— Ты бы предупредила, а то я без подарка. — Шепчет. — Стремно как-то!

— Что там у вас? — Дашка выбирается из-за пульта.

— У Марты сегодня день рождения! — Радостно объявляет он.

— Правда? — Лицо Ласточкиной удивленно вытягивается.

— Да… — Мычу я.

Тим снова прихватывает меня — теперь уже за плечи и, беззастенчиво тиская, журит:

— И никому ведь не сказала!

— Да я…

— Сколько тебе сегодня исполняется?

От горячих волн, разбегающихся по телу, у меня кружится голова. И я совершаю еще одну ошибку:

— Восемнадцать.

— Сколько? — Левицкий отпускает меня и охает. — Восемнадцать?

— Угу. — Неохотно киваю я.

— Дела…

Но прежде, чем он успевает сказать еще хоть слово, я шепчу:

— Да, я ездила без прав. Но так надо. Мне нужно было, я хотела…

— Да к черту твои права. — Тим кашляет, стуча кулаком в грудь. — Которых у тебя нет. — Он наклоняется к моему уху. — А я ведь мог присесть за растление несовершеннолетних…

— Ну, тут без вариантов. — Отстраняюсь я. — Мы это уже обсуждали, у тебя нет никаких шансов.

— Брось!

— И все же.

Вдруг парень замирает, вглядываясь в мое лицо.

— Никогда бы не дал тебе меньше двадцати. — Его дыхание становится прерывистым. — С твоим взглядом…

— Что с ним не так?

Я замечаю, что Дашка уже стоит рядом со столиком и внимательно нас слушает.

Тим напрягается:

— Он… безжалостный. Как огромные жернова. Иногда мне кажется, что ты можешь перетереть меня в порошок, даже не прикасаясь. — А затем он смеется и поворачивается к Дашке: — Я ее боюсь! Веришь?

— Марта, у тебя реально сегодня день рождения? — Растерянно переспрашивает Ласточкина.

Девушка ничего не поняла из нашего с Тимом разговора, поэтому решает уточнить единственную важную для себя деталь.

— Да. — Смущенно отвечаю я.

— Все! — Левицкий встает и выходит из-за стола. — Решено! Празднуем!

— Тим, не стоит. — Прошу, опуская взгляд.

Но он как ураган. Его уже не остановить.

— Так! Дашка, позови сюда всех, кто свободен! Я схожу к Арине, пусть выгоняет всех из ресторана и кормит нас! Нам нужен торт! Где выпивка? Свистать всех наверх! Накрыть столы!

Проходит всего десять минут, как передо мной на столе появляются всевозможные закуски и спиртное. Официанты суетятся, бармен делает коктейли, Тим сдвигает столики и собирает за ними сотрудников. С кухни ресторана ненадолго приходит и Арина.

— Выпить за нового шефа — это святое! — Говорит она.

Тим один за другим толкает тосты. Все смеются, нас становится все больше. Мы придвигаем еще один стол. Чуть позже компанию нам составляют и музыканты «Diverse».

Впервые в жизни я ощущаю себя уютно в центре внимания. Эти люди поднимают бокалы за мое здоровье, делают комплименты, говорят мне добрые слова и пожелания на будущее. Только вот я не знаю, есть ли оно у меня, это будущее?

И почему-то вдруг начинаю задумываться: а каким оно могло бы быть?

Вот, например, с ними. С этими ребятами, которые, не задумываясь, не задавая лишних вопросов, не влезая в душу, просто приняли меня в свою компанию. Разве осталось в этом мире еще что-то такое же обыкновенное и искреннее, как их посиделки, в которых главное даже не выпивка и не желание показать себя с лучшей стороны, а вот эта милая болтовня, во время которой они оживленно рассказывают истории из жизни, делятся переживаниями, шутят, подкалывают друг друга и хохочут так, что заражают позитивом всех вокруг?

Еще полгода назад я бы однозначно ответила — нет. А теперь смеюсь вместе с ними и впервые чувствую себя по-настоящему свободной. Возможно, кто-то из них понял бы меня, если бы я открылась. Да, наверное. Но вряд ли кто-то способен прочувствовать до самого конца, что значит освободиться от гнета и ужаса. Когда ты больше всего на свете боишься именно свободы, которую так долго желал. И только ты, как истинный цветок темницы, знаешь ей реальную цену.

— Потанцуем? — Предлагает Дашка, протягивая мне руку.

За пультом Ярик, он что-то химичит с аппаратурой, пока я раздумываю. Аринка, отправляясь обратно на кухню, просит персонал включить светомузыку, и на помещение клуба сначала опускается полумрак, а затем стены окрашиваются переливами холодных синеватых лучей.

— Ой, моя любимая! — Визжит Леся, подталкивая меня.

И мне волей-неволей приходится вылезать из-за стола.

— Это про нашего Тима песенка. — Подмигивает Дашка, утягивая меня на танцпол. — Вот прям слово в слово!

Я вслушиваюсь и тут же узнаю «Sam Smith & Calvin Harris — Promises». «Я ничего не обещаю, не жди от меня золотых колец. — Поет исполнитель, когда я начинаю осторожно, будто изучая собственное тело, двигаться в середине зала. — Но я дам тебе все этой ночью. — Невероятным голосом продолжает он».

