Шайло решила, что эта причина должна быть чертовски веской.

— И какая же?

Кейден откинулся на спинку стула.

— Сегодня вечером я почувствовал глубокую враждебность, исходящую не только от Айвена, но и от его родителей. И я не могу придумать этому другой причины, кроме как, вероятность того, что у него к тебе есть чувства, и он видит во мне угрозу.

— Будь уверен, Айвену Грину я не интересна. Кроме того, он почти на четырнадцать лет старше меня.

— Для некоторых женщин возраст ничего не значит. Он определенно не важен для Наннет Гейтер.

— Ну, а для меня важен. А что касается враждебности к тебе Гринов, то у меня нет ответов. Насколько я помню, Майкл Грин одно время работал в компании твоего отца, не так ли?

— Да, и папа его уволил. Я так и не узнал, почему, но это случилось за несколько месяцев до смерти мамы.

— Думаешь, с тех времен он затаил обиду?

Кейден пожал плечами.

— Не знаю, зачем ему это. Покинув «Грейнджер», он открыл собственное дело и стал очень успешным. Думаю, он счел бы свой уход из «Грейнджер Аэронавтикс» удачей, а не наоборот. — Кейден на мгновение замолчал, а потом добавил: — Может, сегодня мне все привиделось.

— Нет, не привиделось, — сказала Шайло. — Я и сама заметила их холодность по отношению к тебе и удивилась. Айвен баллотируется на пост мэра, можно было бы подумать, он будет дружелюбен со всеми. Не знаю, почему Грины игнорировали тебя сегодня, но ко мне это не имеет никакого отношения. Я едва знаю Айвена Грина... хотя, если помнишь, Седрик и сестра Айвена, Керри, встречались еще в средней школе.

Кейден кивнул. С тех пор как он вернулся в Шарлоттсвилл, он начал вспоминать многое из детства. Что-то хорошее, что-то плохое.

— Так в чем же заключается твой вопрос? — спросил он.

Шайло встретилась с ним взглядом.

— Ты хотя бы имеешь представление, почему мои родители возненавидели твоих? Папа приложил столько усилий, чтобы разлучить нас, и я до сих пор не задавалась вопросом, что им двигало. Просто приняла это как его способ справляться с ситуацией. Теперь я хочу знать, почему.

 

Глава 19

Кейден выдержал взгляд Шайло. Ее вопрос был одним из тех, над которыми он сам размышлял в последнее время. Все, что ему нужно, это вспомнить посылку, полученную им в гостиничном номере в Вегасе, и как тщательно Сэмюэль Тиммонс манипулировал событиями в свою пользу, используя измененные фотографии, чтобы посеять сомнение в любви и верности Шайло. Только ненависть может довести человека до такой крайности.

— Честно говоря, Шайло, не знаю. Я много думал о суде над отцом. Все шло хорошо, и вот однажды дедушка забрал нас из школы и сообщил, что мама умерла, а папу обвинили в ее убийстве. — Он помолчал немного, а потом сказал: — И тогда началось это безобразие. Помню, что тогда хотел поговорить с тобой. Я, как обычно, позвонил тебе домой, на звонок ответил твой отец. Вместо доброты, которую он всегда ко мне проявлял, он показал мне другую сторону. Горькую, ненавистную и порочную сторону. Он велел мне никогда больше не звонить к нему домой, а также сказал, что не допустит, чтобы его дети общались с детьми убийцы. Будто уже решил, что мой отец виновен.

Она кивнула.

— А дальше все пошло еще хуже, — сказала она. — После того как он приказал нам больше не дружить с тобой и твоими братьями, он начал сильно пить. Я думала, что это чувство вины из-за того, как он начал с вами обращаться, но не думаю, что дело было в этом. Выпивка только усилила его ненависть к твоей семье. Из-за его угроз мы с Седриком сделали то, что он нам велел, хотя я старалась изо всех сил, когда могла, дать тебе знать, что всегда буду рядом с тобой.

Кейден помнил. Улыбки. Записки. Открытки.

— Много лет спустя отец воспользовался тем, что я находилась в больнице, чтобы разлучить нас, он разыграл свою партию, зная, что если сыграет правильно, ты ему поверишь. И ты поверил.

— Да, — смущенно признался Кейден. — Я поверил.

Услышав его признание, она вспомнила всю ту боль, что ей пришлось пережить. И физическую боль от несчастного случая, и эмоциональную от его отказа, когда он поверил в худшее о ней.

Она быстро встала.

— Ты задал свой вопрос, А я свой, но, похоже, у нас все также нет ответов.

Он тоже встал.

— Нет. Честно говоря, мне наплевать на то, как Грины ко мне относятся. Их сегодняшнее поведение только возбудило во мне любопытство. И, говоря о ненависти твоего отца к моей семье, думаю, единственный человек, который может пролить некоторый свет на все это, — это твоя мама. Может, тебе стоит спросить ее?

При этой мысли Шайло внутренне содрогнулась.

— Я бы предпочла этого не делать.

Кейден мгновение изучал ее, высматривая сквозь негодование, написанное на ее лице, беззаботную женщину, которой она всегда была.

