Естественно, Феля была в курсе Лёшкиных уловов — он звонил ей отдельно — и у неё даже небольшая ревность появилась в душе, но Лёха неизменно в конце разговора говорил:

— Пока, Феля, я тебя люблю, не сомневайся!!

Иван поинтересовался, что с Вершковыми:

— Малыш с Бабушкой отдыхают в санатории, а Марина Николаевна… Кириллов над ней трясётся. Ну, да, он сам тебе скажет, что и как!

Полдня пролетели быстро, Палыч аккуратно и незаметно, найдя причины, сумел избавиться от недобросовестных охранников, осталось решить, что делать с «засланным казачком». По этому поводу Козырев договорился о встрече с главой концерна, старым приятелем, Горшковым. Решили встретиться в небольшом ресторанчике «Элегия», где хозяином был давний знакомый и сослуживец Козырева, и можно было откровенно говорить, не боясь прослушки.

К ресторанчику подъехали одновременно. Горшков, пожимая руку Ивану, хмыкнул:

— Ни за что бы не нашел эту «Элегию»! — а зайдя в зал, оценивающе огляделся. Все столики с уютными диванчиками расположились в небольших нишах, по стенам вились всякие лианы, в середине зала журчал небольшой фонтанчик, делая неслышными разговоры, скатерти с рисунком в мелкие подсолнухи создавали какое-то радостное настроение, интересная барная стойка, негромкая музыка…

— Неплохо!

— И готовят здесь отменно! — отозвался Иван.

Заказали баранину, запеченную с каким-то мудреным соусом, блюдо было таким вкусным, что Горшков, объездивший много стран и перепробовавший многие кухни мира, сказал:

— Удивил ты меня, Иван Игнатьевич, не знал, что есть такое славное место! Буду заезжать!

Откинувшись на спинку дивана, расслабился:

— Слушаю тебя!

Козырев кивнул Палычу, тот обстоятельно и подробно рассказал обо всём, начав со своего охранника и заканчивая тем, что ниточки потянулись к некой риэлтерской конторе, под маской которой скрывается очень интересное агентство, втихую внедряющее в крупные корпорации и фирмы своих казачков и потихоньку собирающее компроматы.

Горшков, до этого расслабленный, подобрался:

— Ну вот, обломали, а я такой кайф поймал от барашка! Интересное кино получается!

Была в биографии Горшкова страница, которую он не скрывал — пять лет строгого режима — и выражения той поры иногда выскакивали из него, при своих людях, вот и сейчас:

— А на хитрую… попу… всегда найдется болт с винтом! Давай-ка, Владимир Павлович, я сведу тебя с моим стародавним дружком, там действительно, не голова, а дом советов, ты ему все покажешь, и потом на основе его рекомендаций мы эту хитрозадую компашку славно потрясем!

Ещё посидели, у Ивана зазвонил телефон:

— Да? Лёха, привет!! Так, так, хорошо! Да! Точно-точно, завтра с утра! И я! Привезу, скинь СМС! Целую!

Иван разулыбался:

— Внук, в деревне они у меня, очень им там по душе. Вот, завтра поеду, сам посмотрю.

— Вот на восемь лет ты меня старше, а три внука, а я всё бобылём.

— Давно бы выбрал, вон сколько возле тебя красоток крутится — любая будет тебе ноги мыть и воду пить, только свистни!

— Свистеть-то некому. Всем не я нужен, а положение, а так, чтобы как твоя Тоня — любил не ЗА, а Вопреки, просто потому, что ты сам нужен, может даже нищий… Да… не суждено мне такое! Ну, да не будем о грустном, как говорится. Ты меня, Игнатьич, порадовал, люблю поохотиться на нечисть! Ты когда меня с твоим исключительным внуком познакомишь? Макс Ситников про него сказал, что сильный мужик, а он, несмотря на его дурацкий вид и выходки, ещё ни разу в человеке не ошибся.

Козырев засиял:

— Пока мой исключительный в деревне, весь в хозяйстве: корову утром и вечером провожает на выпас, баню топить учится, воду таскает для полива, на велике ездит, из речки не вылезает и самое главное — карасей ловит! Вот завтра приеду… А там карасики жареные в сметане… а мелкие салат для деда самостоятельно сделают… Сергеич, задумайся, может кого и родишь?

— От карасиков и я бы не отказался… эх, в детстве это самая любимая еда была! Не трави душу!

После ресторана поехали покупать все, что попросил Лёха, дед крутил головой, а Калина смеялся:

— Он же для всех назаказывал, заметь, от себя, уверен, никто ничего не просил, это сюрпризом будет!

— В офисе в приёмной ждал начальник всей автослужбы Кириллов:

— Иван Игнатьевич, я к Вам, поговорить.

— Заходите!

— Я по поводу Вершковой. Я, каюсь, в первый же день дал ей непосильное задание — развалюху нашу попробовать хотя бы посмотреть… она три дня ковырялась и сделала!! Сделала там, где даже я плюнул!! Иван Игнатьевич, давайте не будем её держать на испытательном сроке, и оформим и не слесарем, а механиком в офисный гараж!

— А Вы не торопитесь, Николай Петрович?