И я поворачиваюсь и осторожно гляжу на Тима через плечо. Конечно, он смотрит. Следит за мной взглядом, при этом оживленно обсуждая что-то с парнями. Да, пожалуй, он никому ничего не обещает. Но мне и не надо. Тем более, колец с бриллиантами, которые видно аж за два километра. Я не тешу себя глупыми надеждами, не хочу отношений. Больше того — я не могу ничего дать ему взамен.

Меня нет. Меня не существует. Я никто. Мираж, видение. Еще немного, и я исчезну из его жизни навсегда.

К танцполу подтягиваются и некоторые парни.

Вот, например, Боря. К тому моменту, как он присоединяется к нам, кровь в моих венах уже кипит. Черт возьми, я танцую! Я живу! Я дышу! Алкоголь приводит меня в странное состояние легкости. Я все понимаю, знаю, что моя жизнь — беспрерывный ад, но сегодня мне на это плевать. Мне хорошо. Так хорошо, как никогда не было!

И мы с девочками танцуем, улыбаясь друг другу, пока Боря дурачится, пытаясь рассмешить нас и произвести впечатление.

— Классная! — Орет Леся, радуясь новой композиции.

Действительно, она сумасшедшая. Эта песня. Прямо как я!

Играет «Ava Max — Sweet but Psycho», и с каждой новой строкой куплета я все больше убеждаюсь, что это то самое. «Она милая, но ненормальная… Горячая, но чокнутая… не в своем уме!»

Боря пытается заигрывать со мной. Он бросает взгляды, делает недвусмысленные движения, подходит в танце все ближе. Девчонки смеются, а я боюсь даже взглянуть за спину — туда, где в полумраке сидит за столиком Тим, наблюдая за нами. Мне хочется видеть его взгляд. Не знаю, зачем мне это. Но нужно, как воздух.

И мы движемся по кругу. Боря почти трется о мое бедро, а девчонки звенят голосами, подбадривая его. Мне душно, жарко и так весело, что сердце скачет в груди, как часовая бомба.

Господи, что же я делаю? Разве это я?

«Мы оба сумасшедшие… — Поет исполнительница, заводя меня еще сильнее. — Парень, не делай вид, что тебе нравится боль!»

И тут все переворачивается.

— Оу, она милая, но ненормальная, — подпевая на английском, появляется передо мной Тим. Я читаю по его губам, пока он, танцуя, занимает все пространство передо мной. Мы движемся так близко друг к другу, когда он выдыхает: — По ночам она кричит: я не в своем уме! Ты, такой же, как и я, ты не в своем уме!

Девчонки свистят, им обидно, что Левицкий отбил меня у такого забавного танцора, как Борька. Но то, что чувствую я сейчас, напевая вместе с Тимом и двигаясь с ним в такт, оно сводит меня с ума. Мелодия сменяется другой, еще более ритмичной. И жар внизу моего живота становится невыносимым.

Еще через мгновение наши тела уже блестят от пота, и мы купаемся в запахе друг друга.

Мне хочется безумия. Хочется забыть о последствиях. Хочется быть пьяной, счастливой и вестись на его бредовые слова. В конце-то концов, разве я не имею права знать, как оно бывает у нормальных людей? Как это происходит, когда двое безумно, буквально до дрожи хотят друг друга? Когда все взаимно, когда по желанию…

— Яра, будь добреньким, поставь что-нибудь… — Просит Тим буквально жестами.

И я прихожу в себя, видя, что танцпол постепенно заполняется парочками. Рядом в танце уже кружатся наши сотрудники, за ними Леся с Майком — их танец больше похож на секс, но никого это не смущает. Чуть поодаль — Боря. Уже нашел себе партнершу — это Аринка забежала «на минуточку». И я понимаю, что играет медленная музыка, а руки Тима касаются меня, обвивая талию.

Я что, пьяна?

Ну, и пусть.

Это так приятно. Так здорово.

Я чувствую его дыхание на своем виске, слышу стук его сердца. Наши тела двигаются в такт. Они сливаются в единое целое — как две половинки, вечность искавшие друг друга. Я никогда этого не делала. Не танцевала с парнем. Но Тим делает все за меня, он руководит нашим танцем, плавно ведет меня за собой по кругу, качает, успокаивает, осторожно вдыхает в меня жизнь.

Мы словно занимаемся любовью. Медленно, неспешно, долго. Его тепло наполняет меня до краев. Впервые в жизни я ощущаю себя в безопасности, в каком-то прочном коконе, куда не проникнет никто посторонний. Я поднимаю голову и смотрю на него. Я вижу целый мир в его глазах, и мне хочется двигаться навстречу.

Мне нужно туда. Мне надо быть с ним.

Я тянусь к его лицу.

Но Тим меня не целует. По крайней мере, в губы. Он легонько касается ртом моего лба и продолжает танцевать. Наверное, знает, что завтра мне будет стыдно за то, что мы целовались у всех на виду.

И я ему благодарна. За все. За этот короткий миг невесомости, который он мне дарит. За благородство, на которое он способен, и, уверена, о котором он даже не подозревал. За то, как Тим держит меня в своих объятиях — трепетно и нежно, точно хрустальную вазу, которую сто раз били, собирали и снова склеивали. И мне тоже впервые не хочется больше рассыпаться. Я снова ощущаю в себе силы.