— А о том, чтобы из детдома малыша взять, не задумывалась?

— Этот вариант я тоже рассматривала. А в итоге решила, что ребёнок должен расти в полной семье. При заботливом папе и любящей маме.

— В общем, да, без хорошего отца ребёнка растить да воспитывать тяжело, — согласилась Зинаида, вспоминая, как растила Машу.

— Какая же ты Зина счастливая! У тебя и Машенька есть, и Сан Саныч. А я — одна как перст, — пригорюнилась Захаровна.

Зинаида посмотрела на неё и призналась:

— А у меня ведь всё не так хорошо, как кажется. Да, мои близкие со мной. Но Маша уже взрослая, и у неё своя жизнь. Только чувствую, что в ней всё больше и больше интерес просыпается к родным родителям.

— Ты боишься, что она их найдёт и оставит тебя? — спросила Захаровна.

— Ну, это вряд ли. К тому же найти их невозможно — мы же ничего про них не знаем. Маша на меня как с неба свалилась и откуда взялась — не понятно. Божий дар, одним словом, — Зинаида взмахнула рукой и нечаянно задела чашку с чаем.

Захаровна подхватила чашку и сказала:

— Ишь, сил-то сколько прибыло. Сразу видно — на поправку пошла. Скоро всю посуду мне перебьёшь.

— Не успею. Уезжать мне пора. Чувствую себя гораздо лучше, да и по внучке своей соскучилась.

— Ну, раз решила — езжай. Только жалко мне с тобой прощаться. Так привыкла, так сдружились! Теперь и не знаю, с кем буду вечера коротать, да кому на судьбу жаловаться.

— А ты возвращайся в наш город, — предложила Зинаида. — Поселишься со мной по соседству, и будем друг к другу в гости каждый день ходить.

— Ой, ну что ты! Я уже так к деревне привыкла, что в городе жить не смогу. К тому же пациенты у меня здесь.

— Так ты их и в городе легко найдёшь — люди везде болеют! А мы тебе ещё и поможем. У моей внучки подружка в газете работает. Вот мы через неё и дадим объявление: «Целительница Антонина Семёнова лечит все хвори». Народ рекой потечёт!

Захаровна только улыбнулась этому предложению.


Следователь в своём кабинете проводил совещание, связанное с ситуацией в катакомбах. На столе у него лежала карта города.

— Катакомбы проходят под всей территорией города, — показал на карте Буряк. — Наша задача перекрыть все выходы из подземелья и прочесать каждый его метр. Только так мы сможем обезвредить сбежавшего преступника и предотвратить, угрозу взрыва.

— А какова общая протяжённость катакомб? — спросил кто-то из группы.

— Этого не знает никто. Точной карты подземелья просто не существует. Детали операции придётся тщательно разрабатывать. Но одно уже понятно: своими силами нам не справиться. Нужны добровольцы.

В это время раздался стук в дверь и вошёл Андрей.

— А вот и первый волонтёр! — сказал следователь. — С чем пожаловал?

— Меня обокрали.

— Судя по выражению лица, украли что-то очень ценное. Случайно, не рукопись твоей новой книги?

— Нет, я лишился своей одежды. И украл её тот человек, который раньше стащил с маяка фонарь, — сообщил Андрей.

— Та-а-ак, — сказал следователь. — Похоже, гора устала ждать Магомета и решила сама прийти к нему. Что ж, если смотритель вышел из катакомб, мы должны устроить ему достойную встречу. Нужно снабдить всех сотрудников милиции фотороботом преступника. Усилить патрулирование улиц. Срочно оцепить район катакомб. Прочесать каждый метр земли возле маяка. Возможно, преступник оставил там ещё какие-то следы, кроме брошенного фонаря. И последнее. Это очень важно и касается всех. Никаких контактов с прессой! Нельзя допустить ни малейшей утечки информации.

— Мы поняли, Григорий Тимофеевич. Прямо сейчас сядем и прикинем, что нужно сделать в первую очередь. И какими силами.

— А может, стоит, наоборот, подключить к поискам преступника население? — спросил Андрей у Буряка. — Если распространить среди жителей города фотографию смотрителя, они могут помочь поймать его.

Но следователь был категорически, не согласен:

— Нет, нет и ещё раз нет! Городские власти заинтересуются, почему операция приняла такой размах. И нам придётся рассказать о том, что город может в любую секунду взлететь на воздух. Тогда начнётся паника!

— Но жители имеют право знать об угрозе взрыва! — возразил Андрей.

— Конечно. Но такую информацию нельзя давать в лоб. Сначала мы должны продумать детали операции, мобилизовать все силы, придумать, как избежать паники. А потом уже информировать горожан.

— Извините, об этом я не подумал, — признался Андрей.

— Тебе простительно, а нам — нет. Мы должны продумывать каждую мелочь. Поэтому и к руководству пойдём с готовым планом действий. Иначе нам толком не дадут ничего сделать — придётся работать под неусыпным начальственным оком.

— Григорий Тимофеевич, насколько я понял, вам требуются добровольцы. Я хочу помочь. Не могу оставаться в стороне, зная, что над городом нависла серьёзная опасность.

