Надежда Мельникова - Нравится, когда ты танцуешь

К тому же в это время мы находимся за границей. В больнице меня полностью обследуют, делают все необходимое, и ребенка удается спасти. Удивительно, все это время он рядом со мной, сопереживает и помогает.

В нем как будто уживаются два человека, от этого на моих глазах наворачиваются слезы. Неужели он притворяется? Я провела в госпитале больше недели, наверное, он испугался, но дальше стало совсем тихо. Остаток беременности я провела спокойно, он не подымал на меня руку и особо не трогал.

Перестал требовать внимания, я полностью погрузилась в мысли о беременности и будущем ребенке, живот рос, а с ним и мои сомнения. Врач предупредил о том, что половой контакт не желателен, ввиду осложнений. Он больше не требовал секса, а значит, учитывая его темперамент, получал его в другом месте. Эта мысль поселилась в моей голове, не давая покоя. Не смела упрекнуть или что-то высказать, но я была уверена, что он мне изменяет. Муж не из тех мужчин, что будут терпеть девять месяцев ради жены и ребенка.

И однажды, когда он раздевался в нашей ванной комнате, той, что примыкала к семейной спальне, я почувствовала запах. Нет, не духов, резкий запах чужого тела, которое покрывали ядреными дорогостоящими ароматами, преследующими ваш нос часами, после встречи с их обладательницей.

Я побоялась ему сказать, ушла плакать вниз. Полное ощущение собственной ничтожности разорвало меня на части, я ощутила себя пустым местом. Я никто и звать меня никак, из полной жизни двадцати четырехлетней девушки я превратилась в загнанное перепуганное существо.

Не смогла предъявить ему претензию или устроить скандал, а что если он ударит меня и повредит моему малышу? Материнский инстинкт оказался сильнее гордости. Я стараюсь успокоиться, собираю волю в кулак, потому что мои слезы, переживания и истерики отражаются на ребенке. Я дышу через рот, громко выдыхая воздух, думаю о приятных вещах, вспоминаю бабочек, цветы и поющих птиц.

До этого момента мне казалось, что все еще можно как-то уладить, я уговаривала себя, что характеры бывают разные, оправдывала насилие похмельем или другими причинами, но другие женщины. Толпа чужих тел в нашем семейном ложе? Смогу ли я терпеть и это ради благосостояния будущего малыша? Как же больно, одиноко и страшно. Мне некуда идти, у меня ничего нет, даже паспорт куда-то делся. В чужой стране с огромным пузом, полностью зависящая от него материально, я кусаю кулак, сидя в кладовке, под развешанными в ряд пиджаками известных брендов.

И вот, наконец, я родила. Рождение ребенка — самое счастливое и наиболее волнительное событие в моей жизни. Это была любовь с первого взгляда. Мой сын – самый красивый в мире человечек, смотрит на меня, а я умираю от умиления. Имя для сына выбрал муж, а как же иначе? В семье принято называть всех мальчиков одинаково. На свет появился Сергей Сергеевич, как две капли воды похожий на своего папу.

Мне нравится смотреть, как отец держит своего ребенка, но сердце болит. Я все еще не понимаю, что мне делать дальше. Обида от того, что я уже пережила притупилась счастьем материнства, но каждый раз, когда я смотрю на мужа, я понимаю, что нет у меня жизни. Передо мной безжалостно-красивый и жестокий супруг, принесший мне столько горя, что дышать трудно.

 А я ведь могла жить для него, умереть за него, меня ведь тянуло к нему силой неведомой, а теперь я не понимаю кто я, отчаянье укутывает пуховым одеялом, заставляя задыхаться без кислорода.

Все, что у меня есть - это малыш, моя кровиночка, мое счастье, моя душа.

Рожала в частной элитной клинике, конечно, только благодаря деньгам мужа. О подобном и мечтать сложно, особенно такой, как я.

Здесь уютная домашняя атмосфера, современные технологии, есть все для безопасности младенца. На территории удобная парковка и сквер для прогулок, на втором этаже — просторная крытая терраса.

В палатах чудесные современные кровати, детские кроватки, пеленальные столики, телевизоры, холодильник, телефон, кондиционер и кнопка вызова персонала. В меню вкусная и здоровая еда на любой выбор. Маме – халат, тапочки и даже одноразовое белье. А малышу - бодик, шапочки, пинетки, теплый конверт, соски и подгузники. Не больница, а санаторий с кожаными диванами и орхидеями в глиняных горшках на подоконниках. Я купаюсь в роскоши, но не чувствую себя счастливой. Муж заботится о нас, помогает. Странно, но он постоянно признается мне в любви, каждый раз, когда супруг остывает, говорит о своих глубоких чувствах ко мне. О том, что мы его семья и самое дорогое на свете.

Спокойно возвращаемся домой, я довольно быстро прихожу в норму после родов, отлично себя чувствую, целыми днями занимаюсь ребенком, посвящаю ему все свободное время. Пока однажды у нас не закончился кофе.

Сыну исполняется полтора месяца, когда в стену, в считанных сантиметрах от моей головы, летит пустая металлическая банка. Я должна была это предусмотреть, выдать соответствующие указания нашей экономке, но я забыла. Вода она ведь всегда закипает, если стоит на газу. Причина его гнева могла быть любой, но стала пустая банка для кофе.

