Что ж, можно сказать, моральное удовлетворения от унижения Ангелины я получила. По впереди меня ждет неравная битва с двумя мужиками. Но! Сейчас у меня есть два помощника, у которых за плечами невероятный опыт. Вот они то и помогут мне, если что подскажут и прикроют. В любом случае, спор просто так оставлять без внимания не буду. Андрей явно дает понять Богдану, что на что-то надеется с моей стороны. Он то до сих пор не знает, что я в курсе их семейных разборок.

На шестой день, когда я уже чувствовала себя отлично, Богдан предложил прогулять. По факту — съездить с ним в офис. Что ж, я же няня, которая должна сопровождать подопечного всегда и везде. Поэтому согласилась, надев строгое платье и подхватив сумочку с разными мелочами

Из загородного дома добирались на такси, хотя, все это время Андрей буквально настаивал на том, что нас отвезет. Только но-но, он может легко загнуть пальцы и сказать, что из дома Богдана я уехала именно с ним. И не важно, по делам или просто так. Поэтому четко сказала, что добираемся на такси, а вот обратно можно с родственником моего опекаемого.

Офис мне понравился. Большой, светлый и невероятно шумный. Может, сменить деятельность и пойти работать каким-нибудь секретарем? Стоит обязательно разузнать об этой профессии как можно больше, уж не думаю, что нужно иметь какое-то супер-пупер образование.

Богдан шел быстро, уже приноровился. Его в офисе ждали, работники буквально из кабинетов вылезали, лишь бы лично поприветствовать шефа и пожать ему руку. Почти все желали крепкого здоровья и семейного благополучия. Эй! Какое семейное благополучие? И не надо так на меня смотреть! Я няня! Ня-ня!

Кабинет у Богдана оказался небольшим. У дальней стены большой шкаф, заставленный папками и книга, перед ним рабочий стол, а следом сразу же стол для переговоров. И все. Ни цветов, ни каких-то мелочей, ни картин. Пустые стены и по правую сторону от входа окно. Грустно, печально и тоскливо.

Мне предложили занять любое место за стол и стали просматривать бумаги, которых было много. Нет, не так. Очень много! Что-то Богдан подписывал, что-то откладывал и потом подробнее изучал. Много хмурился, думал и часто поглядывал в окно.

Потом стал перекладывать какие-то бумаги мне под нос, постепенно заставляя ими пространство вокруг. А я от нечего делать их рассматривала.

— Чай хочешь? — спустя час спросил мужчина, так и не отвлекшись от бумаг.

— Нет, не хочу. Тут ошибка…

— Где? — если бы не сломанная нога, Богдан оказался рядом. А так максимально вытянулся вперед, стараясь рассмотреть буковки в бумаге.

Я же смутилась, потому что не шарила в том, что было написано в документах. Но просто прочитав некоторые из них, неожиданно заметила, на мой взгляд ошибку. Орфографическую.

— Я не знаю, но важные документы так не оформляются, ну и в твоей фамилии описка…

Документ у меня вырвали из рук, еще раз перечитали и вновь нахмурились. Потом мне под нос легла еще одна стопка.

— Можешь эти посмотреть?

— Могу, — мне все равно делать было нечего.

И я смотрела. Что нравилось, откладывала в одну кучку, что смущало — в другую.

Вообще, я не мастер составления документов, но любой человек должен уметь выравнивать поля и делать один общий шрифт. То, что мне изредка попадалось — наводило на непонятные думы. Кто ж тут такой грамотный сидит, что элементарных вещей не знает. И как хорошо, что Богдан до таких документов просто не добрался. Они были почти в самом конце, перепутанные с другими бумагами.

Мало того, что эти приказы неаккуратно оформлены и в них было изобилие стилистических ошибок, так еще и фамилия Богдана везде была написана неправильно. Вместо Рудакова — Радаков.

Мужчина хмурился, скрипел зубами и пытался до кого-то дозвониться. А потом не выдержал и поднялся на ноги.

— Эй, ты куда? — подскочи следом, наблюдая, как нервно Богдан хватается за костыли.

— Дойду до одного кабинета и разберусь с этой чертовщиной. Раньше не было такого, понимаешься? Впервые вижу такой бред.

И мы пошли вместе, бросать мальчика Богдана совершенно не хотелось. А еще это женское любопытство…. Было интересно!

Мы вышли в пустующий коридор, и я направилась за Богданом, который дошел до двери с табличкой «Заместитель директора».

О! Кажется, я буду участвовать при разборках! Интересно, интересно.

Мы зашли в светлую приемную, и вопрос возник сразу:

— А почему у тебя нет секретаря?

— Потому что не могу подобрать нормального человека, да и привык работать самостоятельно. Посиди здесь, — указывает на несколько стульев.

— Вот еще, я на правах няни пойду с тобой. Вдруг другой мальчик обижать начнет? Кто заступиться? Правильно, я!

Богдан только успел рот открыть, а я быстро хлопнула ладошкой по отвисшей челюсти.

— Давай, заходи, начальник.

Дверь Богдан открыл быстро. И мы вдвоем ввалились в кабинет и так и застыли.