— Тебе придется научиться прощать, Шайло, — мягко сказал он.

Она вздернула подбородок.

— Зачем? Думаешь, это поможет тебе вернуться в мою жизнь?

Кейден шагнул к ней, сокращая расстояние между ними.

— Шайло, ты просто отказываешься признать, что я уже вернулся в твою жизнь. На самом деле, я никогда по-настоящему и не уходил. Даже когда ты хотела меня ненавидеть, у тебя ничего не получалось. Всегда были ты и я, даже когда нас не должно было быть. Я дал тебе обещание, которое намерен сдержать. Когда-нибудь ты поверишь, как я сожалею обо всем, что сделал, и поймешь, что все мы совершаем ошибки. Я люблю тебя и только тебя. Те другие женщины были просто физическим способом избавиться от боли. Ты — единственная женщина, которую я могу и буду любить.

Шайло прервала зрительный контакт с Кейденом. От пронзающего ее пристального взгляда у нее перехватило дыхание. Его слова были настолько глубокими, что всколыхнули в ней то, что она не хотела чувствовать. Но все же...

— Мне нужно время, Кейден.

— Нет. Тебе нужен я. Так же, как ты нужна мне. Слишком много времени уже было потрачено впустую.

И с этими словами он притянул ее в свои объятия.

***

Шайло понимала, что должна его оттолкнуть. Она не была готова к этому, но когда его рот коснулся ее губ, единственное, что она могла сделать, единственное, что она хотела сделать, это наслаждаться этим. Поцелуй был таким же естественным, как снег, падающий на горы в конце декабря, и таким же естественным, как голодный человек, который впервые за много месяцев вкусил пищу.

Манера Кейдена целоваться всегда наполняла ее лихорадочной страстью, и это же происходило сейчас. Ее чувства пробуждались, тело отвечало. Она чувствовала, как крепко он к ней прижимается. Чувствовала, как его мужской аромат проникает ей в ноздри. А больше всего на свете она любила его вкус.

Почему с ним всегда так, и больше ни с кем? Почему ее тело, разум, все ее существо так на него настроено? Его поцелуи были горячими, властными и пьянящими до такой степени, что она почувствовала слабость в коленях.

Затем так же внезапно, как начал ее целовать, он остановился. Медленно он разомкнул объятия и прошептал в ее влажные губы:

— Я люблю тебя, Шайло. Несмотря ни на что, всегда верь в это. Я не собираюсь тебя торопить, но хочу, чтобы ты мне верила. Чтобы верила в нас.

А потом он направился к кованым железным воротам, выходящим на улицу к стоянке. Перед тем, как открыть калитку, он повернулся и сказал:

— Сегодня ты просто сияешь, Шайло, и у тебя хороший магазин, который, я знаю, ждет успех. Я очень тобой горжусь.

А потом он исчез. Она направилась к воротам, чтобы посмотреть, как он идет по кирпичной дорожке на улицу. Фонари, выстроившиеся вдоль тротуаров освещали его мощную фигуру. Он шел как уверенный в себе человек. Человек, переживший трудные времена, но который был полон решимости выжить, что он и сделал.

Этот поцелуй был всем, что она помнила о поцелуе Кейдена Грейнджера. Четыре года не изменили его влияния на нее. Сегодня он снова заговорил об обещании. Она лучше всех знала, что Кейден не делает напрасных обещаний, но не была уверена, что готова впустить его обратно в свою жизнь.

Вдыхая прохладный ночной воздух, она почувствовала, как по телу пробежал холодок, и обхватила себя руками, понимая, что погода скоро изменится. Она смотрела, как Кейден, направляясь к своей машине, пересек улицу, и уже собиралась вернуться в магазин, когда заметила, что из-за припаркованной машины вырулил автомобиль.

Внезапно машина ускорила ход и набрала скорость. У нее перехватило дыхание, когда она смотрела, как машина несется прямо на Кейдена. Это навеяло на нее ужасные воспоминания о той ночи, когда ее сбили.

Она выкрикнула имя Кейдена, тот резко повернул голову и оглянулся. Его, должно быть, ослепили фары, потому что вместо того, чтобы убраться с дороги, он застыл на месте.

Затем она увидела, как из ниоткуда взялся некто и оттолкнул Кейдена с дороги, упав вместе с ним на землю, чтобы откатиться с пути машины. Она промчалась в нескольких дюймах от них, а водитель даже не сбавил скорость.

Шайло побежала к Кейдену так быстро, как только могла, не обращая внимания на то, что длина платья затрудняла движение. Она чуть не потеряла туфлю, но ей было все равно. Добравшись до мужчин, распростертых на земле, огромная человек-гора, оттолкнувший Кейдена, поднялся и потянул за собой Кейдена. Оба тяжело дышали, будто пробежали марафон.

— С вами все в порядке? — спросила она в отчаянии, приблизившись к ним. Здоровяк отодвинулся в сторону, и она внимательно посмотрела на Кейдена. Его пиджак был порван, брюки перепачканы грязью, и он разминал пальцы. Должно быть, упал на руку.