Я сижу на полу, плачу, к счастью, малыш спит в своей колыбельке и не слышит, как истошно орет его отец. Меня замыкает, переклинивает, я начинаю повторять одну и ту же фразу о том, что нам нужно развестись, что я не могу больше терпеть, что я устала быть его рабыней…

Хочу задать вопрос женщинам, которые искренне полагают, что собственный муж не может изнасиловать. Вы правда в это верите?

Я продолжаю плакать, сжимаюсь в комочек, подтягиваю ноги к груди, рыдаю от собственного бессилия. Он медленно подходит, наклоняется и, намотав волосы на руку, рывком подымает меня с пола:

- Сейчас я тебе покажу, как обращаются с рабынями, - его голос спокойный, почти безразличный.

Я настолько сильно пугаюсь, что начинаю заикаться, рвано дышать, трястись, а он разворачивает меня, заставляя встать на колени, сдирает спортивные штаны и…

Это очень больно и еще больше обидно. Я не знала, что собственный муж, которого ты выбрала сама, может сделать с тобой что-то настолько ужасное. Колени немеют, внутри будто наждачка. Кусаю губы до крови, мечтая лишь о том, чтобы это кончилось, как можно скорее. Рыдаю, бессильно падая мешком на пол, когда он оставляет меня в покое. Мне кажется, что я схожу с ума, мне хочется себя изуродовать, лишь бы это больше никогда не повторилось. Я чувствую, что становлюсь фригидной, меня никогда не заинтересует ни один мужчина. Пожалуйста, пусть он просто оставит меня в покое, пусть исчезнет, испарится, я не могу так больше. Я ползу к кроватке, обнимаю своего малыша, прижимаю, качая его теплое маленькое тельце. Крохотные ручки, губки, что тянутся к моей груди, успокаивают меня.

А через пол часа муж входит в детскую, извиняется, обхватывая нас обоих, просит прощения, говорит, что любит, что важнее нас для него никого нет. Я не могу возразить, потому что немею от ужаса и бессилия, не контролирую свое тело, которое бьет мелкой дрожью. Молча прижимаю ребенка к себе, так как очень боюсь своего мужа.

Сотни раз я продумывала план побега, потому что поняла, что спокойно уйти муж мне не даст. В это трудно поверить, но он испытывает ко мне чувства, понятные ему одному. Видимо, в его больной голове есть некая привязанность, с которой он справится не может, да и не хочет.

Часто представляю, как соберу вещи и скроюсь, исчезну далеко и надолго. Но у меня нет ни родственников, ни друзей, которые примут меня с грудным ребенком. Еще не протрезвевшие или готовящиеся выпить стриптизерши не лучшая компания для двухмесячного малыша.

Есть еще одна проблема, до того, как муж в полной мере проявил свой характер, готовясь к свадьбе, я положила все свои заработанные на танцах деньги на счет его фирмы. Он так посоветовал, чтобы деньги работали, накапливались проценты.

Вы спросите, как я до такого додумалась? Я искренне верила, что раз уж мужчину не волнует моя профессия, он рад нашему будущему малышу, то этот брак на всю жизнь. Я совершила беспросветную глупость, но я доверяла ему всем сердцем, он заботился обо мне финансово, мы ждали ребенка, собирались пожениться. Никаких чеков и документов я не сохранила, и теперь у меня ничего нет.

Малыша он не трогает, пожалуй – это единственное, что я не позволю ему сделать. Если только он посмеет коснуться нашего сына хоть пальцем, я убью его, в этом я ни секунды не сомневаюсь. Схвачу нож и пырну прямо в живот. Потому что мать я просто сумасшедшая, сама от себя не ожидала такого. Ребенок в его доме получает все самое лучшее. Я что-нибудь придумаю, обязательно, но пока придется терпеть ради сына.

Мы отдыхаем на чьей-то даче, я не запоминаю его друзей, они все одинаково-наглые и агрессивные, проходят чередой перед глазами и исчезают. Для мужиков с деньгами – это прекрасная возможность отдохнуть от городской суеты. Время здесь течет по-другому, никто никуда не бежит, никто ни на кого не кричит… Благодать!

Мне такие дни дарят ощущение свободы. Муж занят и не цепляется ко мне по любому поводу. Я знаю, что могу здесь делать все, что захочется, никто меня не осудит, потому что муж попросту не обращает на меня внимания.

Интенсивно поедаю свежие овощи и фрукты, загораю и купаюсь, наблюдаю как жарится барбекю на свежем воздухе, много гуляю по лесу.

Но сегодня Сережа слишком много плачет, а я не могу его успокоить. Мужа это раздражает, он не может беседовать, пить водку и стрелять из ружья по тарелочкам.

- Олег, отвези их в город, - бросает он через стол ключи.

Шофер ловко хватает связку и без лишних вопросов подымается, кивнув мне головой. Ну ладно муж мной командует, но этот? До города почти час сорок езды. Ну спасибо, удружил дорогой супруг. Терпеть эту лохматую физиономию так долго, а если с пробками, то больше двух часов. Но судя по тому, как мой муж улыбается одной из чужих жен, подовая ей плохо прожаренное мясо, дело не только в том, что малыш много плачет.