— Да уж. — Бормочет Лола, отклоняясь на спинку дивана.

— Сейчас я вернусь. — Бросаю на ходу, выходя из-за стола и протискиваясь к лестнице.

— Что это было, вообще? — Слышатся голоса за спиной. — Что за херня?

Спускаюсь, но не вижу Марты. Обвожу взглядом зал, но так и не нахожу ее. Стриптизера тоже нигде нет. Спускаюсь вниз, тяжело дыша. Сжимаю челюсти с такой силой, что зубы хрустят.

— Тимофей Григорьевич, — передо мной вырастает официантка.

— Что? — Неохотно останавливаюсь.

— Марта Яковлевна дала распоряжения… — бормочет она.

— Что такое? Говори.

— По поводу ваших друзей…

— Друзей?

— Она сказала, чтобы мы больше не обслуживали их за счет заведения.

— Что?!

— Да. И вас тоже…

— Где она?! — Рявкаю я ей в лицо.

— Не знаю. — Девчонка испуганно пожимает плечами.

— Вот же стерва…

— Так мне принести им счет? — Бледнеет она, втягивая голову в плечи.

Я оглядываюсь и смотрю наверх, туда, где, развалившись на диванчиках, продолжают кутить Кензо и компания.

— А неси. — Киваю я.

Срываюсь с места и спешу к служебному входу.

26

Марта

Я медленно хожу по кабинету, собираю свои вещи, складываю в сумочку и обдумываю происходящее. Все-таки появление в моей жизни Левицкого определенно нарушает все планы. Никак не удается оставаться равнодушной. Я неправильно на него реагирую. Мое тело, моя душа, все мои мысли — все становится неправильным рядом с ним.

Теперь, когда у меня на руках все козыри, когда времени остается все меньше, когда у меня появляется реальная возможность встать у руля империи Кауффмана и потопить его чертов бизнес, уничтожить его навсегда… Почему я думаю совсем о другом? Я ведь должна быть хладнокровной. Что за ерунда?

Я застываю у окна, наблюдая за светом в окнах многоэтажек. Пытаюсь прислушаться к своему внутреннему голосу. Хочу понять, что же пошло не так, и почему не получается мыслить трезво? И снова возвращаюсь мыслями к Тиму.

Нам было очень хорошо вместе. Один короткий, ослепительный миг. Возможно, для него это ничего не значило… Для меня же это значило многое. Я впервые поверила в то, что могу перешагнуть через прошлое и быть нормальной. Пусть даже только в плане отношений с мужчинами. Ведь еще недавно я их избегала, нет, — шарахалась.

Конечно, Тим меня не вылечил, но он показал мне, каким может быть мужчина. И каким может быть секс, если двое занимаются им по обоюдному согласию. Он приоткрыл мне завесу в совсем другой мир, и на секунду я даже поверила, что это был его мир — личный, который Левицкий скрывает ото всех за маской циничного плейбоя.

Похоже, я ему действительно нравлюсь.

И это сбивает с толку.

У нас получается работать вместе, мы неплохо понимаем друг друга. А ведь еще несколько дней назад в подобное невозможно было даже поверить! Конечно, Тим не хочет привязанностей, но ведь и я не рассчитываю на серьезные отношения, так? Мы могли бы просто получать удовольствие время от времени? Тогда почему мне вдруг захотелось большего, когда я увидела его с друзьями?

Почему в сердце так неприятно кольнуло, когда эта брюнетка прислонилась к нему? Почему так зажгло в груди, когда он улыбнулся ей в ответ?

У нас ведь не может быть никакого будущего. И дело даже не в том, что, учитывая характер Тима, бесполезно было бы надеяться на то, что он вдруг захочет чего-то большего, чем просто секс без обязательств. Дело в том, что я и сама не готова открыться ему, рассказать о прошлом и тем самым подставить его под удар.

Я не готова отдать ему свое сердце, а потом просто уйти.

Да, Тима определенно влечет ко мне. Мы не говорили сегодня об этом. Мы вообще почти не разговаривали после совещания, каждый занимался своими делами. Но я видела, какие взгляды он бросал на меня. Как на меня смотрел.

И желание повторить то, что произошло между нами, только возрастало. Оно было сильнее страха или голоса разума. Мне было неважно, нравлюсь я ему или нет, хочет ли он от меня чего-то большего. Мне просто хотелось поцеловать его. Хотя бы еще один раз. Еще раз коснуться его руки, прижаться к груди, почувствовать тепло и услышать, как бьется его сердце.

Черт возьми, я думаю о нем.

Это плохо.

Но ни о ком другом думать не получается. Отправить к нему официантку с сообщением о моем запрете было секундным помешательством. Как же стыдно… Просто вдруг захотелось кольнуть его побольнее, что ли. За то, что моя жизнь и мои мысли теперь беспрестанно почему-то вертятся вокруг него! А у него… своя жизнь. Друзья, отдых, девушки, веселье…

Наверное, это непростительная ошибка. Минутная слабость, и такой хрупкий, с трудом установившийся между нами мир теперь даст трещину. Но, возможно, мне это даже на руку? Наши отношения не зайдут слишком далеко. Мне не придется грустить, когда я уйду. Не о чем будет жалеть.

— Вот ты где! — Раздается за спиной.

