом и алкоголик её откинулся. Я их обоих пережил.

— И сыновей — тоже, — тихо сказал Костя.

— Только не надо про детей, — вздрогнул, как от удара, смотритель. — Это запрещённый приём, парень. После таких слов я за себя не ручаюсь. Ты моих детей не трогай! В открытой ране пальцем ковыряешься и думаешь, что я стерплю?

— Прости, я действительно перегнул палку. Но ты меня вынудил, — извинился Костя.

— Чем? Тем, что душу свою нараспашку перед тобой раскрыл?!

— Нет. Тем, что пытался меня использовать.

— Даже и не думал.

— А у тебя это непроизвольно получается, — объяснил Костя. — Просто ты воспринимаешь мир как джунгли. Где всех и каждого нужно либо подчинить себе, либо убрать с пути.

— Костяш, да я к тебе как к сыну родному относился! — довольно искренне сказал смотритель.

— То-то и оно. Даже любя человека, ты стремишься подавить его. Ты — человек волевой, властный и при этом способный на сильные чувства. И любовь, и ненависть у тебя всегда через край.

— Но по-другому я не могу. — Смотритель бросил сигарету.

— Вот поэтому все, кого ты любишь, погибают. Ты виновен не только в гибели того профессора. На твоей совести и смерть твоей жены, и смерть детей. И, если я останусь с тобой, меня ждёт та же участь.

— Ты действительно так обо мне думаешь? Считаешь меня тираном, который даже любить не способен?

— Да. Извини, что высказал свои мысли в слишком резкой форме. Но, кто-то же должен сказать тебе правду.

— Возможно, кое в чём ты и прав, — согласился смотритель. — Но давай об этом поговорим позже. Сейчас мы оба стремимся к одной цели. Сначала нужно её достичь, а уже потом устраивать разборки.

— Ошибаешься. Теперь у нас с тобой разные цели. И я очень рад, что так получилось.

— Костя, подумай хорошенько! Мы же в двух шагах от огромного богатства. Только дурак может повернуть назад.

— Можешь считать меня дураком, но с меня хватит. Я сыт по горло и твоей дружбой, и твоей заботой, и твоим богатством!

Смотритель чего-то не понимал в действиях Кости.

— А может, дело в другом? Может, ты боишься, что я заставлю тебя быть мне обязанным до конца дней? Так мне это ни к чему. Выйдем из катакомб, поделим золото и разбежимся в разные стороны.

— Повторяю: ничего от тебя мне не нужно.

— А как же вознаграждение за труды? А наш уговор? Ты же обещал мне помогать!

— Наш с тобой уговор больше не имеет силы. Обстоятельства изменились, и появилось то, что гораздо важнее моего обещания. Моё благосостояние — ничто по сравнению с опасностью, которой мы подвергаем целый город.

— Опять двадцать пять, — завёлся смотритель. — Ну, я же не пятилетний ребёнок, чтобы ты мне сказки на ночь рассказывал.

— Это правда, но ты почему-то не хочешь мне верить. Я действительно переживаю за город. Там живут мои близкие, и я чувствую свою ответственность за них.

— А за меня? Им-то ты ничего не обещал, а мне — да.

— Ты просто одержим и не хочешь слушать никого, кроме себя. Я предлагал тебе — пойдём вместе со мной. А ты ведёшь себя так, словно эти чёртовы катакомбы тебе дороже всего на свете.

— Не катакомбы, а золото, которое в них спрятано.

— Ну и разыскивай его сам. Если тебе хочется переквалифицироваться из смотрителя маяка в смотрителя подземелья — пожалуйста. Но я-то тебе зачем? Оставайся один — с тобой здесь ничего не случится.

Смотритель задумался.


Алёша пришёл к Буравиным, поставил на пол чемодан и, скрывая неловкость, сказал:

— Ну, вот я и пришёл. Явился, так сказать, с вещами.

— Проходи, — не глядя на него, сказала Катя.

Алёша прошёл в комнату.

— Это наш первый семейный вечер. Как мы его проведём? — спросил он.

— Не знаю. Давай вдвоём что-нибудь придумаем.

— А Таисия Андреевна к нам присоединится?

— Её нет дома. Она ушла к другу. Решила оставить нас наедине, — тут Катя почему-то занервничала. — Ну что ты стоишь, проходи!

— Куда?

— В кухню. Я накормлю тебя ужином, — по-деловому скомандовала Катя.

Она пришла в кухню, открыла холодильник и сказала:

— Оказывается, у нас нечего есть. А я и не знала. Просто не привыкла ещё чувствовать себя женой. Но теперь я всегда буду готовить тебе ужин.

— Это не обязательно. Я и сам могу приготовить что-нибудь, — предложил Алёша.

— Да мне не трудно, — настаивала Катя.

— Мне тоже, — сказал Алёша и достал из холодильника яйца. — Будешь яичницу?

