— Не сомневаюсь.

— Давай, все же, действовать сообща. — Предлагает он, хитро обходя острые углы наших взаимоотношений. — Ты же понимаешь, что я забочусь о твоем благосостоянии?

— Естественно. — Цежу сквозь зубы. — И если я узнаю, что ты вставляешь мне палки в колеса… А, поверь, я узнаю. Если мне будет плохо, тебе тоже будет плохо. Обещаю.

— Марта… — Он склоняет голову набок.

— Так что давай жить дружно, Эдуард Викторович. Считай, что ты делаешь все то же самое, только сменился твой руководитель. Ты же знаешь, как лучше для бизнеса? Вот и делай как лучше. Я не буду лезть. — Пытаясь сохранять невозмутимость, откидываю волосы с лица. — Только не трогай меня. Считай, что мы с тобой самые лучшие друзья. Как ниточка и иголочка — всегда рядом.

Ему очень не нравится то, что он слышит. Этот жирный гей только почувствовал власть и силу, а тут ему приходится мириться с закидонами молоденькой девчонки. Не порядок. Эдик миролюбиво кивает, но я вижу, как надувается венка на его шее.

— И все равно мне нужно будет пока согласовывать твои расходы, Марта. — Говорит он.

— Я подумала об этом. — Лезу рукой во внутренний карман куртки.

— Интересно.

— Просмотрела список, который ты мне прислал. — Достаю из-за пазухи свернутый вчетверо лист, на котором Эдик по моей просьбе указал все, чем владеет акционерное общество и мой отец в частности. Протягиваю ему. — Я отметила карандашом.

Мужчина хмурится, изучая мои пометки.

— Что это?

— Выделила интересующие меня пункты. — Встаю и подхожу к нему. — Мы можем заключить временное устное соглашение. Ты распоряжаешься голосом отца на совете директоров и защищаешь мои интересы до его выздоровления. А взамен отдаешь мне небольшой кусок пирога, чтобы я могла обеспечивать сама себя.

— Хочется поиграть в руководителя?

— Нет, Эдичка. — Хлопаю его по плечу. — Просто не хочу, чтобы ты и твои шныри, лезли в мои дела и проверяли, сколько и куда я трачу, и как живу. Хватит следить за каждым моим шагом. Это я должна контролировать тебя, а не наоборот.

— Думаю, я смог бы договориться… — Он указывает на один из пунктов. — Для фирмы не будет слишком большой потерей, если под твоим руководством обанкротится небольшое предприятие. К примеру, вот такое.

— Это не то, что было мной отмечено. — Напрягаюсь я.

— Начни с малого, Марта. Совет директоров не пойдет на то, чтобы сразу отдать тебе что-то крупное.

— Если я захочу, я могу управлять всеми ими — у меня решающий голос!

— Формально — да. — Улыбается Эдик. — Но я не советовал бы тебе ставить ультиматумы этим людям. Ты — не твой отец, и они не захотят прогибаться под бунтующего подростка.

— Но здесь… — Я читаю название строки и сжимаю пальцы в кулаки. — Тут всего одна вторая в собственности какого-то клуба и ресторана!

— Забрали за долги у какого-то коммерса. Все равно бы продали с молотка, это ведь не наш профиль. Бери. Это все твое.

— А вот возьму. — Соглашаюсь я. — Поставь в известность, кого надо, и перешли мне документы.

С гордо поднятой головой направляюсь к выходу.

— И все равно. — Напоминает Эдик. — Твоему отцу бы это не понравилось.

— Слава богу, его никто не спрашивает! — Бросаю я и выхожу из его кабинета.

Тим

— Просыпайся!

— Отстань…

— Просыпайся, говорю!

Нет, эта точно не отстанет. Приходится перестать притворяться мертвым.

— Зануда… — Бормочу, пытаясь открыть веки.

По глазам бьет свет. Я у себя в кабинете. Который, мать вашу, час?

— Поднимайся, уже обед. — Говорит Дашка, открывая окно.

— Всего лишь обед? Отстань, женщина, я только лег!

Она матерится под нос, сгребая со стола окурки и выбрасывая их в пакет. А я часто-часто моргаю, пока прекрасный вид ее задницы не перестает расплываться перед моими глазами.

— Зачем ты вообще купил это клуб? — Ворчит она, потрясая перед моим лицом пакетом с мусором. Наклоняется, подбирает с пола бутылку и тоже швыряет в него. — Чтобы отсыпаться здесь? Так у тебя есть своя квартира! Чтобы водить сюда баб? Так это тоже можно делать на своей территории! Ну, ты и козлина, Левицкий!

— Дашка, — мычу я, — опять ПМС? Милостивый боже, пятый раз за месяц! Тебе бы проверить свое здоровье!

— Заткнись или я тебе сейчас всеку! — Приказывает она, отставляя пакет к стене. Возвращается к окну и открывает створки шире. — Дышать нечем от твоего перегарища! Фу!

— Только не свежий воздух! Не надо этой отравы! — Молю я, отворачиваясь и начиная кашлять.

За что тут же получаю пинок под зад.

— Ай! Больно же…

Похоже, девчонка завелась ни на шутку.

— Я с тобой серьезно разговариваю, Левицкий! Очнись уже! Это тебе бы провериться с твоей озабоченностью. Каждый день разные бабы! Мерзость!

— У меня все по уму. — Зеваю я. — Можешь не переживать.

