– Этот ваш сэр Гидеон – хороший человек, правда? – спросила девушка, пристально глядя на нее.

– Да, – коротко согласилась Калли.

– Ей-богу, не понимаю, мисс, за что вы тогда его выгнали.

– Сама не понимаю, хотя это не твое дело. – Калли попыталась напомнить им обеим, что она теперь – миледи.

– Конечно, прошу прощения, мэм! Хотите отдохнуть, мисс, то есть миледи? – весело спросила Бидди, как будто и сама была не прочь прилечь.

– Нет. Я хочу погулять по парку до того, как начнется гроза и примнет цветы к земле. Лорд Лорейн думает, что сегодня погода изменится, но сейчас солнце светит так же ярко, как всегда.

– На улице ужасно жарко, мисс. В такой день недолго и растаять.

– Я не растаю, к тому же я не собираюсь далеко ходить. Кроме того, буду гулять как настоящая леди – под зонтиком. Как только ты как следует выбьешь мое шелковое платье, которое почти годится для ужина, ты свободна до вечера. Перед ужином я позову тебя одеваться.

Глава 14

Снаружи оказалось очень жарко. Калли решила, что разумно будет найти тихий уголок и посидеть в тени, надеясь на прохладное дуновение ветерка. Правда, для такого времяпрепровождения она была слишком неспокойна. Несмотря на все старания миссис Крэддок, Рейна казалась слишком величественной для скромной мисс Соммерс. Бидди что-то сделала с повседневным муслиновым платьем, в которое уставшая Калли переоделась после снятия мерок. Едва ли Бидди сумела так изменить фасон без влияния экономки. Вырез платья стал гораздо глубже; к тому же теперь она избавилась от многослойных нижних юбок. Калли пришлось признать, что в такой знойный день гораздо приятнее носить под платьем лишь тонкую сорочку и одну нижнюю юбку. Возможно, она скоро привыкнет к новой моде!

Она заставила себя на время забыть о внешнем виде леди Лорейн, которая не спит в одной постели с мужем, и позволила себе полюбоваться природой, лишь слегка подправленной человеком. Недели безжалостной июльской жары едва не погубили все розы – они почти отцвели, – но над старыми разросшимися кустиками лаванды сонно жужжали пчелы. Среди аккуратно подстриженных живых изгородей из тиса и самшита цвели маргаритки и лилии. Глядя на огромные лужайки под раскидистыми деревьями, Калли глубоко вздохнула. Ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы здесь росли ее дети.

Глаза подернулись мечтательной дымкой. Она замедлила шаг. В ушах зазвенел детский смех. Она ясно видела, как маленькие ножки бегают по аллейкам, мощенным кирпичом и плитняком. Из Гидеона получится замечательный отец, еще более замечательный после бесплодных одиноких лет, на которые она обрекла их обоих после того, как они потеряли Грейс.

Гидеон будет сдерживать своих необузданных отпрысков, не давая им нарушать приличия. Вместе с тем он окружит их любовью, какой сам был лишен в детстве. Ей же предстоит позаботиться о том, чтобы у нее хватило времени наблюдать, как они бегают, кувыркаются, спорят и смеются, – тогда она сможет поблагодарить Господа за то, что безоглядно полюбила такого замечательного человека в юном возрасте. Калли Соммерс оказалась гораздо счастливее собственной матери; она нашла своего героя, еще не сойдя со школьной скамьи.

Конечно, многие сплетничали о молодой паре. Соседи говорили за чаем: юная Каллиопа Соммерс прекрасно понимала, какая блестящая партия – молодой Гидеон Лорейн; она женила его на себе, прежде чем он возмужал настолько, что сумел передумать. Некоторые неодобрительно цокали языками, хмурились и тайно порицали ее за то, что она захватила мужчину, который стал бы выгодным мужем для их собственных дочерей. Позже все, конечно, заметили их долгое отчуждение и стали злорадствовать… Калли тяжело вздохнула, вспоминая самые нелепые слухи, которые ходили о ней в гостиных Мейфэра. Неужели у них с Гидеоном нет никакой надежды? Она запрещала себе верить в такой исход, и вот в парке ей вдруг показалось, что они могут быть счастливы, если на сей раз отнесутся друг к другу бережнее, а она больше не будет верить лжи.

– А я уж думала, что никогда не застану вас одну, – внезапно произнес голос, при звуках которого Калли вздрогнула. Она надеялась, что больше никогда не услышит его и не увидит его обладательницу! Оглядевшись по сторонам, Калли поняла, что забрела на самую окраину парка.

– Вы что же, следили за мной? – спросила она, отметив, что падчерица ее матери бросала на нее злобные взгляды – ни дать ни взять рыночная торговка, которая пытается продать гнилой кочан капусты. – Чего ради? Нам нечего сказать друг другу, а вам нечего здесь делать, мисс Уиллоуби, – продолжала она с деланым равнодушием, хотя пережила настоящий удар, увидев ее; по понятным причинам Калли не хотела ни видеть Сесили, ни слышать ее голос.

– Теперь я леди Флетт, – резко ответила Сесили, как будто весь мир должен был знать, что бывшая мисс Уиллоуби стала титулованной особой.

– В таком случае, надеюсь, вы оказались в Королевской Рейне лишь проездом по пути в отдаленные владения вашего знатного мужа. Надеюсь, вы понимаете, что здесь вам не рады.

– Поэтому мне пришлось долго ждать, пока я застану вас наедине. Я знала, что вы откажетесь принять меня. С другой стороны, всем известно, что мы в некотором роде родня, и, если мне откажут от дома, разразится скандал. Мы с сэром Роджером живем в нескольких милях к востоку отсюда.

