Мальчик я тебе, что ли? Гоняешь меня, милая. Но погоди, мало тебе не покажется. Я ведь предупреждал, чтобы не рыпалась.

Есть у меня один козырь в рукаве, Аполла. Вот им-то я и воспользуюсь. Ты даже не подозреваешь, моя хорошая, как в скором времени окажешься снова рядом со мной.

— Да, — киваю самому себе. — Сначала заберу жену, а потом сосредоточусь на проблемах Ильи. Этот идиот точно никуда не убежит. А посидеть недельку-другую в СИЗО иногда полезно для правильного восприятия жизни.

Заваливаюсь обратно в постель и улыбаюсь довольно. Нахожу в телефонной книге один контактик, записанный замысловато. Крошка Енот. Мужчина это или женщина, не знаю. Вот только Синявкин, когда диктовал номерок, говорил что-то о самом крайнем случае.

— Это доверенное лицо Назарета, — вспоминаю я его слова, когда речь зашла о захвате участка.

— На каком крючке держишь? — спросил я тогда.

— Шантажирую личными фотографиями, — нехорошо усмехнулся Синявкин. Мерзавец, конечно, был отменный. За его гибель Илье еще приплатить должны, как санитару леса.

Лениво тыкаю в экран айфона и, заведя нужный чат в Телеграм, пишу коротенькое сообщение.

«Я выкупил твои фотки у Синьки. Слушай внимательно, что нужно сделать».

Ответ приходит почти сразу же. Назаров и Аполла домой не возвращались. Ребенок с бабушкой круглосуточно с телохранителями. Охрана дома удвоена и пополнена новыми сотрудниками.

— Я их не знаю, — пишет мой осведомитель вдогонку. — Но давайте договоримся так. Я выполню ваше указание, а вы мне вернете фотки. И больше никогда не появитесь в моей жизни.

— Идет, — пишу, не задумываясь. Мне стукачок в близком окружении Назарова больше не понадобится. Да и, скорее всего, его вычислят на раз. Назарет далеко не дурак. Вот только простодушный больно. Не повезло тебе, мальчик. Ни с друзьями, ни бабами.

Усмехаюсь криво, представляя обалдевшую рожу врага. И сразу же перехожу в наш с Мишкой секретный чат.

— Позвони нашему другу. Пусть узнает, как выполняется его поручение. Мне кажется, кто-то остался на свободе. Пусть дадут ориентировки о маньяке и прихватят нашего клиента по дороге. И если Аполлинария с ним, пусть и ее доставят в ближайшее отделение полиции. Я подъеду. Заберу.

— Ты опять ее потерял, Ильич? — на правах старого друга тычет мне Мишка, мой бывший водила и доверенное лицо.

— Заткнись и исполняй, — огрызаюсь я. — Будут новости, пиши. Я скоро приеду.

Откидываю телефон на стол, собираясь немного подремать. Трубка с грохотом падает на столешницу. Звякают стаканы и шелестит какой-то кусочек фольги. Приподнявшись на локте, тянусь к нему. Изумленно вчитываюсь в название.

Эфедрал.

Снотворное и обезболивающее, запрещенное в России. Мы с Аполлинарией покупали его в Дубае, когда ее мучили сильные боли. Вот и пригодилась таблеточка. А я, дурак пьяный, принял ее добровольно из рук змеи и задрых. Ничего не слышал. Сопел в две дырки. Ну, не идиот ли!

Кулаки сжимаются от безотчетной злобы.

— Ты с кем поиграть решила, стерва? — бурчу себе под нос. — Вернешься домой, получишь по полной. А я-то, придурок, обрадовался. Ну да ничего, девочка! Силки расставлены. Твой любовничек в них обязательно попадется. Уже сегодня. А там и тебя ко мне доставят. Только на этот раз я не стану носиться с тобой. Сразу отправлю на аборт. А потом выпорю, чтоб знала свое место. Стерва!

Закрываю глаза, решая еще поспать. Времени полно. Задания всем выдал и могу хоть немного отдохнуть. Но стоит мне только смежить веки, как память вновь подкидывает яркие картинки. Карловы Вары. Наша квартира. Аполлинария нагишом сидит у меня на коленях и вся дрожит. От страха или прохладного ветерка. В тот момент я мог делать с женой все, что угодно. И почему сразу не забацал ей ребенка? Зачем выжидал целых пять лет? Чтобы потом принять таблетку эфедрала в душном купе?

«Ты редкий осел, Феденька!» — говорю сам себе и слышу папашин голос. Вот он бы точно церемониться не стал. Врезал бы пару раз под дых…

Вспоминаю отцовы огромные кулаки и сразу чувствую, как ноет под ложечкой. Фантомные боли, мать их. До сих пор в холодном поту просыпаюсь, когда бате вздумается присниться. Даже через сорок лет с того света мне дубиной машет. Ему же все не так было. Образование мое. Способности. А я пытался угодить. Доказать, какой классный. Когда первый миллион заработал, похвастался сдуру. И тут же услышал: «Да что мне твои деньги, сынок? В гробу карманов нет!»

Конечно, нет. Но здесь можно здорово устроиться, имея бабки. Молодая жена, бизнес, работающий как часы. И дикое счастье осознавать себя вершителем судеб. Сродни оргазму чувство. Стоит только представить всех тех людей, готовых исполнять мои приказы и прыгать от радости. Сколько их? Сто? Двести тысяч? Мои сотрудники, кое-кто из чиновников. Родственники и дети. Вот только одна фифа-балерина решила тут станцевать партию черного лебедя. Ну, погоди, дрянь маленькая, ты у меня еще попляшешь!