— Наоборот, опаздываю, тут без вас к Фелицате Федоровне наезжал с проверкой важный такой из банка, аудитор, чтоб его… попросил посмотреть авто его, на халяву-то, сами знаете… а когда уходил, так сильно интересовался, кто ж такой рукодельный у нас. Ну и названивает ей сейчас, предлагая сверхвыгодные условия и зарплату намного больше.

— Хммм, и что Вершкова?

— А что Вершкова? Она, девка, настрадалась — ой-ёй-ёй, сказала, что добро ценит. Я ведь видел её сына, они заезжали, ключи ей завозили, малыш-то какой… светлый… Мои-то слесаря первые дни пытались её на вшивость проверить, ну и подкатывали с разным… а когда мальчишку увидели… как трудно ходит… Всем гаражом просим Вас, чтобы Вы разрешили её перевести на постоянку.

— Хороших специалистов точно не отпустим! Кто ж такими кадрами разбрасывается? — Козырев позвонил в кадры и велел оформить Вершкову на должность механика постоянно.

— Спасибо, Иван Игнатьевич, от всех наших мужиков!

В Каменку приехали около девяти утра, едва машина остановилась, выскочившие на шум мотора детки повисли на деде — восклицания, поцелуи, обнимашки…

Лёха стоял немного поодаль и в нетерпении бурчал:

— Дорвались, теперь не отлипнут!

— Дед аккуратно опустил девчонок на землю и крепко-крепко обнял внука.

— Мужик ты мой ненаглядный!

Лёха радостно вздохнул, ткнулся деду головой в грудь, а потом с сожалением отстранился.

— Знакомься, это баба Таня!

Баба Таня, подавая сухонькую ладошку, сказала:

— Наслышана, наслышана, здравствуй, Иван Игнатьич! Ты извиняй, но я сразу на «Ты», мой старшой в твоих годах, так что не обессудь!

От соседнего дома шустро подошел мужчина:

— Ну а я Ульянов-Ленин, рад знакомству!

Девчушки потащили деда в дом к бабе Тане пробовать приготовленный ими салат, да и карасики ждали, Валя с Палычем шли сзади негромко что-то обсуждая.

К карасикам прилагалась знаменитая «калиновка».

— Калина завсегда была ягода лечебная, немного твоему сердцу не повредит! — баба Таня налила ему в лафитничек, — я с тобой за знакомство-то тоже пригублю!

Ивану калиновка пришлась по душе:

— Хорошааа!

— А то, фирменная Шишкинская, сколько себя помню, лучше калиновки и не признаю, — отозвался Ленин. Потом было много показов: грядки персональные с морковью, свеклой и фасолью, тщательно прополотые самими девчонками, зацветающие кустики клубники, завязь на смородине, вишнях, яблонях, луг с красивыми цветочками и, конечно же, Малявка.

Оставив мелких бултыхаться в лягушатнике, Лёха рванул с дедом наперегонки вдоль по течению, конечно дед отстал.

— Ты, Лёшка как рыба плаваешь уже, не догнать тебя!

— Да не, это после болезни, а так ты лучше плаваешь, — честно признал внук.

— Вы у меня подросли как за две недели, такие взрослые стали!

Лёха хмыкнул:

— Пища деревенская самая пользительная, как говорит баба Таня!

Накупавшись до посинения, пошли назад, теперь предстояло выбрать дом на лето.

— Дед, смотри сам, я тебе потом скажу, что мне больше нравится!

Первые три дома производили неплохое впечатление, Ивану понравились.

А вот четвертый… С виду неказистый, но внутри он был какой-то добротно-надежный, массивная мебель сороковых-пятидесятых годов, сделанная на века, много вышитых подушечек, вышивки в рамочках на стенах, домотканые половички по всем трем комнатам, круглый стол, покрытый скатертью с кистями, солидные стулья, большие часы с кукушкой… У Ивана дрогнуло сердце — такие вот половички из его детства растрогали, а когда он выглянул в окно… из окна открывался вид на Малявку. А на том берегу среди полей, как оазис в зелени, выглядывала деревушка с сияющим на маковке небольшой церквушки переливающимся крестом.

— Вот оно! Лёшка, я выбрал этот дом! Я как в детство попал!

— Дед, я так и знал, мне тоже тут понравилось, а из задней калитки можно с разбегу в Малявку!! И комнат как раз хватает, Марь Иванну с детьми, мы с тобой и для гостей одна, Феля ведь приедет?


Иван долго выспрашивал про хозяев дома соседа, что имел ключи от него. Оказалось, что жившая здесь всю жизнь Вера Матвеевна умерла, дочка живет в Испании, дом ей фактически не нужен, а покупателей не находилось, вот и стоит такой неприкаянный.

Козырев загорелся:

— Значит, с ней можно связаться?

Сосед сбегал домой, принес визитку с номером.

— Ну, что Лёха, может, купим этот дом? И перестроим для себя? Отремонтируем и надстроим второй этаж, как?

Сосед сказал:

— Здесь фундамент вечный, место опять же красивое, в саду все есть, только руки приложить, да и я рад буду, жалко такой добротный дом без пригляду оставлять, они ж, дома-то как люди, нет присмотру — он и рушится. Ну, простоит ещё годов пять и всё, а у хорошего хозяина ещё век простоит.

— Значит, будем созваниваться с хозяйкой?

— Да! Дед, тут и наши все недалеко, на одной улице будем!!