- Так у вас что, сараматой не наследница становится, а ее выбирают?

- Да, всем родом. Из самых сильных и умных воинок.

- А после Марнары будет Зарица? - Кузнецов решил задать провокационный вопрос. Уж очень ему не хотелось, чтобы его любимая девушка стала такой жестокой, как и ее мать. - Ведь она четырех врагов уже убила. Сам видел скальпы.

- Ну и что. - встрял в разговор уже захмелевший Герх. Пока Кирилл с Тахром беседовали, они с братом налегали на кумыс с закуской. Будучи верным слугой вождихи, он мог знать и ее планы. Трезвым бы не сказал, но у пьяных язык всегда развязывается. - После Марнары главной жрицей должна была стать ее старшая дочь и помощница Мирина. Но ее убили меты. Да будет легким и быстрым ее путь к Магужь. Зарица добрая, она не сможет быть сараматой.

"Ничего себе, добрячка. Четырех мужиков замочила, и глазом не моргнула. И такая добрая!". - усмехнулся про себя Кирилл, но вслух произнес:

- А кто же тогда будет?

- Или Дияра, или Имира. Ох, и вредные девки я скажу, - Герх-Гек пьяно улыбнулся и приставил палец к губам. - Тсс. Только тебе. Больше никому. Пока была жива Мирина, все было понятно. Но ее убили. И, йок. Место свободно. И Дияра, и Имира, давно убили по три врага. Но мужей себе еще не выбрали. Нет подходящих. Поэтому и бесятся. А уже пора их, хе-хе, того... Так нас с братом работой загоняли, что терпеть невмоготу. Еле справляемся. Вот, ты появился. Может, подойдешь какой из них в мужья, а?

- Не болтай лишнего, кагар. А то вмиг дурной язык отрежут. Будешь знать. - урезонил болтуна Тарх. - Кстати, Вулнар. Это ведь Дияра хотела тебя зарезать, когда Зарица нашла. Но Марнара запретила.

"Оба-на! Приехали! Вот и первый враг, в лице молодой жрицы, на этой земле засветился. Надо будет держаться от Дияры подальше. Да и от Имиры тоже. Явные соперницы моей Зарицы. А неудовлетворенная баба, хуже раненного зверя. - делал выводы Кузнецов. Он вдруг вспомнил, как тогда, перед его глазами появилось красивое, но рассерженное чужое женское лицо и блеснуло лезвие ножа у горла. - А ведь все сходится. Амазонки, это никакие древнегреческие "безгрудые". С этим как раз у них все в порядке. У всех груди целые, и даже довольно аппетитные. Из-за кожаного панциря так выпирают, что будь здоров! Греческие "амазонки", это на самом деле - "амасенки" местных кочевников гимров, то есть киммерийцев. Боевые девственницы, воинки, которые свою нерастраченную молодую сексуальную энергию, вместо того, чтобы дарить ее любимым парням, выплескивают на войну, в убийства чужих мужиков, попутно грабя их дома. Этим-то и пользуются местные вождихи-жрицы. Регулируют количество ртов в роду и возможность их прокормить. Так что, мужеубийцы тут больше подходит, чем безгрудые".

Чтобы как-то разрядить обстановку Кирилл решил переключить Тарха на себя.

- Тарх, а детей у вас с Оратой сколько?

- Пока трое. Две девочки и мальчик. - расцвел в улыбке бородач. - Четвертого ждем. Скоро должен появиться. У жены уже большое брюхо выросло.

- Так она теперь не воинка?

- Нет. Теперь она хатыня. Хранит огонь в домашнем очаге. Готовит еду детям. Шьет для нас одежду. И ждет меня. - глаза у Тарха засветились. Чувствовалось, что детская любовь к своей второй половинке не угасла у взрослого мужика даже по прошествии многих лет совместной тяжелой кочевой жизни.

- И много у вас в становище таких хатынь - господинь?

- Хватает. Приедем, сам увидишь. И таких женщин, кому надоело воевать, становиться все больше. Хотя раньше все стремились стать воинками. Но жизнь меняется. Пропадает боевитость у женщин. Хотя многие, даже семейные, еще не прочь вспомнить, когда были амасенками, взять в руки боевой топорик и сесть на коня в набег за добычей.

"Внесем маленькое уточнение в свои умозаключения. - Кирилл упорядочил для себя названия и место женщин в обществе, где ему, возможно, придется прожить всю оставшуюся жизнь. Если останется жив, конечно. - Значит так, амасенки - амазонки это боевые девственницы. Пока самые опасные для меня, и их лучше не трогать. Кроме Зарицы, конечно. Воинки - тоже боевые, но уже замужние женщины, или разведенки, а может и вдовы. Хатыни это вообще добропорядочные домохозяйки, идеальные жены. Их тоже трогать нельзя, а то мужья тут ревнивые могут оказаться, еще прирежут втихаря. Нет здесь никакой распущенности. На внебрачный секс табу. Да, задачку себе задал! А может ну его, это "налево погулять". Живее будешь. Все эти Гомеры, Геродоты и еже с ними, греческие историки-фантасты, врали об амазонках. Придумывали сказки, то, чего не было, лишь с одной целью -- скомпрометировать и опорочить женщин-воительниц, чтобы прикрыть слабость своих мужчин, не раз ими битых. Интересно, а как здесь кагары-рабы Чук и Гек свои сексуальные вопросы разрешают?".

Кузнецов снова решил допросить Гека.

- А хотел бы стать свободным. Или даже воином?

