– Не будьте вульгарной, леди Лорейн, – предупредил он с циничной улыбкой, которая напомнила ей, что в последние годы он провел слишком много времени с такими, как мистер Уинтерли.

– А вы не притворяйтесь ханжой, сэр Гидеон! – отрезала она.

– Калли, разговор снова принимает нежелательный оборот. – На сей раз на его губах заиграла неподдельная улыбка, угрожавшая снова разрушить окружавшие ее чары. – Два дня назад я был скучным адвокатом, а ты – типичной школьной учительницей, а посмотрите-ка на нас сейчас!

– Я по-прежнему выгляжу типичной гувернанткой, а ты – безупречным джентльменом, – заметила она.

– Завтра же отправлю посыльного к лучшей лондонской портнихе с твоими мерками и подробным описанием цвета твоего лица и остальных достоинств, которыми может гордиться влюбленный муж, – обещал он. – Но должен сказать, что ты и сейчас не похожа ни на одну гувернантку, с которыми я когда-либо встречался. – Он смущенно улыбнулся.

– Леди Лорейн замужняя женщина, поэтому она может ходить не в таких строгих нарядах, в которых ходила мисс Соммерс в такую жару, – со вздохом согласилась Калли. Если ему не понравится, как она выглядит, она всегда может снова облачиться в свою броню.

– Леди Лорейн… Калли… мы одни в великолепной спальне, где ты, если пожелаешь, можешь расхаживать хоть совсем без ничего, – хрипло произнес он.

– Ты бы, наверное, этого желал? – к своему удивлению, пропела она, понимая, что толкает их к неприятностям, к которым она пока была не готова.

– Я желал бы тебя, даже если бы ты с ног до головы была закована в броню и окружена вражеской армией! Так что будьте осторожны, миледи, вы играете с огнем.

– Буду, – прошептала она так тихо, что он склонил голову, чтобы услышать ее. – Я очень осторожна, – добавила она еще тише и почувствовала его дыхание на своих губах, когда нервно облизнулась и увидела, что его глаза подернулись пеленой.

– И правильно, – подтвердил он тоже очень тихо, и им пришлось придвинуться друг к другу еще ближе.

И вот его губы уже касаются ее губ – твердые и вместе с тем такие нежные, что слезы навернулись у нее на глаза. Она ощущала тепло в тех местах, которые после его ухода словно застыли. Она задышала часто и прерывисто. Вот ее любимый, ее юношеская любовь!

Гидеон снова целовал ее – и как она могла прожить без него долгих девять лет?

Она могла бы поклясться, что в тот миг в них обоих ударила молния – прошла через нее и ударила в него или наоборот? Она с трудом вздохнула, и ей показалось, будто внутри у нее бушует пламя. Ей достаточно было вдохнуть особый, только ему присущий аромат, по которому она так долго тосковала! Она замурлыкала от удовольствия. Она и забыла, как трудно было ему отказывать; когда он раздвинул ей губы языком, она застонала. Как давно они вот так наслаждались друг другом!

Кончиками пальцев он провел по ее подбородку, поиграл с выбившейся прядкой кудрявых волос цвета воронова крыла.

Потом он добрался до шелковистой кожи у нее за ухом – он знал, что там самое соблазнительное и самое слабое место, и воспользовался этим, чтобы еще сильнее завести ее. Ее любимый. Вот ее любимый, который знает каждую ее клеточку! Радость охватила ее, потому что он вернулся к ней, целовал ее, соблазнял каждым движением. Она положила ладонь ему на грудь и почувствовала, как часто бьется его сердце. Чудо, которое случилось сейчас, захватило его так же сильно, как и ее. Она закинула руки ему на шею и без слов требовала: больше, глубже… Вдали послышался колокольный звон. Калли помотала головой, отказываясь верить. Их могло поразить громовым раскатом, через них могла пройти молния, когда она стряхивала с себя годы накопленного страдания и предвкушения, но почему ее любовь сопровождается колокольным звоном?

– Говорят, когда звонит колокол, пора одеваться, мисс, то есть миледи… – запинаясь, проговорила Бидди и замерла на пороге, поняв, что происходит. На ее лице отразился такой ужас, что Калли с трудом подавила истерический смешок.

– Бидди, не уходите, вы нужны миледи – мы ведь не хотим опаздывать к ужину, – резко сказал Гидеон.

Лишь тихо ахнув, он заговорил так, словно привык, что его застигают в тот момент, когда он занимается любовью с женой, чуть ли не каждый день. Калли поспешно отстранилась от него.

– Да, действительно, – с трудом выговорила она, отвернувшись от мужа и Бидди и стараясь восстановить равновесие. – Велите, чтобы принесли горячей воды, Бидди, и постарайтесь достать кусок хорошего мыла, – величественно закончила она.


– Молодец, Гидеон! – бормотал он себе под нос, как только очутился за проклятой дверью, соединяющей их спальни. – Твоей жене будет намного лучше теперь, когда она останется с тобой наедине… – Он живо представил ее растрепанной, восхитительной и краснеющей, как школьница. Теперь она знает, что он грубый и похотливый дурак.

«Ты идиот, она женщина, а не героиня готического романа!» – зазвенел в голове голос леди Виржинии, как будто она сидела на роге изобилия над большим мягким диваном, хотя на самом деле наслаждалась отдыхом в раю, где наконец-то воссоединилась со своим обожаемым мужем.