Закрываю глаза, стараясь уснуть. Есть совершенно не хочется. Это и правильно. Лучше вздремнуть часок и потом заново обмозговать, как лучше выпутаться из всех проблем разом. Придумать на свежую голову эдакий ход, способный освободить Илью и забрать Аполлу домой. Лишить ее любовника. И пусть до конца жизни мучается и винит себя в его нелегкой судьбе.

А ведь это прекрасная идея! Обвинить в убийстве Синявкина Сережу Назарова. Мотив есть. Мстил за первую жену. Свидетелей хоть отбавляй. Целый самолет наберется. Говорят, на похоронах он в голос орал и клялся порешить подлого Синьку.

Тянусь за айфоном и, снова напоровшись взглядом на пустую облатку, морщусь, словно от зубной боли.

Погодите, кролики! Дядя Федя вам устроит развлекуху!

Снова открываю чат и пишу Мишке.

— Не маньяк. Пусть задержат по подозрению в убийстве Синявкина. А там — смотри по ситуации. Может, понадобятся свидетели. Кто-то на машине мимо ехал… Обмозгуй, Миша. Тут нужно действовать виртуозно.

— Не боись, Ильич, — приходит ответ.

Можно поспать под стук колес. А мой верный солдат все исполнит наилучшим образом. Закрываю глаза, чувствуя, как меня накрывает усталость. Будто в шахте или на стройке отпахал смену. Проваливаюсь в глубокий сон. Бегу куда-то по лестницам. Перепрыгиваю через какие-то ямы и лужи. Засматриваюсь на небольшое озерцо, подернутое тиной. И разогнавшись, лечу, надеясь встать на ноги на другом берегу. Но у самой кромки воды поскальзываюсь и плюхаюсь в вонючую жижу. Пытаюсь выкарабкаться и чем больше барахтаюсь, тем сильнее засасывает. И только в последний момент понимаю свою ошибку. Я принял вонючее болото за озеро с кристально-чистой водой.

Выныриваю в реальность от звонка айфона. Тяжело сажусь на постели и, вглядевшись в высветившийся контакт, отвечаю глухо.

— Да, Марина. Слушаю.

— Федя, — вздыхает в трубку сестра. — Тут пришли с обыском. Я не знаю, что делать…

— Не паникуй, — обрываю словесную диарею. — Коротко и четко рассказывай. Кто куда и зачем пришел?

— К нам домой, — лепечет сестра. — Вячеслав Иванович говорит, в банк и во все отделения тоже нагрянули.

— Да кто, твою мать?! — срываюсь на крик. — Кто вообще посмел ко мне сунуться.

— ФСБ и Финмониторинг, — всхлипывает Маринка. — Что теперь будет, Федя?

— Соберись, — прошу душевно. — Ты знаешь, что делать, милая. Мы с тобой не раз обсуждали. Пусть рыщут. У них работа такая. Потом действуй по плану «Б». Встречаемся в Перми, Марина. Вся надежда только на тебя. Ты слышишь меня, сестренка?

— Да, Феденька, да! — плачет она.

А я, положив трубку, крепко задумываюсь.

Снова совпадение? Или кто-то решил действовать на опережение?

— Пошел на обгон, Сережа? Кишка тонка, мальчик!

Собираюсь, складывая в спортивную сумку все необходимое. Весь остальной скарб велю забрать охране. Никуда не годятся, придурки. Я, конечно, сам отпустил их с ночного дежурства. Денег хотел сэкономить. Вот только почему Назарета не приняли в Липках, и как он умудрился так быстро догнать поезд? Разобраться надо. А эти… Кошусь на перепуганного охранника, маячащего в коридоре.

Налажают с багажом, уволю на фиг.

Выхожу на вокзале в Перми. И сразу чувствую, как холодный ветер обжигает лицо.

— В центр, — прошу водителя, плюхаясь в такси. — Что тут у вас из отелей есть приличное?

— Холиди ин, — бойко тараторит он.

— Ну, гони туда, — усмехаюсь криво. Холиди ин, мать вашу! Сплошной холиди…

Сестра приезжает вечером, и я встречаю ее на вокзале.

— Все взяла? — рявкаю вместо приветствия.

— Да, конечно, — кивает она, передавая мне сумку с ноутбуком и портфель с документами. — Я обратно поеду, в Москву, — блеет овцой. — Меня там Слава ждет.

— Какой еще Слава? — смотрю на нее во все глаза. Тут бизнес рушится. Сын в тюрьме. А у моей малахольной сестры любовник на уме! — Уезжай, — киваю скупо. — Тут ты все равно бесполезна. Билет купить? Или сама справишься?

— Разберусь, — обиженно поджимает губы Марина. — Не отвлекайся от покорения мира, Федя.

Пожимаю плечами. Вроде ничем не обидел. Тороплюсь обратно в гостиницу. И быстро перевожу активы в оффшоры. Фактически обескровливаю банк. Но рисковать сейчас не могу. Иначе все потеряю. С удовольствием наблюдаю, как кружится маленькая стрелочка по экрану. Проводятся последние транзакции. Теперь нужно вернуться в Никитск. Забрать жену. И оттуда улететь в Европу. Отличный план.

По дороге в аэропорт пишу Крошке Еноту.

— Прилетаю сегодня вечером. Нужно встретиться.

— Это неразумно. Лучше нам не знать друг друга в лицо. Вашим вопросом занимаюсь. Надеюсь, все получится.

22

Сергей


Этой ночью мне не до сна. Я особенно не парюсь из-за второй семьи отца. Решили помочь и на том спасибо. Сам бы я со своими пацанами не справился бы. Сидел бы сейчас в Липках в обезьяннике, а моя Линара тряслась рядом со Шмелевым в поезде. Или нет… Вышла бы в Щелбанчике и поехала бы назад в Никитск. Декабристка моя распрекрасная.