В этот раз вместо брата Кириллу ответил Чук-Чурх:

- Не-а. Нас и так пока все устраивает.

- Но вас же они рабами сделали! Все рабы хотят стать свободными, или хотя бы гастами.

- Не. На наш поселок напали не ярматы, а меты. Это они нас отдали ярматам в качестве выкупа за своих людей. Рабом быть лучше, чем воином. Воин быстро погибает, а раба оставляют жить. Свободный может стать рабом. Так зачем мне ставать свободным, чтобы затем снова быть рабом?

- Свободным ты можешь жениться на ярматке, завести детей, делать что хочешь...

- Зачем жениться, нам и так не плохо. Знаешь сколько в становище бывших пленных девушек, кто не смог стать амасенками, а стал служанкой? А покалеченных в битвах воинок, которые не смогли найти себе мужа, а уже не молоды? Полно. Есть еще и такие, у которых мужья умерли, а они остались. Но они ведь все женщины и им требуются мужчины! Поэтому и приглашают к себе, таких как мы кагаров на ночь, потом рожают детей, но живут отдельно. Нас с братом это устраивает. Мы лучше будем заниматься хозяйством, чем воевать...

Вот и разрешился вопрос с походом "налево". Попутно еще кучу информации для размышления получил. "Что-то устал я за сегодня. Слишком много впечатлений, - подумал Кирилл, зевая. - Не пора ли на боковую. Вон Тарх Гарника спать на повозку понес. Давай и ты, Кирюха, следом за ними".

Расположившись среди мешков поудобнее, рядом с похрапывающим юным другом, Кирилл постепенно начал засыпать. Сквозь сон ему доносились слова песни, которую пели продолжающие пиршество Тарх, Чук и Гек. Там было что-то знакомое, из прошлой жизни. Про степь, боевого коня и пронзенную коварной стрелой юную ярматку...





Глава 4




Утро. "Утро начинается с рассвета. Здравствуй, здравствуй, необъятная страна... - Кирилл сначала приоткрыл один глаз, но получив удар солнечного луча, резко его зажмурил. - Что там дальше дед каждое утро пел? Про студентов, планету и целину, кажется. Лежи не лежи, а вставать все равно придется".

Но так вдруг захотелось проснуться не в чужой ему степи, а в родительском доме, как в детстве, под шуточное ворчание деда подкладывающего в растопленную печь принесенных с мороза дров.

Когда он уже собирался подниматься, получил неожиданный тычок в бок.

- Эй, Вулнар, давай вставай, соня. Быков запрягаем и скоро уходим.

Рядом с повозкой стоял хмурый, видно с похмелья, Тарх. Бородач держал в руке практически пустой вчерашний бурдюк с кумысом.

- Что, хорошо посидели? А где Чурх с Герхом?

- Уже бегают по стану, как пчелами ужаленные. Получили за вчерашнее от Марнары. Сейчас отрабатывают. - усмехнулся возница, вытерев рукавом кафтана с бороды остатки кумыса. - На-ка, испей лучше. Полегчает.

- Да у меня голова не болит. Но давай. С утречка полезно. - Кузнецову снова вспомнился дед. После Казахстана тот подсел на кумыс и заставлял все семейство его пить. Благо отец был конюхом, поэтому с кобыльим молоком проблем не возникало. Если в умеренных дозах, то лучше напитка на свете нет. Его придумали еще древние кочевники, такие же, как киммерийцы со скифами, в чем Кирилл уже успел убедиться.

- Вот кагар, сучий сын, - Тарх весело ругнулся и попытался расчесать пальцами свалявшуюся бороду. - Когда ты вчера спать ушел, Герх притащил еще один бурдюк с кумысом. Ну, мы его и выпили. Весь. После так дали храпака, что мерины старые. За что их сарамата и наказала плетью. Вообще-то парни нормальные, исполнительные, но иногда за свою дурь получают.

Кузнецов вылез из повозки и отошел в сторону справить нужду. Возвращаясь, он попытался сделать что-то похожее на утреннюю гимнастику. Но особо не старался, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Насколько успел заметить за время похода, среди караванщиков никто этим по утрам не занимался. И так физической нагрузки хватало. Это вам не двадцать первый век.

- А где Гарник и Амага? - поинтересовался парень у запрягающего быков Тарха.

- Спят. Не буди их. Устали за вчера. Все-таки первый раз участвовали в таком погребении. На вот, перекуси. И уходим. Ты наших погонишь, а я к Амаге на повозку пойду. К вечеру до хаты должны добраться.

Взяв у возницы кусок мяса с лепешкой и сыром, Кирилл, на ходу запихивая еду в рот, взобрался на козлы и осмотрелся по сторонам. Весь лагерь пришел в движение. Первые повозки уже выстроились в привычную колонну. Обгоняя их, вперед поскакала группа всадниц, вытаптывая лошадьми дорогу в выпавшем за ночь снегу. Остальные амазонки-воинки распределялись по всему каравану.

"Интересно, а где сейчас Зарица? - Кузнецову захотелось увидеть понравившуюся ему девушку. - Наверное, где-то среди них. Хотя на расстоянии не разберешь, все одеты одинаково".

Площадка после вчерашней тризны была убрана. Даже прогоревшие кострища затушены и разобраны, так что следов практически не осталось. Все засыпало снегом. Только несколько крупных псов доедали остатки обильного пиршества скинутые в общую кучу. И они не грызлись между собой из-за костей. Всем хватало. То, что не съедят собаки, подберут дикие животные. А это дань богине-матери.