— Мне всё равно, — пожала плечами Катя.

— Мне тоже, — сказал Алёша и стал готовить ужин.

Он справился довольно быстро. На тарелках появилась аппетитная яичница, но Катя к ней не притронулась.

— Почему ты так плохо ешь? Я невкусно поджарил? — спросил Алёша. — Вроде бы даже не пригорело.

— Получилось хорошо. Только у меня аппетита нет.

— У меня тоже. Тогда, может быть, выпьем шампанского? Надо же как-то оприходовать подарок города.

Алёша взял в руки бутылку и попытался её открыть.

— Что-то не хочется. Да мне и нельзя, наверное.

— Об этом я не подумал. Хорошо, откроем эту бутылку, когда у нас родится малыш, — согласился Алёша и отставил бутылку в сторону. — Катя, мне завтра нужно встать пораньше. У вас в доме есть будильник?

— Конечно. А куда ты собираешься?

— Завтра я выхожу на новую работу. Поэтому хочу встать как можно раньше. Я устроился стажёром в милицию. Буду трудиться под началом следователя Буряка. Приду домой поздно, и готовить мне ничего не нужно. Поем на работе — там столовая есть.

— Но ты ведь вернёшься? — осторожно спросила Катя.

— Конечно! Я просто не хочу обременять тебя заботами о себе. Ведь это я должен о вас заботиться. И ещё. Мне очень не хочется будить тебя с утра пораньше звоном будильника. Так что будет лучше, если я лягу спать в гостиной.

Катя обрадовалась и облегчённо вздохнула:

— Ложись, если хочешь.

Главную проблему, которая мучила их обоих, они решили.


Таисия впервые пришла к Кириллу, собираясь остаться у него на всю ночь. Она взяла необходимые вещи и немного волновалась — не будет ли ей у Кирилла неуютно. Но её страхи не оправдались.

— Тая, я так рад тебя видеть! — Кирилл обнял её и поцеловал.

— Ничего, что я без звонка? От дел не отвлекаю?

— Ну что ты! Для тебя я всегда свободен.

Таисия зашла и с интересом стала рассматривать его комнату.

— Ты что-то ищешь? Или кого-то? — спросил Кирилл. — Если тебя интересует Руслана, то её здесь нет. Я же сказал, что мы расстались. Окончательно и бесповоротно.

— В моей жизни тоже произошли кое-какие изменения. Катя вышла замуж за Алёшу Самойлова, — сообщила Таисия.

— Вот и замечательно. Раз судьба одной дочери устроена, можно вплотную заняться поисками другой, — решил Кирилл.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить.

— Намёк понял. Я как раз сейчас разгрёб завалы на работе, закончил с тендером и теперь смело могу уйти в отпуск.

— Когда?

— Да прямо на этой неделе. — Кирилл нежно посмотрел на Таисию и тихо спросил: — Тая, ты останешься?

— Да. Пусть Катя с Лёшей побудут одни. У них всё так сложно — и чувства, и обстоятельства, и взаимоотношения. Им нужно время, чтобы во всём разобраться и найти, наконец, общий язык.

— Как нам с тобой, да? — спросил Кирилл и снова поцеловал её.

Утром Таисия приготовила Кириллу завтрак, и они наслаждались крепким кофе и бутербродами.

— Ну что, Тая, с завтрашнего дня я готов полностью посвятить себя поискам нашей дочери — подтвердил Кирилл.

— А с работы тебя точно отпустят?

— Конечно! Сегодня я, ещё кое-какие дела доделаю, а завтра возьму отпуск и стану вольной птицей.

— Кирилл, а может, ты всё-таки позволишь мне действовать самостоятельно? — неуверенно предложила Таисия.

— Ну, уж нет! Один раз ты уже поступила по-своему — скрыла от меня рождение ребёнка. Больше своевольничать я тебе не дам.

Таисия помолчала, но всё же решила поделиться своими опасениями:

— Понимаешь, я очень боюсь, что, если мы не найдём дочь, наши с тобой отношения могут испортиться.

— Я гарантирую тебе, что ничего не изменится, — твёрдо сказал Кирилл. — Я потерял ребёнка и теперь ни за что на свете не расстанусь со своей любимой женщиной. И потом — вдвоём мы сможем найти девочку в два раза быстрее.

— Хорошо, — согласилась Таисия. — А с чего мы начнём наши поиски?

— Для начала тебе нужно вспомнить фамилию той акушерки.

Таисия задумалась:

— Ну как же так? Я знала всё — имя, фамилию и отчество акушерки, а теперь словно память отшибло.

— Неужели совсем ничего не помнишь? — удивился Кирилл.

— Нет. Но одно могу сказать точно — фамилия у неё необычная.

— Значит, нужно идти в ту больницу, где она работала. Посмотрим архивы, и ты наверняка всё вспомнишь. Иначе так и будем гадать — как в чеховском рассказе, про лошадиную фамилию.