— Нет, не поэтому, хоть твою кошку я и запомнил на всю жизнь. Мне понравилась ты. Ни разу я не встречал таких девушек. И это произошло независимо от моего желания. И сейчас я точно не хочу ничего менять, потому что ты мне нравишься все сильнее.

— Я тебе понравилась только потому, что в твоем окружении нет таких простушек, — улыбнулась она.

— Ну какая же ты простушка, — на миг прижался он к ее губам. Когда они были так близко, не целовать их становилось невозможно. — Да и рядом со мной тебе трудно будет такой казаться, — уверенно добавил.

— Это точно, — совсем не так уверенно отозвалась она. — Ладно, скажи мне, хоть, зачем мы летим в Париж? Не покупать же тебе там очередной дом?

— Нет, — невольно рассмеялся Михаил. — Мы идем в оперу. В Гранд-Опера. Была там когда-нибудь?

— Нет… Я и в Париже ни разу не была. Как в оперу?! — испуганно встрепенулась. Ну точно пташка — вон и забилась в его руках похоже. — Какая опера? Я же даже не одета…

— Да не волнуйся ты так. Обо всем уже позаботились. Твое платье ждет тебя в самолете, как и стилист. Переоденешься там и приведешь себя в порядок.

— Стилист?

— Ну я подумал, что косметики у тебя тоже с собой нет, а стилист сделает все быстро и профессионально. Как и волосы твои уложит. Не подумай, что они мне не нравятся распущенными. От твоих волос я просто балдею, — показательно зарылся он в волосы Ники носом и шумно втянул воздух. — Но мы же идем в Гранд-Опера, — многозначительно добавил.

— И вернемся мы поздно? Поэтому ты сказал Оле, что завтра у меня выходной.

Михаил набрал в грудь побольше воздуха, потому что сейчас ему предстояло сообщить ей главное.

— Мы заночуем в Париже, я снял номер в гостинице. Не торопись возмущаться, — заметил он, как резко она напряглась. — Если ты не захочешь, ничего не будет, обещаю. Хочу просто, чтобы ты провела ночь в одном со мной номере самой шикарной гостиницы Парижа.

Глава 13

Ника


Впервые она подъезжала на машине прямо к трапу самолета, на котором их уже ждала улыбающаяся стюардесса. Волнение зашкаливало, и на этот раз Ника даже забыла про кортеж из охраны Михаила, что окружил их со всех сторон на пути к самолету.

— Добрый вечер, Михаил Евгеньевич! — торжественно приветствовала его стюардесса. — Добрый вечер! — приветливо улыбнулась она и Нике. — Мы четвертые в очереди на взлет.

— Эрнест?.. — вопросительно посмотрел на нее Михаил.

— Уже на борту, — сообщила она.

— Соня, проводи мою даму, пожалуйста. Устрой ее со всеми удобствами, — велел Михаил и повернулся к Нике. — Я сейчас присоединюсь к тебе, только переговорю с охраной.

— Добро пожаловать на борт, — улыбнулась ей стюардесса по имени Соня и предложила следовать за собой.

Запах самолета у Вероники всегда ассоциировался с чем-то не очень приятным, по прилете всегда хотелось тщательно помыться, чтобы избавиться от него. В салоне же этого самолета пахло цветами (должно быть, освежителем воздуха), царила приятная свежесть, но холодно не было. И сам салон показался Нике довольно просторным, с удобными креслами и столиками. И одно из кресел уже было занято мужчиной, что как раз отложил журнал, когда вошла она.

Первой впечатлила Нику его внешность. Стильная до невозможного, начиная от ультрамодного костюма и заканчивая ассиметричной стрижкой на волосах с оранжевыми перьями. У него разве что на любу крупными буквами не было написано «стилист», но это и так становилось понятно с первого взгляда. Впечатлила Нику и высокая подтянутая фигура мужчины, когда он встал ей навстречу с широкой улыбкой.

— Позвольте представиться, Эрнест! — протянул он ей руку и в следующий момент прижался к ее руке губами. — А вы Вероника — дама сердца одного из самых уважаемых мною мужей! — улыбнулся он еще шире, насколько это возможно.

— Очень приятно! — попыталась Ника в ответную улыбку вложить хоть чуточку того благодушия, что источал стилист. Но все еще мешало волнение.

— Вашу природную красоту мы сегодня придадим искусной огранке. И она засверкает новыми гранями, как самый ценный бриллиант…

— Ох, Эрнест! — раздался голос Михаила за спиной Ники. — Если бы я не знал тебя уже очень давно, подумал бы, что ты пустобрех.

Михаил улыбался, и Ника сразу поняла, что этих двух мужчин связывает не только деловое сотрудничество, но и давняя дружба. Они и рукопожатиями обменялись очень тепло, и улыбка на губах Михаила ей очень понравилась — дружеская и добрая. Так улыбаются только очень близким людям.

— Надеюсь, я не нарушил твои планы на сегодняшний вечер? — поинтересовался Михаил.

— Ну что ты! Какие могут быть планы у разгульного холостяка? Даже наоборот — вместо очередной гулянки я проведу вечер с пользой. Как взлетим, так и приступим, — подмигнул он Веронике и отправился на свое место.

