Парень завернул кинжал снова в тряпицу и положил сверток себе за пазуху, поближе к сердцу.

Местная баня также являлась юртой-мазанкой. Вернее две соединенных вместе: большая с маленькой. Если посмотреть на баню сверху, то она напоминала восьмерку. Большое помещение служило предбанником, где люди раздевались, готовясь перейди в малое - парилку. Здесь на невысоких лежанках можно было посидеть, выпить кумыса и поболтать с друзьями. На очаге в большом бронзовом котле грелась вода.

При раздевании в предбаннике Кирилл аккуратно снял повязку с левой руки, прокушенной ранее волком в ходе их борьбы на плоту. Бобровая шапка, брошенная в пасть зверя, спасла руку. Каким-то чудом волчьи клыки не повредили сухожилия, а только прокусили мясо. Благодаря стараниям Тарха, периодически менявшего повязку в походе, раны уже затянулись, но остатки боли еще оставались. Ничего, организм молодой, через месяц даже и не вспомнишь, что получил такую рану, заживет как на собаке.

Раздевшемуся догола парню стоявший рядом Герх подал небольшой глиняный горшок.

- На, Вулнар, намасти голову, я тебе потом солью.

Оба-на! Так это же древнейший прообраз мыла! Действительно, горшок был наполнен пеплом, перемешанным с каким-то маслом или жиром. Кузнецов, вслед за Тархом и Гарником, намазал себе волосы раствором из горшка и склонился над глиняным чаном. На голову полилась горячая вода, смывая жир с волос. Рядом визжал Гарник, которому смеющийся Тарх мыл голову.

Господи! Как же давно он ждал этой минуты, чтобы смыть с себя всю грязь недавнего путешествия, после которого уже все тело начало неприятно пахнуть и чесаться. Но не только грязь хотелось смыть. Хотелось избавиться и от того страха, который поселился в последнее время в его душе. Страха неизвестности от мира, в который попал и предстоит ему дальше жить.

После мытья голов они дружной компанией перешли в меньшую юрту. Там уже находились двое мужчин бывших вместе с ними в караване. На камнях очага стоял средних размеров бронзовый котел, наполовину наполненный отваром из трав распространяющий соответствующий запах по всему помещению. Не успели они рассесться на шкурах вокруг очага, как один из мужчин с помощью двух рогатых палок бросил в котел несколько раскаленных докрасна камней. От этого поднялся такой сильный влажный пар, что сразу напомнил Кириллу родную русскую баню. Эх, сюда бы еще пару березовых веничков! Красота! Заметано, в следующий раз их попробуем раздобыть и научить местных париться по-нашему.

Тарх передал ему уже знакомый горшок с пеплом:

- Намасти себя. Вся грязь вместе с потом из тела уйдет.

Все вокруг сделали то же самое. Подождав, когда пар немного рассеется, улетучившись через отверстие в крыше, Тарх на этот раз дал парню несколько размочаленных кусков коры от деревьев. Глядя, как старший товарищ и другие с помощью такого прообраза мочалки снимают с себя пласт за пластом недавно намазанного на тело жирного пепла, Кирилл последовал их примеру.

И снова в котел полетели раскаленные камни. Одновременно другой мужчина кинул в очаг горсть конопляных семян. Это был просто праздник какой-то! Такой расслабухи Кузнецов уже давно не испытывал. От дурманящих запахов и очищающего кожу пара даже немного закружилась голова. Сейчас бы в предбанник да выпить бутылочку холодненького пивка или домашнего кваску!

Кирилл закрыл глаза пытаясь вспомнить времена, когда подобным образом проводил время с друзьями, парясь в бане или в сауне. Но от воспоминаний его отвлек толчок в бок.

- Все. Пошли, Вулнар. Другим тоже надо мыться.

В предбанники их вместо Герха-Гека ждал его брат Чук-Чурх. Он принес в кожаных ведрах холодной воды из реки. Выдав честной компании несколько тряпиц вместо полотенец, кагар добавил воды в котел. Обмакнув тряпки в воду, мужчины с усердием принялись обтирать свои исходящие паром обнаженные тела.

Вот и верь после этого некоторым горе-историкам писавшим, что наши предки - киммерийцы со скифами были грязными кочевниками, не мывшимися всю жизнь. Кстати, кроме таких стационарных, они имели и походные бани на основе сборно-разборных каркасно-войлочных конструкций легко перевозившихся в повозках. Что было подтверждено Тархом и другими в ходе разговоров в парилке.

Переодевшись в чистое, Кирилл вопросительно посмотрел на Тарха указывая на старую одежду, когда-то принадлежавшую его вознице.

- Бери. Она твоя. Постираешь, сменой будет. - в ответ улыбнулся бородач. - Но старый кожух я заберу. Мал он тебе. Носи подарок Зарицы. Как на тебя сшит.

В этот момент, откинув полог, в предбанник зашел Гек-Герх с вместительным бурдюком под мышкой.

- Успел. Думал, что вы уже ушли. Кумысу после мыться испить не желаете?

Вот и сбылась мечта идиота! Правда, вместо пива с квасом - кумыс. Как говаривал любимый дед: после хорошей бани кумыс - верное средство для утоления мучащей жажды. Употребляя после бани кумыс, ты расцветаешь и наполняешься внутренней силой.

Выйдя на свежий воздух, Тарх стал прощаться, пора домой до любимой женушки с детишками, все-таки семейный мужик. Когда Гарник немного отошел вперед, возница дернул Кузнецова за рукав, приблизив к себе, и таинственно понизив голос, произнес:

- Вулнар, завтра вечером, после раздела добычи, я зайду. Ората приглашает тебя к нам в гости. Хочет с тобой познакомиться и поговорить. И не только она...

