Диана Машкова - Обаятельная Вера

– О вашей писательской карьере! – Терпению Веры недолго осталось жить: женское любопытство, помноженное на литературную жадность филолога, изводило ее.

– Еще по рюмке, – повел Кац нечестную игру, все-таки оправдывая двойную сущность своей фамилии, – и тогда расскажу.

– Ладно! – согласилась Вера, чтобы не терять впустую время на споры.

Они снова выпили, – теперь Вера закусила бутербродом с сырокопченой колбасой, прожевать которую могли только стальные челюсти, – и Виктор Павлович огорошил ее во второй раз за вечер.

– Я пишу порнографическую прозу.

– Что?! – захлопала профессор Орлова глазами, давясь бутербродом. – Совсем?

– Что значит «совсем»? – Кац рассмеялся. – Поясните свою мысль.

– Поясняю, – все еще не в силах прийти в себя и торопливо глотая, затараторила Вера, – сюжет построен исключительно на сексуальных похождениях героев, контекст должен возбудить читателя, а движущая сила литературного персонажа, если его так можно назвать, за-ключается в вожделении.

– Например? – с любопытством спросил Кац.

– «Телени» Оскара Уайльда, «История Венеры и Тангейзера» Обри Бердслея, у Гийома Аполлинера тоже есть пара романов...

– Понятно, – перебил Виктор Павлович, – но все, что вы перечислили, я не считаю порнографической литературой высокого качества. Несмотря на именитое авторство. А Бердслею вообще не стоило писать: лучше бы занимался своим делом. Графика и иллюстрации у него отменные.

– Выпьем? – предложила теперь уже Вера Александровна, облизав пересохшие от волнения губы.

– Обязательно! – ответил Виктор Павлович и многообещающе улыбнулся.

Только сейчас Вера заметила, что ее занимательный попутчик наконец расслабился и приобрел невероятное мужское обаяние, которого с первого взгляда в нем нельзя было распознать. Если бы еще не эта короткорукая рубаха!

– Да, – кивнул Кац, поймав Верин возмущенный взгляд, – и я не могу терпеть рубашек с короткими рукавами! Хотите, прямо сейчас переоденусь?

В стремлении угодить женщине он уже начал расстегивать пуговицы своей злосчастной робы.

– Не надо! – запротестовала Вера Александровна. – Лучше потом.

Собутыльник серьезно кивнул и прекратил непристойные действия. Вера успела подумать, что с этим порнографом придется держать ухо востро!

– Навещал мамину подругу в Москве, – объяснил Кац, не дожидаясь расспросов Веры, – она подарила, попросила надеть. Не хотел обижать старушку!

– Надо же, – Вера Александровна вдруг расхохоталась, – мы с вами как Гоша с Катериной из фильма «Москва слезам не верит». Помните, в электричке? Эпизод с грязными ботинками.

– Точно! – Виктор Павлович рассмеялся тоже. – Хорошенькое начало. Да и продолжение мне уже заранее нравится.

– Неуместная аналогия, – профессор Орлова строго обрубила.

– Давайте, Вера Александровна, выпьем, – пропел Кац примирительно, наполняя рюмки, – и я расскажу вам про порнографию высокого качества. Вам нравится «История О» неизвестного автора? Или «Три яблочка от одной яблони» Пьера Луиса? Предлагаю тост – за хорошую литературу!

Разве могла Вера не поддержать?!

За четыре часа в поезде Виктор Кац так и не раскололся. Сколько Вера Александровна ни пытала его, выведать псевдоним не удалось.

– Если прочтете мои романы, – сказал Виктор Павлович, когда они проезжали Сергиев Посад, – перестанете со мной общаться.

– Глупости, я же филолог!

– Я под разными псевдонимами пишу, – отмахивался порнограф, когда за окном тянулся куполами к небу Ростов, – меня продают как переводную литературу. С английского.

Сгорающей от любопытства Вере оставалось только пообещать себе обшарить все книжные магазины в поисках «иностранной клубнички», которой за рубежом не существует в природе. Чудны все-таки дела книгоиздательские!

Перед тем как выйти на платформу Ярославля – конечная станция, – Вера с Виктором трогательно распрощались, решив отныне и впредь обходиться без отчеств, а заодно обменялись мобильными телефонами. Профессор Орлова не теряла надежды узнать занимательного попутчика как писателя, а Виктор Кац, похоже, был заинтригован тем, что «приятная во всех отношениях женщина» оказалась еще и интересным ему собеседником.

Все-таки умных женщин не любят лишь обделенные мудростью и кругозором мужчины. Наверное, из страха быть осмеянными: тайно ли, явно ль. Остроумным интеллектуалам опасаться, как правило, нечего.

Спустившись на перрон и потеряв из виду Виктора, Вера тут же почувствовала во всем теле предательскую неуверенность. Надо было додуматься пить наравне с мужчиной! Она стала крутиться, высматривая обещанную организаторами табличку «Конференция ЯГПУ». Ничего.