— Да ты и так помогаешь.

— Но я могу быть полезен не только как аналитик, но и как физически крепкий и хорошо подготовленный человек, — настаивал Андрей.

— Хорошо. Но для начала выполни одно несложное задание — покинь маяк, — попросил Буряк.

— Это что, какая-то тайная миссия? — не понимал Андрей.

— Тебе нужно уйти с маяка, поскольку там ты можешь столкнуться со смотрителем. А этот тип имеет на тебя зуб, — объяснил следователь.

— Но я смогу дать ему отпор!

— Перестань геройствовать. Он вооружен и, скорее всего, агрессивен. У него при себе пистолет Марукина, так что тебе нужно всерьёз побеспокоиться о своей жизни.

— А кто будет обслуживать маяк, если я уйду? — поинтересовался Андрей.

— Я скажу своим сотрудникам, чтобы они связались с руководством порта и попросили подыскать тебе замену — на время.

— Нет, Григорий Тимофеевич. Маяк я не брошу. Человек неподготовленный не сможет задержать смотрителя, если он появится. А от меня ему не уйти.

— Андрей, ты не мой подчинённый, поэтому я не могу требовать от тебя беспрекословного исполнения приказов, — вздохнул следователь. — Но я настойчиво прошу не рисковать понапрасну и уйти с маяка.

— Григорий Тимофеевич, этот риск оправдан, — настаивал Андрей. — Для поимки смотрителя каждый из нас должен делать то, что у него лучше получится.

— Но ты — не профессиональный опер. И не умеешь обезвреживать опасных преступников! — напомнил Буряк.

— А человек, всю жизнь проработавший в порту и внезапно переведённый на маяк, тем более не сможет этого сделать! Поэтому людей из порта лучше привлечь к патрулированию. А я останусь на своём месте.

— До чего же ты упрямый! Тебе бы не книжки писать, а землю рыть. Если захочешь, наверняка насквозь прокопаешь! — заметил следователь.

В это время в кабинете появился Алёша:

— Разрешите доложить! Стажёр Самойлов готов приступить к исполнению своих обязанностей.

— Очень хорошо, — улыбнулся следователь, глядя на бравый Алёшин вид. — Я рад, что наши ряды пополняются новыми сотрудниками. Как раз таких нам и не хватает — молодых, отважных, исполнительных.

— Таких, Григорий Тимофеевич, везде с руками отрывают — и в море, и на суше, — подтвердил Андрей. — Так что я и не знаю, кого первым поздравлять: вас — с приобретением ценного кадра, или Алексея — с началом новой деятельности.

— Насчёт моря ты, Андрей, преувеличиваешь. Морскую медкомиссию я так и не прошёл. А что-то полезное делать хочется. Вот и напросился в помощники к Григорию Тимофеевичу.

— Не переживай, — сказал Андрей. — У нас с тобой есть время позаниматься айкидо и улучшить твоё физическое состояние. Так что не стесняйся — приходи. Заодно и обсудим кое-что. Ну что, Григорий Тимофеевич, раз у вас появился такой замечательный помощник, как Лёша, я могу вас покинуть.

— На маяк пойдёшь? — устало спросил Буряк.

— А как же! Но если я вам понадоблюсь — только скажите. Готов прийти на помощь милиции в любое время суток. Кроме тех моментов, когда зажигаю маяк.

— Ну, береги себя, — попросил следователь.

Андрей ушёл, а милиционеры продолжили обсуждение.

— Товарищ майор, у нас тут кое-какие вопросы и предложения возникли. Давайте обсудим.

— Слушаю, — сказал Буряк.

— Мы подсчитали, что для проведения операции нам потребуется несколько сотен добровольцев. Предлагаем привлечь к работе военнослужащих срочной службы и студентов.

— И как мы будем использовать их? — поинтересовался следователь.

— Военных поставим в оцепление в район катакомб. Учащихся направим на патрулирование улиц.

— С военнослужащими понятно, они подчиняются приказам и кое-чему обучены. А вот студенты — народ неуправляемый. Да, Лёша? — обратился следователь к Алёше.

— Да, Григорий Тимофеевич. Я сам недавно закончил мореходку и прекрасно знаю, что такое студенты. К серьёзной операции их привлекать нельзя. А она ведь серьёзная?

— Я бы даже сказал — грандиозная. И ты будешь в ней участвовать.

— Вот это да! — обрадовался Алёша. — Не успел на работу устроиться — и сразу важное дело поручают! Будьте уверены, я вас не подведу!

— Алексей, нас ждут великие дела! — сказал следователь. — А Маша точно не будет возражать, если ты днями и ночами будешь пропадать на работе? Для молодожёнов, знаешь ли, такой режим плохо подходит.

— Я отношусь к другой категории новобрачных. Мне, наоборот, дома сидеть не хочется.

— Почему это? — удивился следователь.

— Я женился не на Маше. На другой девушке. Не хочу никаких разговоров на эту тему. Всё случилось так, как случилось. Изменить ничего нельзя.