– Вижу, вам пришлось нелегко. – Калли рассмотрела, как исхудала и постарела ее собеседница. Она прекрасно помнила, какой красавицей Сесили была в юности. Может быть, через маску ангельской невинности, которую она когда-то так ловко носила, начал проступать ее истинный характер? – Вы хвастали, как будете проводить все время в Лондоне или Брайтоне, как только выйдете замуж, и ноги вашей не будет в деревне, если только не в свите принца или кого-то из герцогов. А теперь вы навязываетесь мне в знакомые, хотя я искренне желаю, чтобы вы отправлялись в какое-нибудь модное место и уехали отсюда.

Ее собеседница заметно смутилась.

– Сэр Роджер предпочитает сельскую жизнь, – ответила она, как будто ее слова объясняли все. – Муж велел мне помириться с вами, как бы мы ни ссорились в юности. Помнится, вас воспитывал приходской священник. Значит, вы должны забыть обиды и подставить другую щеку!

– Я ничего не должна. Кстати, неужели местных сплетен оказалось достаточно, чтобы узнать, что я здесь, так скоро после моего приезда? Вам должно быть известно, что мой муж – наследник лорда Лорейн, а я когда-нибудь стану хозяйкой Рейны. Не могу представить себе другой причины, по которой вы явились бы сюда и притворялись, будто вам очень хочется возобновить знакомство.

– Ваша тетка по доброте своей послала мне записку, в которой сообщала, что вы и ваш муж по непонятным причинам, известным лишь лорду Лорейну, признаны законными наследниками Рейны и со дня на день приедете сюда. Мой муж был очень признателен ей за предупреждение, так как он привык поддерживать хорошие отношения с соседями, а Рейна – самое крупное поместье в нашем графстве. Можно ли обвинять его в этом?

Неужели тетя Серафина никогда не уймется? Она придумала способ, как разбередить старые раны, даже после того, как Калли решила, что тетка навеки ушла из ее жизни и жизни Гидеона. В голову закралась мысль: наверное, лучше не вникать в какие-то стороны человеческого рассудка. Ей стало жаль Гидеона: ведь ему приходилось иметь дело с куда более злонамеренными представителями криминального мира.

– Должно быть, ваш сэр Роджер – на редкость миролюбивый и дружелюбный джентльмен, – произнесла она так вкрадчиво, что даже самовлюбленной леди Флетт должно было стать ясно: она думает нечто прямо противоположное и по-прежнему не собирается облегчать своей собеседнице жизнь. – Даже прояви я слабость и согласись принять вас в нашем доме, неужели вы считаете, что мой муж потерпит ваше присутствие под его крышей после того, что вы натворили?

Ей показалось, что леди Флетт слегка смутилась; во всяком случае, в глаза Калли она упорно не смотрела.

– Это было так давно, – невнятно пробормотала она.

– Даже если бы прошло сто лет, я все равно не прощу вас за то, что вы украдкой забрались в постель моего мужа, стоило мне отвернуться!

– Ах, не будьте смешной! Даже такой ханже, как вы, давно пора забыть о детских розыгрышах!

Слова Сесили лишили Калли дара речи. Она мерила собеседницу пристальным взглядом и гадала, не дурной ли сон ей снится.

– Детского розыгрыша?! Вам крупно повезло, что история не стала достоянием гласности! В противном случае вы не смогли бы выйти замуж ни за кого, не говоря уже о знатном лорде, и стать леди, пусть не на самом деле, а лишь по имени, – с трудом ответила она. – Знаю, нет смысла взывать к вашей совести, ведь у вас ее нет. Как вам понравится, если всем станет известно, на что вы пошли, чтобы выжить меня из Уиллоуби-Мэнор? Знает ли ваш муж, что вы до того, как лечь в его постель, соблазняли другого мужчину? Нет? По-моему, ему пора узнать об этом. В противном случае предлагаю вам покинуть Рейну и больше никогда не беспокоить нас своим присутствием!

– Он не будет слушать вашу глупую сказку, потому что ему прекрасно известно, что это неправда, – презрительно ответила леди Флетт. – Неужели вы поверили в тот маленький спектакль, который разыграли мы с вашей теткой, чтобы избавиться от вас? Представляю, каким подкаблучником стал ваш муж, раз вынужден жить с вами и терпеть ваши напоминания о том спектакле!

– Значит, тогда ничего не было? – еле слышно спросила Калли.

– Разумеется, не было! Я давно поняла: в истории о бедной кузине, которая за одну неделю лишилась и опекуна, и ребенка, что-то не так. Мачеха никогда и шагу лишнего не сделала бы ради дальней родственницы. А когда ваша тетка рассказала, кто вы на самом деле, мне пришлось придумать, как выставить вас из дому до того, пока кто-нибудь не докопается до сути и не разразится скандал. Если бы тогда стало известно, что мой отец женился на шлюхе, я потеряла бы возможность удачно выйти замуж. Теперь вы понимаете, что вас надо было убрать? А ваша тетка хотела открыть школу-пансион. Серафина решила: если она разлучит вас с муженьком, известным сорвиголовой, она получит идеальную учительницу, которая поможет ей вести школу. Мне тоже казалось, что работа учительницы – ваше истинное призвание. Словом, мы с ней договорились друг другу помочь. В конце концов миссис Бартл придумала, как заставить вас поверить в то, что ее муж – мой любовник, не особенно рискуя тем, что все станет известно моему отцу или его жене. Узнай они о нашей проделке, они бы отказались отправить меня в Лондон. Но и я не была дурой и не хотела лишаться девственности, ведь мне нужно было подцепить богатого мужа… к тому же, даже если бы я и захотела, ваш муженек не желал даже слышать ни о чем подобном!