— Хорошо, — согласилась она, кивнув.

— А теперь вернемся к подарку на будущее, который мы должны назвать подарком на сейчас, потому что я хочу показать тебе, что находится внутри.

Я поставил коробку перед ней, и прежде чем открыть ее, Хлоя осторожно посмотрела на меня.

— Почему это выглядит так знакомо? — спросила она с благоговейным трепетом в голосе, вынимая многоцветный вращающийся диско-шар.

— Потому что ты уже видела его раньше.

— Правда? Когда?

Я наблюдал, как Хлоя вертит шар в руках, изучая его в поисках подсказки.

— Это было сразу после смерти твоей мамы. Помнишь, я принес его и попытался устроить…

— Северное сияние, — закончила Хло за меня. Затем на ее лице расплылась чудесная улыбка, когда она посмотрела в мои глаза. — Это было так волшебно.

— Нам было всего по тринадцать лет, но мы уже были влюблены, — сказал я с легким смешком.

— А мы были? — спросила она наполовину шутливо, наполовину серьезно.

— Ладно, мне было тринадцать лет, и я уже влюбился в тебя. — Я наклонился и нежно поцеловал ее. — О, есть еще записка, которую я написал и положил вместе с подарком на будущее. Ты должна прочитать ее.

— Хорошо… — нерешительно произнесла она и снова заглянула в коробку в поисках записки.

Когда она нашла ее, то открыла и прочитала вслух:


Хло, когда нам было по тринадцать лет, я использовал этот диско-шар, чтобы продемонстрировать тебе самодельное северное сияние в твоей комнате. Уже тогда я знал, что влюблен в тебя.

Я влюбился в тебя рано и безумно сильно. Если хочешь знать, я так и не оправился после этого и не хочу выздоравливать. Пожалуйста, позволь мне продолжать все сильнее и сильнее влюбляться в тебя. Пожалуйста, прости меня за все те дурацкие поступки, которые я сделал, чтобы причинить тебе боль.

С любовью, Джекс.


Слезы навернулись на ее глаза, когда она закончила читать.

Я обхватил ее лицо ладонями и вытер слезы большими пальцами. Потом наклонился, и мы слились в страстном, но нежном поцелуе.

— Детка, — произнес я, глядя в ее глаза, — я люблю тебя с того самого первого дня, когда ты вошла в мою жизнь. Может быть, тогда я еще не осознавал, что такое любовь, но знал, что хочу, чтобы ты заметила меня, потому что я заметил тебя с самого первого взгляда.

В этот момент раздался стук в дверь. Мы обернулись и увидели Чарли и Кендру у входа.

— Извините, если мы вам помешали, — сказал Чарли. На лицах обоих было мрачное выражение, которое казалось неуместным.

— Что случилось? — спросила Хлоя, уловив то же самое, что и я.

— Мы только что увидели статью в местной газете и подумали, что тебе, Джексон, следует знать об этом.

Кендра подошла к нам и с некоторым колебанием протянула газету, которая была сложена как раз на статье.

Я взял ее и прочитал вслух заголовок: «Вблизи Норристауна мужчина и женщина погибли после того, как врезались на машине в дерево, и ее охватило пламенем».

Мы с Хлоей обменялись короткими взглядами, и я положил статью ей на колени, чтобы мы вместе смогли прочесть ее. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, зачем Чарли и Кендра принесли эту газету. После смертельной автокатастрофы были опознаны двое, как Нил Сэмпл — поддельная личность моего отца — и Эмбер МакДермотт.

Глава 16

Хлоя


Когда моя малышка, находящаяся в отделении интенсивной терапии для новорожденных, обхватила крохотной ручкой один из моих пальцев, я почувствовала самое слабое сжатие, которое только возможно, и все мои тревоги растаяли. Мое сердце наполнилось радостью, когда она удивленно посмотрела на меня. У нее были самые чистые глаза насыщенного изумрудного цвета.

— У нее твои глаза, Джекс, — прошептала я, впервые взглянув на нашу крошечную дочь. Эмоции захлестнули меня, все остальное перестало иметь значение в этот момент. Это моя маленькая девочка. Наше чудо. Доказательство нашей с Джексоном любви друг к другу.

— И наверняка она станет маленькой папиной дочкой, — проворковал Джексон.

— Джекс?

— Да?

— Помнишь, как однажды ты сказал мне, что любовь — это не просто чувство?

— Да, помню. Я сказал: «Детка, для меня наша любовь — это не просто чувство. Наша любовь осязаема, и я чувствую ее в каждом своем вздохе».

— Угу.

— Так к чему ты это?

— Наконец-то я поняла, что ты имел в виду.

Он улыбнулся мне.

— Джекс, я чувствую то же самое. Для меня наша любовь — это нечто гораздо большее. Для меня она осязаема — любовь существует в каждой улыбке, которую мы дарим друг другу, в каждом смехе, который делим вместе, она существует в каждом моменте, который мы разделяем друг с другом. И теперь она существует в этой совершенной и прекрасной девочке, которую мы создали нашей любовью.