Левицкий врывается в кабинет, принося с собой шум из коридора. Я оборачиваюсь и вижу, как тяжело он дышит, будто бежал откуда-то. Его глаза зло блестят, губы плотно сжаты, а плечи напряжены. Парень будто готовится к схватке не на жизнь, а на смерть.

— Ты… одна? — Он лихорадочно оглядывается по сторонам.

— Да.

Тим выдыхает, с грохотом захлопывает дверь и направляется ко мне. Я инстинктивно съеживаюсь, заметив, что парень буквально взбешен. Догадываюсь, чем.

— Домой собираешься? — спрашивает он, грубо прихватывая меня за плечо.

— Собираюсь. — Мой голос звучит сдавленно и тихо. — Вроде все нормально идет, мне незачем дольше оставаться. Персонал справится.

Пытаюсь высвободиться.

— Какого черта, Марта? — Тим наклоняется к моему лицу. — Мы же вроде собирались договариваться о делах клуба? Почему ты опять делаешь все мне назло?

— Поэтому я и отправила к тебе официанта. Не к твоим друзьям, а к тебе. Аня сообщила тебе о моем решении?

— Твоем решении?! Марта… — Теперь парень больно обхватывает руками оба моих плеча и трясет. — Черт! Я думал, у нас все нормально. Почему ты просто не могла подойти ко мне и сказать? Зачем было ставить меня в неловкую ситуацию?

Я сбрасываю его руки:

— Я отправила к тебе официанта!

— Ты должна был сказать мне лично! — Орет он мне в лицо.

— Клуб не обязан кормить и поить твоих дармоедов!

— Они — мои друзья!

— Ты даже не знаешь, насколько для меня важно, чтобы все получилось! Чтобы все здесь скорее заработало и приносило прибыль! Тебе вообще на все насрать в этой жизни!

— Да какая муха тебя укусила? — Тим хватается рукой за голову.

— Лучше скажи, что будет, если ты предъявишь счет своим друзьям? — Оседаю я, нащупывая рукой подоконник, чтобы ухватиться за него и не упасть. — Они останутся твоими друзьями, если ты перестанешь спонсировать их попойки?

— Тебя это не касается. — Тим резко опускает руки. — Я просто не понимаю, ну, на хрена так делать? Ведь мы же обо всем вроде договорились?

— Я не знаю… — Признаюсь ему. — Просто психанула. Одно дело, ты — хозяин заведения, а другое — толпа мажоров, которая берет в баре самый дорогой алкоголь и закуски бесплатно.

— Не бесплатно, а за мой счет! — Тим срывается с места и начинает мерить шагами кабинет.

— Отлично. Будем вычитать из твоей доли.

— Замечательно. — Бросает он.

— Интересно, как они отреагируют?

Левицкий останавливается и впивается в меня гневным взглядом.

— Марта, чего ты хочешь от меня?

— Я думаю, что они больше не придут. Обидятся на тебя.

— Что плохого в том, что я угощаю своих друзей?

— Ничего. Если тебе самому нравится быть для них дойной коровой, то пожалуйста. Будь. Только не в ущерб клубу, ладно?

— Да что ты лезешь-то ко мне? Какая тебе разница, какие у меня отношения с моими друзьями?

— Да мне вообще плевать на тебя! — Не выдерживаю я. — Мне важен мой бизнес! Для меня это вопрос жизни и смерти!

Я топаю ногой, как капризный ребенок.

— Мне так часто хочется придушить тебя… — вздыхает он, вытягивая руки и приближаясь. — Все чаще и чаще. Это какое-то безумие…

Тим придвигается вплотную и оглядывает меня с ног до головы. Медленно, будто впитывает взглядом каждую деталь, каждую черточку.

— Ты чокнутая… — шепчет он.

— Отойди от меня… — выдыхаю ему в губы.

Тим не отрывает от меня глаз. Пытаюсь оттолкнуть его и уйти, но он не дает. Заполняет собой все пространство передо мной. Перекрывает пути к отступлению. Ну, почему нас так тянет друг к другу? Будь это притяжение хоть чуточку слабее, я бы спокойно ушла, а теперь вынуждена словно со стороны наблюдать, как становлюсь пластилином в его руках, как таю, беспомощно тону в его терпком запахе.

— Марта… — Голос у Тима как горячий кофе: обжигает и щекочет. Хочется напиться им вволю, чтобы перестать ощущать слабость и головокружение. — Запомни, ты всегда можешь сказать мне, чего хочешь. Но только прямо в глаза, не увиливая.

Почему он так действует на меня?

— Хорошо.

— Ведь ты же не боишься меня?

Мои щеки вспыхивают ярким румянцем. «Боюсь. И еще сильнее боюсь оттого, что хочу тебя так, что перестаю понимать, где реальность, а где мои желания».

— Это тебе стоит опасаться меня, Тим. — Я прерывисто тяну носом воздух, закрывая глаза.

Ему не стоит сближаться со мной. Ему это только навредит.

— По-другому уже не получится. — Слышится его голос. — Я уже здесь.

Сильные руки обхватывают мою талию, поднимают и усаживают на подоконник. Во мне что-то надламывается. Что-то твердое, окаменевшее, грубое превращается в мягкие океанские волны, готовые обнять весь мир.