Он снова вздыхает и поправляет галстук на шее. Лицо крысы краснеет. У меня вырывается смешок. Я в курсе, насколько они усердно рыли. Внедряли своих повсюду. Ясен фиг, что эта мышиная возня была невооруженным глазом заметна. Не умеют они внедряться. Если бы на месте Кулька был другой человек, которого он как раз сместил — хрен бы кто просек все эти телодвижения. Но Кулька интересуют только бабки. Он умеет их красть и отмывать, а больше ни черта не умеет.

— Давай еще раз и по-хорошему, — откашлявшись, продолжает он, — мы тебя не трогали. Сотрудничали. Тебе Торегросса и его шавки жизнь портили, репутацию мочили. На твоей территории дрянью и оружием торговали, с твоей родины ребят в это втягивали. Нам тоже мешали. Ну ты понимаешь, как сильно. А ты Андреа взял и просто слил. Мы об этом не договаривались, Амир, получается, что ты как будто в одну харю торт весь сожрал и нам не оставил. Меня за это по голове не погладят, мне задницу нужно прикрыть. Ты нам сдай кого-нибудь покруче. Договоримся с тобой по-нормальному. И мне хорошо и ты на свободу отправишься. У тебя там ребенок. Телка, за которую ты так вцепился. Есть ради чего стараться.

Он продолжает болтать, а я откидываюсь расслабленно на спинку стула. Разминаю затекшие мышцы плеч с хрустом, пока мелкая тварь напротив передергивается от этого звука. За “телку” этот хрен еще ответит не раз. Как и за все остальное. За то, что она из-за его затупков попала на больничную койку.


Хрен бы кто из моих этого допустил бы.

— Молчишь? — интересуется Кулек, — знаю, почему молчишь. Думаешь, Амир, что все продумал? Я знаю, что бабу свою ты спасти пытаешься, и что спрятать ее хочешь в другом городе. У тебя ничего не выйдет, — заговорщицки шепчет он, склоняясь над столом, — понимаешь, да? У тебя в стае есть крысы. Сольют ее сегодня же. Как только твой дружок передаст ее тому человеку. Но ты еще можешь остановить это…

Он затыкается, потому что у него вибрирует громко телефон в кармане. Кулек лезет в брюки, достает последний айфон и смотрит удивленно на экран. Потом отвечает на вызов, прислонив смартфон к уху.

— Да? — он растерянно бегает глазками по комнате, а потом сводит брови. У меня вырывается ухмылка. Кулек медленно отнимает трубку от лица и смотрит на меня.

— Тебе же сказали громкую связь включить, — бросаю небрежно ему я, а он бледнеет. Доходит, похоже. Потом послушно нажимает на экран.

В комнате раздается треск. Шорох. Из динамика доносятся удаленные голоса, а потом стон и хныканье. Хныкает мужик — я даже знаю, кто конкретно.

— Пап, — ноет, срываясь, голос в трубку, — пап, у меня проблемы…

— Что. С моим. Сыном?! — орет Кулек, подскакивая со стула. Он тупо хватает телефон и трясет его, будто бы этим можно что-то изменить, Отчаянно и яростно, — Витя?! Витя?! Что там такое?!

— Пап, тут какие-то люди. С оружием. Они перевернули весь дом… нашли… ну ты понимаешь, что. Контрабанду. Бабло наше, — ноет мужик, срываясь на всхлипывания, — Пап, сделай что-нибудь. Пожалуйста. Они меня убьют. Они подставят нас, пап.

Кулек поднимает на меня пораженный взгляд.

— Ты тварь, — произносит он, заикаясь, — т-т-т-ты-ы-ы…

Я поднимаюсь со стула и кладу ладонь на макушку этому черту. А потом впечатываю его лицо в стол. Почти что легонько. Телефон отлетает в сторону. Кулек вскрикивает, как баба, поднимает лицо и трясущимися руками зажимает разбитый нос. Бледная, как рыбье брюхо, кожа, сразу становится красной от крови.

— Поговорим с тобой, Кулек, — произношу я, хрустнув кулаками, — теперь нормально поговорим. Попал ты, скотина, конкретно. А потом я тебе за “телку” кишки выпущу и на забор намотаю.

* * *

Рита

Я отбрасываю свой новый паспорт в сторону. Книжечка, соскользнув с сиденья, падает куда-то на пол, а я ее задумчиво провожаю взглядом. И смотрю потом в тонированное окно.

— Это Амир поручил меня отправить восвояси? — интересуюсь медленно я. Раздается скрип сиденья. Это Рустам перестал сверлить меня взглядом и сел обратно.

— Ты давай без допросов, Рита.

— Я просто спрашиваю. Можешь ответить? Что он тебе сказал?

Мне сложно ему поверить. Кажется, что это какая-то очередная ловушка — я уже каждого человека автоматически проверяю на вшивость. Если кто-то сливал информацию у Амира в доме, то какая гарантия, что этот Рустам, которого я вообще вижу впервые, тоже не предатель?

Он молча заводит машину, оставив вопрос повисшим в воздухе, а меня начинает трясти от страха и волнения. Если ему нечего скрывать, и его намерения чисты, то почему он не отвечает?

— Выбирай давай, Рита, или отвезу наугад. Могу на свою родину отвезти, там тебя не достанут точно. Даже на работу пристрою. Или замуж. Только там будешь белой вороной. Женщины у нас другие.

— Я все решила. Отвези меня домой к Амиру, — глухо произношу я, а Рустам хмыкает.