– Много вы понимаете, – сказал он женщине, которой давно не было на Земле. Если бы рядом находился врач, Гидеон наверняка вверился бы его заботам и избавил себя от многонедельной пытки, пока Калли решала, хочет ли она снова жить с мужем или нет.

«Я же сказала, что ты идиот, так? Сейчас ты уже должен понимать, что гордость мешает ей признаться в чем-то подобном».

– Ах, замолчите, мадам! Как будто мне нужен призрак, чтобы понять, что я дурак! Я и сам все давно прекрасно понял, – произнес он вслух и вышел из комнаты в отчаянной попытке снова овладеть своим нелепым телом.

Знать, что его жена совсем рядом, и не иметь возможности притронуться к ней, – это пытка! Обняв ее, он словно воспарил… и едва все не испортил. Впереди у него целый скучный вечер, который не скрасят даже многозначительные улыбки Уинтерли. Он будет вспоминать, каким похотливым дураком он был для Каллиопы, леди Лорейн, все это время… смущенный румянец заливал ее лицо всякий раз, как она осмеливалась посмотреть в его сторону.

«Если бы я не любила так твоего деда, я могла бы махнуть на тебя рукой, Гидеон Лорейн, – снова послышался у него в голове голос леди Виржинии. – Ты так похож на Виржила и обладаешь толикой его обаяния; значит, будет не так трудно вернуть жену, пока еще не поздно».

– Что значит «пока еще не поздно»? – нахмурился он, внезапно испугавшись за Калли. Гидеон огляделся по сторонам, как будто мог увидеть призрак покойной родственницы на подоконнике или в темном углу. Он слышал сейчас лишь собственное учащенное дыхание. Совершенно прошло чувство, что он не совсем один.

– Проклятая своевольница! – буркнул он в адрес призрака. – Любовь ко мне и в прошлый раз не принесла Калли ничего хорошего, так зачем же ей рисковать снова? – произнес он, как ребенок, который свистит в темноте, чтобы в чем-то себя убедить.

Наверное, сейчас ему можно надеяться лишь на брак по расчету. Он давно перестал гоняться за неосуществимыми мечтами, а судя по ее реакции на его приезд в «Кейтерет-Хаус», Калли не в восторге от него.

Глава 11

– Леди Лорейн, какое удовольствие снова видеть вас! – воскликнул Уинтерли, как только Калли вошла в малую гостиную. Она успела быстро умыться и переодеться в еще одно простое муслиновое платье, которое Бидди удалось сносно отгладить под терпеливым руководством миссис Крэддок.

– И уж конечно, это удовольствие для мужа леди Лорейн, если он разглядит ее, несмотря на болтуна мошенника, который стоит между ним и его супругой, – проворчал Гидеон, и ненадежное сердце Калли снова екнуло от одного звука его голоса, теперь он снова говорил как ее муж. Она любезно улыбнулась Уинтерли, который невольно оказал ей услугу.

– Добрый вечер, милорд, Гидеон и… мистер Уинтерли, кажется?

– И вам доброго вечера, моя дорогая! Этот старинный дом кажется ярче после того, как вы наконец вернулись в него с этим негодником, моим племянником! – приветствовал ее лорд Лорейн, и ее тронули его попытки замять зарождающийся скандал. – Стоило вам немного отдохнуть, вы снова расцвели, несмотря на то что слуги и этот мой беспокойный племянник, как могли, старались утомить вас до полусмерти. Я велел всем оставить вас в покое и не торопить, но мог бы и не утруждать себя.

– Спасибо вам за все, милорд, вы очень добры, – сказала она с улыбкой, обернувшись к своему деду.

Трудно было дуться и сердиться в ответ на его сердечное приветствие. Казалось, он готов не торопить ее, чтобы она не спеша привыкла к новым родственникам. А может, он просто не хотел бередить старые раны? Кто способен обвинить его в этом? Если бы не обстоятельства ее рождения, Гидеон вряд ли мог бы претендовать на Рейну. Калли пожалела, что дело о наследстве так тесно связано с тем, что мужу и жене предстоит выяснить, сумеют ли они выдержать совместную жизнь.

– Лорд Лорейн, возможно, и добр, зато меня в таком качестве не упрекнешь, – вмешался в ее мысли Уинтерли и экстравагантно поклонился – как ей показалось, нарочно, чтобы позлить Гидеона. – Сейчас вы еще очаровательнее, чем утром, леди Лорейн.

– Подозреваю, что вы льстец, мистер Уинтерли, – проронила она.

– Даже если и так, миледи, поскольку вы вышли за этого недостойного и скрытного малого, я должен научиться жить с печальным осознанием того, что он разыскал вас первый, – ответил Уинтерли, лукаво улыбнувшись.

– Неужели вы проявляете так называемые столичные манеры, мистер Уинтерли? – спросила она строго.

– Нет, миледи, это знак того, что у меня хорошее зрение и чутье, и я сразу вижу бриллиант чистой воды.

– Уинтерли, вы говорите как человек, который признал уникальность моей жены за много лет до того, как познакомился с ней. Буду вам весьма благодарен, если вы перестанете флиртовать с моей супругой. Не хотелось бы разбивать ваш высокомерный нос, хотя трудно поверить, что этого до сего дня не сделал какой-нибудь оскорбленный муж.