— Как тебе? Удобно? — спросил Михаил, когда они устроились в креслах напротив друг друга.

Между ними находился небольшой столик.

— Очень! — честно ответила Ника.

Это кресло было создано для релакса. Повторяя изгибы тела, оно намекало на приятную негу во время дремы. При желании его можно было откинуть и уснуть покрепче. Но ничего из этого Вероника не хотела, а волновалась все сильнее. Пика волнение достигло, когда самолет вырулил на взлетную полосу, когда загудел сильнее и принялся разгоняться. А потом он плавно оторвался от земли и устремился в небо. Ника всегда любила именно момент взлета, легкую невесомость, будоражащую желудок. Все это присутствовало и сейчас, но ощущалось несколько иначе. Да и вообще, этот полет был похож на сказку, никак не получалось избавиться от мыслей о нереальности происходящего. Неужели, они и правда летят в Париж?

— Желаете что-нибудь выпить? — поинтересовалась Соня, когда самолет достиг нужной высоты.

Теперь вокруг них лениво ползли облака — белые пушистые, похожие на сказочные замки.

— Шампанского? — предложил Михаил.

— Боюсь, от шампанского у меня разболится голова.

— От этого вряд ли, — улыбнулся он. — Голова болит от некачественного шампанского. И фруктов к шампанскому, — это он уже сказал бортпроводнице.

— А мне, Сонечка, виски, пожалуйста, — подал со своего места голос Эрнест. — Так сказать, для усиления творческого настроя, — тут же оправдался перед Михаилом, что взирал на него с понимающей улыбкой.

— Что, вечер на сухую — время, потраченное зря? — усмехнулся магнат.

— Ничего подобного! — возмутился Эрнест. — Нам, людям искусства, нужна горячительная подпитка, чтобы творить еще лучше.

Но Ника заметила, что стилист даже не думал обижаться на Михаила, да и тот подколол его по-дружески.

Вскоре вернулась Соня с небольшим подносом. На их с Михаилом столик она поставила два фужера и золотистым пузырящимся напитком и вазочку с нарезанными фруктами. Довольно экзотическими фруктами, как чуть позже заметила Ника — манго, киви, персики и абрикосы. Эрнесту стюардесса отнесла виски со льдом.

— За наше путешествие в город любви! — провозгласил Эрнест тост, и Ника с Михаилом чокнулись.

Ника пригубила напиток, и тот показался ей довольно приятным, как и в меру холодным. И хоть она не считала себя знатоком шампанского, но сразу поняла, что это не похоже на те, что пробовала раньше.

— Нравится? — наблюдал за ней Михаил.

— Пьется приятно, — кивнула она. — А какое это шампанское?

— Дом Периньон. Я пью только его. И от него никогда не болит голова, — добавил с улыбкой.

Следующие три часа пролетели для Ники с одной стороны, как миг, с другой — показались вечностью. Эрнест колдовал над ее внешностью в специально отведенном под салон местом в самолете и отгороженном от основного салона занавеской. Ника сидела напротив иллюминатора, смотрела на облака и позволяла делать с собой все, что придет в голову стилисту. Он же, по большей части, работал молча, что ей тоже понравилось. Она могла помечтать, и думала она о том, что ждет ее в Париже сегодня вечером и ночью.

Михаил


Как же она очаровательно морщит носик от пузырьков газа в шампанском. Михаил прислушивался к ничего не значащему разговору за занавеской и вспоминал, как пила шампанское Ника.

Она очень красива сама по себе, не отдавая себе в том отчета, а Эрнест сейчас сделает ее неотразимой для него. Весь вечер она будет его королевой, которая, если пожелает, если он сможет покорить ее до такой степени, подарит ему и незабываемую ночь. Но сначала он мечтает, чтобы она напиталась яркими впечатлениями, увидела то, что никто до него ей не показывал. Вечерний Париж — ведь после оперы он поведет ее гулять. И погода в Париже для этого времени года выдалась на удивление теплой.

— Сейчас я покажу тебе тебя! — торжественно произнес Эрнест, и Михаил невольно это услышал отчетливо.

Они перешли на «ты», — машинально отметил. Между людьми искусства это быстро происходит. А Нику он считал именно такой. Есть у всех них что-то общее, какая-то сумасшедшинка во взгляде на все. Себя он к таким не причислял, считал довольно приземленным. Ну не мог он разглядеть прекрасное в безобразном. А они это умели.

— Ого! — раздался радостно-удивленный возглас Ники. — Не верю, что это я, — и засмеялась.

— Ты и была такой. Я тебя лишь немного разукрасил, — довольно отозвался Эрнест. — Ну что, пошли покорять сердце твоего мужчины?..

Да куда уж сильнее-то? Он и так ее раб навечно. Впервые так влюбился, да еще и в женщину не своего окружения. А может, именно потому так все и произошло. Ника заполнила в его жизни доселе пустующую нишу.

Все внимание Михаила было приковано к занавеске, пока та медленно отъезжала в сторону. Преступно медленно, мучительно. А потом появилась она, и сразу же в голове родилось сравнение «Богиня в белом».