Сосредоточенно переставляя ноги, Вера побрела вдоль перрона и тут, в конце платформы, увидела наконец табличку. Слава богу! А сколько народу! Неужели организаторы умудрились согнать такую толпу профессоров и доцентов на обычную научную конференцию? Вера Александровна радостно бросилась навстречу коллегам, но в нескольких метрах от толпы остановилась в нерешительности. Что-то не похож контингент. Прищурившись, сумела прочесть надпись на табличке: «Семинар МВД».

Нет уж, увольте! Она торопливо засеменила в противоположную сторону, стараясь держаться прямо и независимо.

Перрон давно опустел, а профессор Орлова, прибывшая на конференцию, все еще слонялась туда-сюда, никем не востребованная.

Правильно сделала, что приехала в незнакомый город, не прихватив ни адреса, ни номеров телефонов! Да еще умудрилась весело провести время в поезде. Теперь оставалось бродить в одиночестве по чужим улицам в странном состоянии. И пытаться думать, что делать.

– Вера Александровна? – услышала она за спиной тоненький голосок.

– Да! – Вера обернулась.

– Здравствуйте! – Темноволосая худышка, явно студентка, взирала на нее с глубоким почтением. – А мы вас давно уже ждем. Пойдемте в машину!

– Здравствуйте, деточка! И где же вы ждете? – возмутилась профессор Орлова, чтобы скрыть собственное смятение.

– Там, – худышка вжала голову в плечи и неопределенно махнула рукой, – на привокзальной площади. Мы думали, вы к машине придете.

– Интересная мысль!

– А потом появился ваш коллега и сказал, что лучше выйти с табличкой на перрон.

– Жаль, что вас раньше не посетила эта гениальная идея! – снова съязвила она.

И тут же раскаялась в содеянном – девчушка посмотрела таким виноватым взглядом, что Вере стало не по себе. И чего она разошлась?! Иногда помимо воли прорывается привычка «держать марку».

Машина – старенькая, но вполне опрятная «Газель» – ожидала в закутке под лестницей. Даже если бы Вера и догадалась выйти на привокзальную площадь, вряд ли так сразу ее обнаружила.

– Проходите! – Девчушка открыла перед профессором дверцу.

Пригнувшись, Вера Александровна забралась в темный салон и застыла в недоумении: прямо перед ней, улыбаясь во весь рот, сидел Виктор Павлович Кац.

– Мне на другую конференцию! – объявила Вера Александровна девушке, пятясь назад, к выходу.

– Вера Александровна, – остановил ее довольный реакцией порнограф, – все правильно! Конференция Ярославского государственного педагогического университета. Литературные чтения.

Он взял из рук Веры сумку, пристроил ее на багажную полку и пригласительным жестом указал на кресло рядом с собой.

– Неужели? – ехидно поинтересовалась она.

– Я тоже не сразу поверил, когда увидел у них в списке вашу фамилию, – признался Кац, – представляете, какая удача!

– Так вы мне солгали?! – Вера Александровна окончательно разозлилась.

– В чем?

– Сказали, что вы – писатель!

– Все правильно, – Виктор примирительно взял коллегу за руку, – вы же спросили, «чем я зарабатываю на жизнь». Я и ответил. А работаю в университете. Преподаватель, доцент.

– Что именно преподаете? – Вера вырвала руку и отстранилась.

– То же, что и вы, – он улыбнулся, – зарубежную литературу. Каким-то образом мы ведь оказались на одной конференции?

Логично. Вера Александровна только кивнула в ответ.

«Газель» тронулась с места, а Вера погрузилась в размышления о странностях и совпадениях. Оказывается, можно жить в одном городе, работать в системе образования, преподавать один и тот же предмет, а познакомиться волей судьбы в поезде. Какая-то мистика!

– Кстати, – Виктор понизил голос, – у меня к вам огромная просьба. Никто не знает, чем я занимаюсь в свободное от семинаров и лекций время.

– А мне тогда зачем рассказали?

– Хотел произвести впечатление, – Виктор усмехнулся, – профессией «преподаватель» девушку не прельстишь. Я же не думал, что мы с вами коллеги!

– А-а-а, – задумчиво протянула Вера, пряча улыбку, навеянную словами «девушка» и «прельстить», – конечно, все останется между нами!

– Вот и хорошо, – Кац заметно успокоился, – а вообще, я рад, что все так вышло! Три дня в вашей компании – это подарок судьбы.

– Думаете? – засомневалась Вера Александровна. Общее состояние ее организма говорило о том, что ей столько не выпить.

– Вне всяких сомнений!

Общежитие, в которое привезли почетных участников конференции, расположилось на живописном берегу реки Которосль. Повторить вслух фонетически мудреное название за студенткой Вера не рискнула. Дальше – больше. На здании значилась надпись «Которосльная набережная». Вот, скажите на милость, стоило столько лет заниматься иностранными языками, чтобы в один прекрасный день встать в тупик перед родным, русским?

– В Ярославле говорят КоторосльнАя, – угадал причину недоуменного взгляда Веры проницательный Кац, – хотя правильно все-таки КОторосльная. С ударением на первый слог, как и в названии реки.

– Вы что, – поддела она, – диссертацию по транскрипции топонимов защищали?

– Не всех, только гидронимов, – усмехнулся Кац и тут же объяснил: – просто бывал уже в Ярославле.