Для Кирилла сегодня праздник не только тела, но и души. Наконец-то сбудется его желание нормально пообщаться с Зарицей. В том, что кто-то, кроме Ораты, желает с ним поговорить, и эта "кто-то" является именно Зарицей, у парня не возникало никаких сомнений. Ведь еще раньше Тарх рассказывал, что между Оратой и ее племянницей были теплые, даже дружеские отношения. Марнаре, из-за вечной занятости по управлению родом и исполнения обязанностей главной жрицы, некогда было заниматься младшими детьми: Зарицей и Однаром. Поэтому те с детства тянулись к рано ставшей семейной хатыней тетке Орате, у которой всегда получали домашнее тепло и так не хватавшую им материнскую ласку.

В эйфории предстоящей встречи Кузнецов вслед за Гарником зашел внутрь своего нового жилища. А там их уже ждала веселая компашка состоящая из семи мальчишек возрастом примерно от тринадцати до шестнадцати лет. Они, как воробьи на ветке в холодную пору, тесно сидели на лежанках, прижавшись друг к дружке. Даже спальное место Кирилла было наполовину занято. На камнях уже разгоревшегося очага стоял средних размеров чан, из которого парни по очереди вылавливали мясо и, остужая его перекидыванием из рук в руки, затем отправляли себе в рот. Обглоданные же кости бросали в огонь. Вместе с запахом вареного мяса по юрте распространялся и специфический запах скота: лошадей, овец и коз. Видно все они были пастухами этих животных. Весь полученный ранее эффект от бани моментально улетучился. Праздник закончился, настали суровые будни кочевника.

При виде Гарника мальчишки начали радостно махать руками и выкрикивать различные приветствия. В ответ тот также не остался в долгу. Обмен любезностями между ними занял некоторое время, после чего Гарник все-таки решил представить своим друзьям стоявшего за его спиной Кузнецова.

- Это Вулнар. Он гаст. Его, как и меня, спасла Зарица. Он много раз видел живого элахта, который на его языке зовется слон или мамонт. Вулнар мой, а значит и ваш друг. Он сын вождя своего рода. Ковач и воин.

Судя по реакции публики, представление Кирилла прошло успешно. Особенно задело мальчишек последнее слово "воин". Они вдруг все напряглись, а их глазенки предательски ярко заблестели, выдав явную заинтересованность в полученной информации. Как понял Кирилл, это и было то самое тайное общество заговорщиков, мечтавших стать воинами о которых намекал Гарник. А может в их глазах просто отражались языки пламени очага. Но, тем не менее, Кузнецов не стал опровергать юного друга и в подтверждение его слов просто кивнул головой в знак согласия.

После представления Кирилла, Гарник начал его знакомить с присутствующими.

- Это Однар. Это Теуш и Бутир. Дальше Гнур, Палак, Сагил и Лик.

Троих из присутствующих Кузнецов уже раньше видел. Однар и Теуш встречали их караван у оврага при въезде в поселок. Лик же помогал ему ставить повозку и распрягать быков.

- А Танай где? - тихо поинтересовался Кирилл, нагнувшись к Гарнику.

- Наверное, еще в кузнице. Но они с Савом скоро придут.

Ну вот, и нарисовался первый его десяток юных воинов в этом мире. Что ж, назвался груздем - полезай в кузов. Эх, была не была! Будем учить их военному делу настоящим образом. Самого бы кто научил, как местные воюют.

После представления, Однар, как старший по общежитию, предложил вошедшим присоединиться к общей трапезе. Но Кирилл с Гарником отказались. Ведь перед баней только перекусили, а на ночь наедаться уже не хотелось, да и ребят объедать тоже не хорошо, вон они с каким аппетитом доедают последние куски, а надо еще двоим опоздавшим оставить. Видимо день был тяжелым, и не все смогли нормально поесть.

Едва Кузнецов успел усесться на своей лежанке, разделив ее с Ликом, как со всех сторон к Гарнику раздались громкие требования рассказать, как прошел набег ярматов и желательно поподробнее, так сказать со всеми деталями. Паренька не пришлось долго упрашивать, и он сходу приступил к рассказу.

Кирилл уже знал, что его юный друг достаточно говорлив и обладает феноменальной памятью, но то, что он еще и прекрасный артист разговорного жанра, умеющий в ходе монолога мгновенно перевоплощаться в различных персонажей с использованием элементов пантомимы, это стало для него новым открытием. Гарник умело "держал" публику на протяжении всего выступления, прямо как маленький Петросян с Хазановым вместе взятые.

Небольшая заминка произошла тогда, когда в юрту зашли двое парней, ровесников зрителей сидящих в "театральном зале". По их прожженным в некоторых местах кафтанам и так знакомому с детства запаху кузницы, Кузнецов сразу понял, что это опоздавшие Танай с Савом. Первым зашел Танай, крепкий довольно высокий парень лет шестнадцати-семнадцати. По его сильным мозолистым рукам было заметно, что с кузнечным молотом он знаком с детства. Танай молча кивнул головой всей компании и отдельно Кириллу, затем прошел к своей лежанке, где остальные быстро отодвинулись в сторонку уступив ему место. Сав был таким же, но немного ниже ростом. И для него тоже нашлось место. Вошедшие взяли по остывшему куску мяса и принялись сосредоточенно жевать, при этом не пропуская ни одного слова из выступления Гарника, ходе которого слушатели то замирали, то восторженно аплодировали.