— Я по твоему лицу могу сказать, что не потянешь его, Рита. Вы из разных миров. Вот тебе реально лучше уехать. Предыдущая его баба была еще кое-как, но ты ни рыба ни мясо. Недостаточно покорная, и недостаточно отбитая, чтобы спеться с ним. Что ты будешь делать потом? Замуж Амир тебя не возьмёт, ты родня его бывшей жены. Она его предала. По-хорошему всю её семью ответить за это заставят. Тебя, наверное, нет. Пожалеет. Но это не значит, что с ним остаться тебе позволят.

— Да мне плевать, честно говоря. Мой племянник остался один. Я буду с ним до тех пор, пока Амира не отпустят. Ты говорил, что это недолго, — поднимаю я взгляд на Рустама, проглотив все его слова по поводу моего психологического портрета.

Я его вижу первый, и, надеюсь, последний раз в жизни. Какая я — его не должно касаться. И доказывать что-то не стану.

— Блин, — усмехается Рустам, — да, он там ненадолго. Но я думаю, что его люди смогут без тебя с сыном управиться.

— Я хочу помочь. Его сын уже привык ко мне, — пожимаю я плечами, украдкой глядя за окно. Рустам удаляется от центра города к окраинам. Паника захлестывает меня ледяными волнами, но я держусь, стараюсь не показывать свой страх этому человеку. Может быть, он отвлечется. Потеряет бдительность, продолжая спорить со мной, а я воспользуюсь каким-нибудь удобным моментом, чтобы сбежать. Не верю я ему. Вообще не верю.

— Настырная ты, — произносит внезапно он, — так протащилась по Амиру? Можешь не отвечать. Иначе бы бежала, сверкая пятками.

— А ты, я вижу, знаток женской психологии, — спокойно отвечаю я.

— Я был женат. Кое-что шарю в женщинах.

— Пф, — вырывается у меня, — вот именно, что был. Значит, не очень-то и шаришь, раз развелся.

— Я не разводился.

Я удивленно приподнимаю брови, а Рустам, бросив быстрый взгляд на меня в зеркало заднего вида, поясняет:

— Прикончила она сама себя. Как ее измена вскрылась. Понимала прекрасно, за кем замужем, и что ей за это может быть. Кстати, на тебя похожа была характером. Тоже никакая, обычный человек. За душой ничего особо нет, родня бедная. Так что подумай, Рита.

Я прикрываю глаза, сдерживая скептический хмык. Понятно, на что он намекает. Еще раз говорит, что Амира я не потяну, защитить меня не кому, и жизнь с ним — это билет в один конец. Никакого развода, как с Вовой. Нельзя будет поругаться и разойтись, как нормальные люди. Все, собственность мужа.

Мрак, а не жизнь, честно говоря. А если разлюбила? Если муж тебе не верен? Даже отомстить нельзя — убьет ведь. Точно золотая клетка, иначе назвать нельзя.

— Ты говорил пять минут назад, что Амир меня замуж не возьмет, — медлено произношу я, — теперь рассказываешь, как плохо быть замужем за ним. Определись.

— Да я просто твои розовые мечты разбиваю, Рита. Проясняю, чтобы даже не думала, — усмехается Рустам. Мы заворачиваем на окраине города на какую-то колею. Едем по бездорожью, и дно машины с шумом царапает трава. Я аккуратно тянусь к ручке и пытаюсь открыть ее. Больше шансов у меня не было — не выпрыгивать же на шоссе под колеса другой машины.

Но ручка не поддается.

— Не нервничай, Рита.

“Заткнись” — мелькает в голове, и я сжимаю кулаки, понимая, что этот гад спалил мои маневры. Машина тормозит на какой-то полянке, возле свалки. Впереди пригорок. Вокруг одни деревья. Мне становится трудно дышать. Страшно. Неужели со мной что-то плохое сделают? Добегалась. Дожилась с Амиром.

— Выходи, — произносит Рустам, а я вижу, как на пригорке появляется человек. Он медленно начинает спускаться к нам. Я нервно вдавливаю ногти в обивку сиденья, словно это сможет меня удержать. Остановить всё, что сейчас происходит.

— Не надо. Я не пойду, — вырывается у меня и я умоляюще смотрю на Рустама, — я же сказала, что меня надо отвезти к Амиру. Я просто хотя бы попрощаюсь с Тимой. На пять минут.

— Слушай, Рита, нахрена тебе это, скажи мне? Все равно с его сыном ты больше не увидишься, — Рустам смотрит на меня насмешливо через плечо, а меня начинает трясти, — а если Амир передумает тебя отпускать, когда ты вернешься? Жизнь нормальную упустишь. Мужиков обычных.

— Ничего страшного, — шепчу я, — смирюсь с этим. Отвези меня обратно.

— Уверена?

— Да, — я вскидываю голову, ухватившись за соломинку надежды. За его сомневающийся тон. Он правда может это сделать? Он не задумал ничего плохого? Господи…

— Доверяешь ему, что ли? Слушай, если не хочешь одной оставаться — могу с собой увезти. Жена мне не нужна, но ты вроде ничего. Можем немного отвлечь друг друга. Я тебя не обижу баблом, — хмыкает Рустам, а я округляю глаза. Шокированно.

— Ты с ума сошел?! Ты мне не нужен! Кто я, по-твоему?! — вскрикиваю я, а он какого-то черта ржет.

— Ладно, — внезапно произносит Рустам, отсмеявшись, — я сдаюсь. Убедила. Все, расслабься. Давай выходи из машины и веди себя спокойно и уверенно. Потом Оскар подарю за роль.