Надежда Мельникова - Нравится, когда ты танцуешь

Не могу заставить себя пойти домой, ночую под чужой лестницей, в надежде случайно с ней встретиться. Умом я понимаю, что поступаю правильно, так будет лучше для нас обоих, но все остальное рвется к ней. Выучил каждое кормление малыша, потому что в это время Ника вынуждена спускаться вниз, на кухню.

- Сергей Сергеевич, - аккуратно ставя тарелку перед хозяином, десять раз извинившись, обращается к нему домработница, - я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но Вероника Игоревна совсем ничего не ест.

Поднимаю безжизненный взгляд на женщину в белом фартуке. Сергей отмахивается от нее, как от надоедливой мухи, продолжая жевать намазанный джемом тост.

- Ничего страшного. Ей не помешает похудеть, - смеется хозяин дома.

«Вот же паскуда», - вертится на языке, но вместо этого я крепче сжимаю вилку, чтобы не воткнуть столовый прибор ему в глаз.

- Вечно с ней какие-то траблы, - пьет кофе Сергей, прихлебывая.

- Так разведись, - вырывается само собой.

- Нет уж, у меня сын, ребенок должен быть рядом с отцом.

- У тебя уже есть ребенок, который растет без отца, - внимательно смотрю на него, в надежде, что он передумает.

- Там девка, а тут наследник империи. Нет, Нике я своего парня не доверю, еще на танцы отдаст или гимнастику, - ржёт, снова прихлебывая.

 Прерываясь на телефонный разговор, он забывает о том, что ему только что сказали. А я подхожу к мойке, где домработница счищает с тарелки остатки еды.

- Что вы имеете ввиду? – говорю шепотом, так, чтобы хозяин дома не услышал.

- Ну я же знаю сколько приготовила еды, - также тихо отвечает женщина, - я даже подносы к ее двери ношу, ну той, где они с малышом, пища остается нетронутой, если только у нее там еще одного холодильника нет, но это вряд ли.

Заметив, что Сергей положил трубку, женщина мгновенно исчезает, хозяин дома разворачивает утреннюю газету.

Незаметно покидаю комнату, медленно подымаюсь по лестнице, Сергей на меня внимания не обращает. Внутренности рвет на части, я же понимаю, что это моих рук дело.

Иду в конец коридора, туда, где расположена детская, перед дверью стоит нетронутый поднос с завтраком. Моя душа горит огнем в груди. Бросить то бросил, а разлюбить забыл.

Стучу тихонько, костяшками пальцев.

- Ника, открой, пожалуйста. Это я.

В ответ тишина, понимаю, что она не откроет, но я очень беспокоюсь.

Стучу еще раз, но там даже шороха не слышно.

- Пожалуйста, не майся дурью, что ты за голодовку там объявила?

 В комнате за дверью слышно посапывание малыша во сне. Злюсь на себя, на нее, на весь мир. Я не первый раз расстался с девушкой, но впервые в жизни я до боли в груди жалею об этом.

- Если ты не начнешь есть, я сейчас пойду и расскажу ему про нас.

Дверь распахивается, так резко, что я чуть не вваливаюсь в комнату. Но Ника в розовом махровом халате с завязанным на талии толстым поясом не смотрит в мою сторону, наклоняется, забирает поднос с пола и захлопывает дверь перед моим носом. Меня обдает порывом сквозняка.

- Олег, куда ты делся? Я на работу опаздываю! - орет с первого этажа Сергей.

И я вынужден спуститься вниз. Пытаюсь думать о делах. Но мне так плохо, будто я болен жутким гриппом или подцепил вирусную пневмонию. Лучше бы меня пристрели в том чертовом лесу.

Сегодня моей целью является дипломат Сергея, он так таскается с ним целый день, что я принимаю бескомпромиссное решение. Перед выездом на трассу подмешиваю слабительное в его свежевыжатый сок. И хотя он жалуется на странноватый привкус апельсина, все равно выпивает до дна.  В машине Сергею приходит в голову травить анекдоты. Изображать смех, когда хочется сдохнуть, занятие неблагодарное, получается фальшиво.

Сергей меня разглядывает, даже до такого первоклассного идиота доходит:

- Что ты такой кислый в последнее время? Как будто лимон сожрал, ей богу. Портишь мне только настроение своей размякшей физиономией. Взбодрись давай, сегодня в новый клуб едим, там говорят много стильных девочек зависает. Вот твоя проблема в бесконечном недотрахе, будь у тебя постоянные телки, ты бы так не кис. Я уже начинаю подозревать, что ты гей и тайно влюблен в меня.

Мастер психологии Сергей в действии. Но в чем-то он прав, мое тело действительно требует женщину, но только одну и ту же, постоянно, и не важно: сплю я, ем или принимаю душ. Я просыпаюсь и засыпаю с фантазиями о Нике. За то короткое время что мы были вместе, я так привык к ее жадным ласкам и страстным поцелуям, что просто лезу на стену от горячих воспоминаний. Такой потрясающей женщины в постели у меня не было никогда, не знаю с чем это связано. С тем, что я сам хочу ее слишком сильно или она так мастерски владеет искусством любви, короче, я идиот, оставивший ту, от которой схожу с ума.  Противно даже думать, что в моей кровати окажется кто-то другой.

