– Ты… – Склонив голову набок, он замолкает. – Как насчет детей? Мы собирались попробовать снова.

– Собирались и попробуем. Кто сказал, что я не могу заниматься и тем и другим?

Марк смотрит в пол, потом в сторону; вид у него обеспокоенный.

– Что такое? – Джой ласково касается его руки.

– Хотелось бы, чтобы ты сначала поговорила со мной. Мне хочется поддержать тебя с этими… – он шевелит пальцами. – …с мылом и бальзамом. Но я тревожусь… – Марк умолкает.

У Джой першит в горле, как от нервного спазма.

– Тревожишься о чем?

– Ни о чем. – Он берет ее ладони.

– Марк. – Джой умолкает. – Что такое?

– Давай поедим. За ужином расскажешь о своих бизнес-идеях.

* * *

После двух рюмок текилы в «Инсайд бит», что в Гринвич-Виллидж, Джой исповедуется Тарин.

– Я уволилась с работы и не сказала Марку, пока это не стало совершившимся фактом. Он очень огорчен.

Тарин машет бармену и просит повторить.

– Ты не из тех, кто любит рассказывать, Джой. Даже мне приходится тянуть тебя за язык, чтобы ты чем-то поделилась. Ты как шкатулка с секретом.

Джой опрокидывает третью рюмку и выкладывает один из своих секретов.

– Даже не знаю, подходим ли мы еще друг другу. Он хочет детей. Я тоже хочу, но…

– Ты боишься.

– Я боюсь, что не смогу дать ему детей, а еще боюсь, что я к ним не готова.

– Марку ты это объяснила?

Качая головой, Джой ставит рюмку вверх дном на стойку бара. Какая-то группа начинает играть со сцены мелодию из «Катарсиса», и мысли переключаются на Дилана. В последнее время она частенько вспоминает о нем. Чем сильнее они с Марком отдаляются друг от друга, тем больше она думает про то, что могло бы быть между ней и Диланом.

– Я кое-кого встретила, – говорит Джой.

Подруга едва не роняет рюмку.

– Что? Когда?

В прошлом году Джой отказалась от подписки на «Роллинг Стоун». Она перестала смотреть «Грэмми» и все остальные шоу, связанные с музыкальными конкурсами, но никак не может выбросить Дилана из головы. Прошлое не дает о себе забыть. Липнет, цепляется.

– Это было давно. Мы больше не общаемся, но…

– Ты любишь его. Я вижу это по тебе.

Вот как? По шее Джой бегут мурашки. Она смотрит на пустую рюмку. В голове звучат слова из «Веселой поездки»: «Я знал одну девушку… думал, она для меня».

– Я сама не знаю, что чувствую.

– Как его зовут?

– Дилан.

– А Марк? Его ты любишь?

– Да, конечно. – Любит, но не перестает думать о Дилане. Ту часть сделки, о которой они договорились в аэропорту Кеннеди, соблюдать труднее всего. Из-за разных мелочей мысли о нем постоянно выходят на передний план. В голове то и дело звучат его слова. Или она ловит себя на том, что любуется магнитиками, купленными во время их поездки. Она хранит их на рабочем месте и минут по двадцать разглядывает, погрузившись в воспоминания о Дилане.

– Ты счастлива с Марком?

Джой открывает и сразу закрывает рот.

– С ним нелегко. Мы с ним хотим разного. Ему хочется детей, вот как вчера. Я тоже хочу детей. Когда-нибудь.

– И ты думаешь про этого парня, Дилана: а что, если бы…

Джой виновато смотрит на подругу.

– Точно.

– Не то чтобы у меня имелся опыт, но в браке больше изгибов и поворотов, чем у Симоны Байлз в ее выступлении на помосте.

– Что ты такое говоришь. – Джой смеется.

– Это правда! – восклицает Тарин и кладет ладонь на руку Джой. – Слушай, Марк любит тебя. Он хочет для тебя лучшего, только дай ему шанс. Просто доверься ему. Скажи, что ты боишься. Но сначала тебе придется кое-что сделать, чтобы ваш брак сложился удачно.

– Что именно?

– Избавься от Дилана. У меня есть идея. Но сначала… – Тарин машет бармену и заказывает еще по две рюмки для храбрости, потом ведет Джой к фонтану у парка на Вашингтон-сквер.

– И что нужно делать? – спрашивает Джой, глядя на журчащую воду. На поверхности пляшут отражения городских огней. У нее кружится голова – это все текила, – и она натыкается на Тарин.

Подруга протягивает ладонь.

– Шаг номер один: дай мне свой телефон.

– Зачем?

– Просто дай его мне. Введи пароль.

Джой так и делает, потом отдает телефон Тарин.

– Я очищаю твои аккуанты в социальных сетях, – поясняет та. – У тебя все становится конфиденциальным.

– Тпру, подожди секунду. – Джой тянет руку к телефону. Ее телефон – это ее бизнес. Тарин, отступив на шаг, оказывается вне пределов досягаемости, стучит по экрану. Потом показывает Джой ее профиль в «Фейсбуке». – У тебя все в открытом доступе. Ты знаешь, сколько чокнутых троллят твой профиль? Ты проверяла запросы о тебе в мессенджере?

Джой качает головой.

Ехидно хихикая, Тарин показывает: в почтовом ящике полно непрочитанных сообщений, и все от неизвестных ей людей. Джой глядит широко раскрытыми глазами.

– Кто эти парни?

– Тролли. – Тарин удаляет сообщения.

– А вдруг там что-то от знакомых?