— Ой, как некрасиво такими делами на работе заниматься, да еще и кабинет не закрывать, — пробормотала достаточно громко и уткнулась носом в грудь подопечного.

Было так стыдно, как будто это меня поймали с поличным, и я сейчас там судорожно натягиваю юбку и застегиваю блузку.

Оторвалась от рубашки Богдана только тогда, когда услышала поспешный стук каблуков. Фух, отпустило. Теперь можно посмотреть на Ромео.

Заместитель Богдана был зол. Он так выразительно на нас смотрел, что я даже чуть грудью прикрывать не стала своего мальчика. Во время вспомнила, что мужику тридцать, и максимум, чем могу помочь — это прикрывать спину. А точнее, стоять за ней. Что и сделала.

Богдан

Жбанов смотрел на меня с презрением и ненавистью. Еще бы, на таком пикантном моменте его прервал…

Ксюша стремительно спрятались за мою спину, а я до сих пор чувствовал легкий аромат, который оставила после себя няня. Надо же, так застеснялась, что даже прижилась. А я бы вот так стоял и стоял с ней.

— Заявление на увольнение жду в течение десяти минут у себя в кабинете.

— А не боитесь меня увольнять, Богдан Игоревич? — смотрит, чуть прищурив свои глаза. Если думал, что его слова меня испугают, то ошибается.

— Боюсь вас рядом с собой оставлять. Пойдёмте, Ксения Константиновна, — девушка держит дверь, чтобы смог выйти, и быстро выскальзывает следом за мной.

За столом в приемной сидит бледная девушка, растирает по щекам слезы и что-то быстро пишет от руки на листе бумаги.

— Ксюша, забирайте бук, зарядное устройство к нему, и выходим.

Моя няня беспрекословно подчиняется. Стараясь не глядеть на секретаря, забирает со стола все необходимое и быстро уходит за мной в коридор. Да денек у Ксении сегодня тяжелый, честно сказать, даже я к подобному не был готов.

— Так стыдно мне почему-то, — говорит Ксюша, когда подходим к кабинету.

— Бывает, — хмыкаю, — косячат одни, а стыдно другим.

На самом деле и мне было стыдно за то, что за две недели моего больничного в офисе образовался такой бардак. Нет, я не говорю сейчас о других рабочих. Меня больше волнует заместитель. Это ж надо было до такого додуматься? Нет, я лучше сам, без заместителей. Тем более, последнее время слишком привольно стал вести себя Даниил Антонович.

Заявления принесли быстро. Причем Жбанов протянул две бумаги, за себя и за девушку. А как просил то ее взять! Расписал все качества, говорил о широком кругозоре и самоотдаче работе.

Теперь понял, про какой кругозор шел разговор. И самоотдача даже не работе, а на работе.

Быстро подписал бумаги, позвонил в отдел кадров и предупредил, что Жбанов и его секретарь отрабатывают две недели и уходят. Все это время мужчина не сводил пристального взгляда с няни. И мне это ой как не понравилось.

— Даниил Антонович, можете потихоньку паковать вещи, — складываю руки на груди.

— Обязательно, — одарил пренебрежительным взглядом и посмотрел на гипс, чуть улыбнувшись, — скорейшего выздоровления.

— Спасибо, на сегодня можете быть свободны — ответил сухо, желая быстрее распрощаться с этим типом. Благо, он не делал какой-то супер важной работы и на его рабочем столе вряд ли найдется хоть один значимый документ для фирмы. Но все равно перестраховываюсь и вернулся в его кабинет, чтобы лично удостовериться. Ксения вновь увязывается за мной хвостиком и не отходит ни на шаг.

Как и предполагал, документов никаких не было. Компьютер решил проверить завтра, сегодня дел по горло, справиться бы до вечера.

— Поможешь исправить эти документы? — спрашиваю девушку, которая ловко открыла бук.

— Помогу, — легко соглашается, — но меня нужно накормить. Одним чаем не отделаешься.

Спускаем в кафе на первом этаже и плотно обедаем, чувствую, что будем сидеть здесь до вечера. Нет, до конца рабочего дня. Ведь не один приехал, значит нужно думать не только о себе. Зачем, спрашивается, няню с собой взял? Побоялся, что вернусь, а её дома не окажется.

Вот такой глупый и ничем не обоснованный страх. Она вольна уехать хоть сейчас, но за эти дни я привязался к ней. Просто не представляю, как буду дальше. Глупо и звучит по-детски, но это так. Я мало того, что впервые за кем-то ухаживал (сейчас говорю про болезнь), так еще и никогда ранее не испытывал такого чувства, как страх потери.

Был готов заключить еще один контракт, лишь бы девушка вот так сидела рядом и звонко стучала ноготками по кнопкам клавиатуры. И вдруг идея возникла сама собой. Глупая, бредовая, но она была.

— Ксения Константиновна, — девушка поднимает на меня свои глаза, — а вы не хотите быть моим секретарем?

— Очередной спор? — смотрит пристально, и я знаю, что она до сих пор обижается, знаю и не могу осуждать. Сам виноват, что дошел до такого низкого поступка.

— Нет, просто мне и, правда, нужен помощник. А с этим увольнением — жизненно необходим.