Впрочем, сейчас не об этом. Сергея наконец прижимает в туалет, он несколько секунд смотрит на оставленный на переднем сидении дипломат, но брать его с собой в сортир придорожного кафе - это полное безумие, даже он это понимает. И когда Сергей исчезает из виду, я хватаю его портфель, кладу себе на колени и быстро фотографирую бумаги, пересылая в мессенджер Вере, не теряя ценные минуты на сохранение фотографий. Мне понадобилось гораздо меньше времени, чем Сергею, потому что, когда он возвращается обратно, Вера шлет мне сообщение:

«Это бомба, Олежка, ты у меня умничка!».

Завожу мотор и выворачиваю на трассу, я, безусловном, умничка, но все еще подыхаю от тоски, что сжимает мое горло. Кстати, я тоже не хочу есть, понятия не имею, когда сам ел в последний раз.

К концу дня снова возвращаюсь в дом Петровых, будто нет у меня собственного. Принимаю душ, зашиваясь у себя в коморке. Ворочаясь с боку на бок, не могу уснуть. Скрипит дверь, я задыхаюсь от радости, плюнув на наше расставание. Сейчас прижму ее к себе и забуду обо всем на свете. Я так тоскую по ней, что аж зубы сводит.

Но перед моей постелью медленно раздевается совсем не Ника, резко встаю с кровати, натягиваю майку, спортивные штаны. Не хочу, чтобы посторонняя женщина пялилась на мое тело. Передо мной расстегивает лифчик та сама работница с толстой черной косой. Кстати, зовут ее вроде Катя, хотя я точно не уверен.

- Эй, ты что творишь?

Схватил я полы блузки, пытаясь вернуть все на место, но Катя придает себе соблазнительный вид. Противно, даже думать не хочу о другой в своих объятиях. Ника меня как будто отравила, сразу вспомнились вампиры, которые кусая, заражают кровь, делая себе подобных, а Ника, похоже, заласкала меня до потери разума.

- Так, давай-ка отсюда, если нужен мужик, обратись к Сергею Сергеевичу, он, я уверен, не откажет.

- Ты что гей что ли!?- смеется Катерина. - А я думала ты от хозяйки нашей без ума, бегаешь за ней повсюду, но снежная королева тебе не по зубам.

Радует, что она не знает о наших с Никой отношениях.

- Конечно гей, голубее меня только озеро надежды, - выпихиваю ее из коморки.

А тут, как на зло, по лестнице спускается Ника. Картина маслом: девица застёгивает белый блузон, а я поправляю штаны. Не знаю куда делась эта Катя, да и не подумал я об этом, рванул за своей девочкой на второй этаж доказывать свою невиновность.

И знаете что? Именно так ведут себя люди, которые бросают своих девушек. Бегаю я быстро, скорость и старт у меня отменные, поэтому Ника не успевает закрыть дверь.

- Между мной и этой телкой, - размахиваю руками, активно жестикулируя, - ничего не было. Я бы в жизни на нее не глянул?! Она даже не в моем вкусе, я просто лежал, засыпал. А она ввалилась и...

- Олег, ты надо мной издеваешься? – Ника вздыхает, растирая виски,

падает в кресло.

 А я закрываю дверь, продолжая оправдываться.

- Не могу понять, чем я заслужила подобное? Ты бросил меня, а теперь играешь в какие-то игры, которые мне непонятны. Ты не чувствуешь, что мне невыносимо тебя видеть? Душу рвешь тем, что постоянно здесь околачиваешься, я не могу так, - поднимает потухшие глаза, - иди домой, Олег.

- Я просто пытаюсь сказать, что я не спал с ней, - ставлю руки на пояс, прикусываю нижнюю губу, надеясь, что она поймет меня.

- Мне все равно с кем ты спал, просто оставь меня в покое, мне плохо, ну, пожалуйста.

Она выглядит бледной и ужасно уставшей.

- Тебе не все равно с кем я сплю, - сдвигаю брови.

- Хорошо, мне не все равно с кем ты спишь.

Смотрю на нее, делаю шаг навстречу, сажусь на корточки возле кресла, на ручке лежит ее маленькая ладошка, трусь колючей щекой.

Нахожу ее глаза, умирая от грустного взгляда.

- Я не хочу ни с кем спать кроме тебя.

Ника вздыхает. Из холла раздается громкий голос Сергея:

- Эй, кто-нибудь видел моего шофера? Он припарковал машину прямо на редкий куст сирени, Саныч сейчас с инсультом сляжет.

Смотрим друг на друга, я так сильно ее люблю, что не могу дышать полной грудью.

- Уходи из моей комнаты, пожалуйста, - спокойно и очень тихо говорит Ника, вытаскивая свою ладошку.

Ничего не меняется. Мы все также существуем в одном пространстве. Она бледная и несчастная, а я серый и скукоженный. Правда все чаще ловлю на себе ее нежный взгляд, который она тут же прячет куда подальше, чтобы вернуть своему лицу выражение дикой обиды.

Но одним грустным пятничным вечером на мой телефон приходит сообщение с кодом от сейфа в его кабинете. Не знаю, как она добыла эту информацию, но впервые за долгое время я широко улыбаюсь. Дело даже не в пяти цифрах, а в том, что она сделала это для меня.