– Поверь мне, такого здесь нет, – отвечает Тарин, обновляя в телефоне Джой настройки конфиденциальности.

– Что общего у моего профиля в «Фейсбуке» с твоей идеей мне помочь?

– Ты выкладываешь посты, будто хочешь, чтобы кто-то посмотрел. Надеешься, что Дилан увидит твои фото. Признайся, что это так.

– Отдай. – Джой не хочет признаваться, берет телефон и проверяет настройки профиля, чтобы увидеть, что изменила Тарин.

– Что ты делаешь? – Подруга заглядывает через плечо.

– Заканчиваю то, что ты начала. Обновляю свой профиль. Видишь?

Прищурившись, Тарин читает с экрана.

– «Семейное положение: все очень непросто». – Она смотрит в лицо Джой. – У вас с Марком еще что-то происходит, о чем ты мне не рассказала?

Джой качает головой. Она пьяна и чувствует себя обиженной. Ей хочется разозлиться на Марка, но тут она обнаруживает, что злится на себя. Дилан был прав. Отношения, тем более семейные, – сложная штука. Когда она дошла до уточнения сведений о семейном положении, то не смогла пересилить себя.

– Что дальше? – спрашивает Джой, пряча телефон в задний карман.

Порывшись в сумочке, Тарин высыпает на ладонь Джой горсть мелочи.

– Шаг второй: «Очищение», но не как в кино, там слишком страшно. Может, назовем это «Изгнание чувака»?

Джой искоса смотрит на подругу.

– Ты что, пьяна?

– Не больше тебя. Просто делай как я.

Джой смотрит на монетки в своей ладони.

– И как это работает?

– Это мешанина из одного шоу по кабельному и нашего любимого фильма «Десять вещей, которые я в тебе ненавижу».

Джой издает стон.

– Любим, как и пятнадцать лет назад.

– Бедный Хит. – Тарин вздыхает. – Подожди секундочку.

Она молится. Джой хихикает. Какая нелепость. Вокруг ходят люди.

– Все в порядке, можно начинать, – объявляет Тарин и берет у Джой монетку.

– Ты знаешь, что делаешь?

– Нет. Я импровизирую. Бери монету вот так. – Она показывает Джой цент. – Закрой глаза и назови вслух вещь, которая не нравится тебе в Дилане. Например, мне не нравится, что ты никогда про него не рассказывала. Потом бросай монету. – И с размаху швыряет цент в фонтан.

Джой с возмущением смотрит на подругу.

– Это правда. Мне это в тебе не нравится.

– А ты мне еще больше не нравишься. – Джой оглядывается кругом. – Я делаю это только потому, что пьяна. Так глупо, – бормочет она, потом взвешивает на ладони монету в десять центов. Делать нечего. Закрыв глаза, она представляет себе Дилана. В голову не приходит ничего, что могло бы в нем не нравиться, поэтому она останавливается на тех случаях, когда он говорил колкости. Он дерзил только ради того, чтобы расстроить ее, как тем вечером в кафе «Средняя точка».

– Я ненавижу, что он может быть милейшим парнем, а в следующий миг становится полной задницей.

– Хорошо! Но скажи это так, будто говоришь прямо ему в лицо. – Тарин придерживает ее, не давая бросить монетку, и хлопает по плечу. – Это дает большой терапевтический эффект.

– Спасибо, доктор Тарин. – Джой снова закрывает глаза. – Ненавижу, что ты вел себя как задница.

– Уже лучше. Теперь скажи это уверенно. – Тарин рычит, показывает зубы, машет кулаками.

Джой посмеялась бы над ней, если бы не чувствовала себя такой дурой.

– Ненавижу тебя за то, что ты такая задница, – кричит она и швыряет десятицентовик в воду.

– Давай еще. – Тарин аплодирует.

Джой кладет на ладонь монетку в пять центов.

– Ненавижу тебя за то, что постоянно о тебе думаю, – выкрикивает она и с размаху бросает никель.

– Стало легче? – спрашивает Тарин.

– Ага. – Похоже, Тарин что-то заподозрила.

Взяв четвертак, Джой представляет лицо Дилана.

– Ненавижу тебя за то, что увлеклась тобой, как только увидела.

Бульк.

Тарин смеется.

– Мне нравится. Еще.

– Ненавижу за то, как ты целовал меня, – вопит Джой, потом поворачивается к Тарин. – Он целовался лучше всех, – мечтательно произносит она, живо вспоминая его губы на своих.

Буль.

– Ненавижу за то, что ты написал обо мне песню. Ненавижу, что нашел кого-то другого, чтобы исполнить ее. Я ненавижу тебя за то, что ты выпустил целый альбом про наше путешествие. – Все замечательное, что случилось в той поездке, он выставил напоказ и дал новую жизнь тем чувствам, которые она пыталась убить. Или, что еще лучше, оставить на дороге, поскольку они родились на дороге. Джой бросает десятицентовик, берет другой.

– Ненавижу за то, что ты поешь так, будто это только для меня.

Ненавижу за то, что ты разглядел меня, что смог увидеть меня настоящую.

Ненавижу, как ты на меня смотрел, будто я важней всего на свете.

Я ненавижу… Ненавижу за то, что позволила тебе уйти.

Джой бессильно опускает руки. А если бы не позволила? Может быть, эти десять волшебных дней продолжались бы всю жизнь? Что было бы, если бы Джой не побоялась отказаться от мечтаний Джуди и жила собственной мечтой? Если бы приняла на себя ответственность за свою ошибку и рассказала всем, что сделала?