— Я понимаю, что тебя все хотят. Тут как в бесплатной булочной — дают, и берешь, даже если не хочешь! Но, блин, это не нормально, Тим! Не нормально!

Все-таки поворачиваюсь, чтобы наградить ее злобным взглядом:

— Завидуешь?

— Я? Да не смеши! — Девушка упирает руки в бока. — Чему здесь завидовать?

— С тех пор, как ты связалась со своим пианистом, ты тоже потеряна для общества. Я так не хочу. — Меня передергивает, как от лимона. — Сначала Вовка женился по какой-то черт, теперь его стерва никуда его не отпускает, потом Ян стал тусить со своей Кариной! Даже в клубе оттянуться не с кем! Кого не дерни, все такие, блин, семейные, занятые. Тухлые, короче! А теперь и ты туда же!

— Да они просто счастливы. — Качает головой Дашка. — Им не интересны твои вечеринки.

— А что им интересно? Со своим бабьем сидеть дома перед телеком? Никогда не поверю!

— А ты представь. Мне вот с Яриком интересно. И никуда не тянет. А тебя мне жаль. Доперебираешь своих баб, пока не поймаешь какую-нибудь заразу, так и знай!

Я подтягиваюсь, сажусь и прохожусь ладонями по коротким волосам, приводя себя в чувство. От ее писка у меня в висках уже гудит. Вот назойливая муха!

— Говорю же тебе, Колбаса, у меня все по уму. Богатая, насыщенная событиями личная жизнь. Все в шоколаде.

— Ага.

— Я не виноват, что я такой ненасытный.

— Ага-ага. — Кивает она.

— Вчера пришлось дважды утолять голод своего зверя. — Хвастаюсь.

— Которого? — Кривится Дашка, оглядывая меня. — Того похотливого хорька, который, как заведенный, все мечется и мечется от одной теплой норки к другой?

— Иди ты! — Ржу я, откидываясь на спинку дивана.

— И как у тебя сил только на всех хватает?

— У меня и на тебя есть. — Играю бровями. — Если вдруг твой пианист не удовлетворяет тебя, приходи.

— Нет, ты все-таки ужасно озабоченный. Фу. — Она ударяет себя ладонью по лбу.

— Да не озабоченный я!

— Да? Откуда тогда порно на твоем компе?

— Какое порно?

— Я вчера просила ребят посмотреть, что за вирусы атаковали твой компьютер, оказалось, что у тебя в истории просмотров одни порно-сайты!

— Да?

— Игривые мулаточки, припоминаешь?

— А… — Кашляю я. — Вроде…

— Славянские пышечки? Развратные азиатки?

— Да-да, еще озорные шоколадки…

— Вот именно. — Морщится Дашка. — Гадость!

— Надо же мне куда-то девать энергию, Киса? — Улыбаюсь я и протягиваю к ней руки.

— Даже не думай. — Девушка мотает головой. — Если мой парень увидит, как ты меня тискаешь, ты получишь от него фингал под вторым глазом.

— Ну, если ты не против, — подмигиваю я, — то фингал не самая дорогая цена за секс с тобой. Иди, закрой дверь, и я покажу тебе, сколько у меня осталось сил.

Дашка устало выдыхает.

— Кончай паясничать, Левицкий. Ты опять уходишь от серьезных вопросов. Я только что в очередной раз напомнила тебе, что ты не помогаешь мне с клубом. С твоим, между прочим клубом! Неужели, тебе все это неинтересно? Ведь я просто управляющая, и если мне придется уйти, то у тебя здесь все затухнет, вот увидишь!

— Женщины говорят, что им со мной хорошо, — не сдаюсь я.

Подхожу ближе и соблазняю ее своим обаятельным взглядом хищника.

— Им весело, но не более. — Говорит Дашка. Не выдерживает и смеется. — Хватит корчить мне рожи! Ты ужасен!

— Ты такая сексуальная, когда сердишься. — Я расстегиваю рубашку.

— Понятно. — Злится она, обходя меня. — Разговаривать с тобой о серьезных вещах бесполезно!

— Пупсик, — мычу ей вслед, — прости меня, дурака!

— Умойся и приходи в кухню ресторана. Так и быть, сделаю тебе кофе, котяра ты наш мартовский!

— Мяу. — Выдыхаю ей вслед и падаю обратно на диван.

Не думал, что после того, как мой единственный, по сути, друг, моя боевая подруга Дашка начнет встречаться с кем-то, мне станет так плохо. Так тоскливо. Нет, у меня, конечно, вагон друзей, все меня любят, но блин… Не думал, что я так сильно привязан к этой девчонке! Наверное, это что-то вроде ревности: теперь у нее есть ее гребаный Ярик, а я опять один. Как не пришей рукав к чему-то там, сами знаете, к чему.

Бесит!

Делаю над собой усилие, встаю и иду умываться. Хорошенькие официанточки строят глазки своему шефу, а я улыбаюсь им в ответ, но не более. После того, как я потоптал всех курочек, что трудились в моем клубе и в ресторане, Дашка обновила штат и строго-настрого запретила мне хозяйничать на ее территории. Орала что-то про «пусти козла в огород» и про мой последний шанс. Пришлось пообещать ей, что больше ни-ни, теперь вот — страдаю.

Приведя в порядок внешний вид, устало бреду в кухню ресторана. Знаю, что Дарья не станет отчитывать хозяина заведения при всех подчиненных ни за его разгильдяйство, ни за кобелизм, но все равно переживаю — выдерживать на себе ее гневный взгляд дольше трех секунд подобно радиационному облучению.