Джексон наклонился над кувезом и поцеловал меня. Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, он улыбнулся и сказал:

— Что ты думаешь об имени София Джудит Пирс для нее?

Мое сердце наполнилось любовью.

— София Джудит Пирс звучит прекрасно.

Эпилог

Джексон

Пять лет спустя


— Папочка! Папочка! — высокий голосок Софи разносился по коридору, пока она бежала ко мне.

— Милая, ш-ш-ш, — произнес я громким шепотом, прижимая указательный палец ко рту. — Кори сейчас отдыхает. Те же не хочешь разбудить своего младшего брата, правда?

Софи тут же прижала свой крошечный указательный пальчик ко рту и пристально посмотрела на меня своими большими изумрудными глазами, сверкающими невинностью.

— Ш-ш-ш, — передразнила она меня. — Малыш спит.

— Хорошая девочка, — улыбнулся я. — А теперь скажи, что тебя так разволновало?

Ее личико снова просияло, когда она вспомнила причину, из-за которой была такой громкой. Она медленно убрала палец с губ, широко раскрыв свои глаза.

— Папа, — прошептала она, — перед твоим старым домом стоит очень большой грузовик.

— Да? Давай-ка сходим и проверим.

Я поднял ее с пола, отчего Софи захихикала. Даже в пятилетнем возрасте она все еще любила, когда я брал ее на руки и носил по комнате. Затем она быстро прикрыла рот обеими руками, когда поняла, что снова шумит.

— Упс.

Держа Софию на руках, я подошел к окну, выходящему на фасад дома, и посмотрел на соседний дом. И действительно, перед домом, в котором я вырос, был припаркован большой грузовик «Мэйфлауэр».

— Ты права, Соф. Похоже, сегодня к нам переезжают новые соседи.

— Папа, тебе грустно? — Она посмотрела на меня и протянула руку, чтобы коснуться ладонью моего лица.

Я театрально нахмурил брови и весело улыбнулся.

— Почему ты думаешь, что мне грустно, сладенькая?

— Потому что мы там больше не живем? — Она повернулась к окну и указала на соседний дом. — Мамочка сказала, что ты жил там со своими мамой и папой, когда был таким же маленьким, как я.

— Нет, мне совсем не грустно.

— Почему? — Она склонила голову набок и посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Потому что нам не нужны два дома. Так что мы с твоей мамочкой решили продать тот дом.

— Но почему же? — настаивала она, требуя ответа, который удовлетворил бы ее любопытство. Как и ее мать, Софи была очень любознательна. И очень быстро разговор с ней превращался в серию вопросов «почему?».

— Ладно, потому что твои бабушка Бетти и дедушка Том сейчас живут в доме престарелых в Тампе, а твой дядя Чарли вместе с семьей живет в Сан-Франциско. Поэтому мы с твоей мамочкой решили переехать в этот дом.

— Почему?

— Потому что мы оба предпочли этот и решили подать другой.

— Почему?

Я усмехнулся, когда она снова произнесла свое любимое слово.

— Потому что здесь я чувствую себя, как дома.

— Почему?

— Потому что, — сказал я и начал щекотать ее, — здесь живет самая милая маленькая девочка.

Софи, вероятно, не услышала моего последнего ответа на ее серию вопросов «почему», потому что, как только я начал щекотать ее, она безудержно захихикала и начала извиваться, пытаясь отгородиться от моей руки.

— Щекотно, папочка, — с трудом выдавила она, хватая ртом воздух.

— София Джудит Пирс, — раздался строгий голос Хлои с верхней площадки лестницы, — разве мама не говорила тебе, что ты не должна слишком шуметь, когда Кори спит?

Софи тут же выпрямилась и перестала хихикать. Но не ответила на вопрос матери. Вместо этого она невинно посмотрела на меня снизу вверх, надув губки.

— Ты разбудила своего младшего братика.

Хлоя спустилась по лестнице, держа Кори за руку. Тот тер глаза кулачком, его лицо исказилось от дискомфорта, как будто он собирался заплакать. Ему скоро должно исполниться два года, и без дневного сна к обеду он становился раздражительным и трудным в обращении.

— Прости меня мамочка. Я… я не хотела этого делать. — Софи опустила голову и старалась не смотреть на свою мать, которая только что вошла в комнату.

— Не будь с ней так строга, милая. Мы и не подозревали, что были такими шумными.

— Папочка меня щекотал, — добавила Софи.

— Ах ты, маленькая болтушка, — поморщился я, глядя на нее. Когда она увидела улыбку на моем лице и поняла, что я просто дразню ее, то с вызовом показала мне язык. Затем вывернулась из моих рук, подбежала к ближайшему окну и выглянула наружу, чтобы понаблюдать, как грузчики выгружают вещи из грузовика.

Не желая пропустить ничего интересного, Кори быстро последовал за своей старшей сестрой, подошел к окну и тоже попытался выглянуть наружу.