– Я не помешал? Ты молчишь…

– Ты тоже!

– Собираешься провести Рождество дома?

– Да. А ты?

– У друзей.

Разговор забуксовал, казалось, Алан не решается что-то сказать. Сделав паузу, он продолжил:

– Послушай, у меня возникла идея, но я не знаю, понравится ли тебе она…

– Скажи хотя бы.

– Я решил ненадолго слетать в Нью-Йорк, повидать мать и брата. Пришлось для этого перекроить весь свой график, перенести все назначения, но мне это все-таки удалось. Я улетаю двадцать седьмого и возвращаюсь второго января. Четыре дня с родными – это лучше, чем ничего, а я очень скучаю по ним. И хотел узнать, если… В общем, я приглашаю тебя лететь со мной.

– Ты шутишь?

– Конечно, нет. Разумеется, билеты я беру на себя.

Не зная, что ответить, изумленная Маэ смущенно рассмеялась, но тут же стала серьезной:

– Спасибо за приглашение, Алан, но это совершенно невозможно.

– Почему?

– Потому что, как я тебе уже говорила, у меня есть отец, а еще я присматриваю в праздники за маленьким мальчиком, сыном приятельницы. В любом случае, я должна быть здесь во время рыбалки, перед Новым годом ожидаются самые крупные сделки.

– Это все можно устроить, ты просто выдумываешь предлог.

– Предлог? – возмутилась Маэ. – У меня работа, обязанности, семья…

– Не надо кричать. Просто скажи, что не хочешь, этого достаточно. Ладно, я просто предложил. Желаю тебе веселого Рождества.

Он положил трубку, явно расстроенный, и Маэ почувствовала, что ее охватывает негодование. За кого он ее принимает? Если ему повезло распоряжаться своим временем и своими деньгами так, как ему заблагорассудится, то она не могла похвастаться ничем подобным. Более того, она не принадлежала даже самой себе. Как можно за два дня уладить все дела и улететь в Нью-Йорк? Конечно, ей хотелось в Нью-Йорк, и даже очень, но сама мысль об этом казалась нелепой. В предложении Алана было что-то несуразное и даже разочаровывающее. Но было ли оно действительно серьезным? Ему должно быть хорошо известно, что у нее нет никакого способа вырваться на свободу! Может, он таким образом развлекался за ее счет, но ей это совсем не казалось забавным.

Она бросила взгляд на маленького Артура и увидела на его лице тревогу. У его ног валялись осколки шара.

– Ничего страшного, – поспешила утешить его Маэ.

– Но теперь одного не хватает!

– Их и так много, а надо, чтобы и ветки были видны. Не расстраивайся. Если ты проголодался, я приготовлю горячий шоколад.

Ей хотелось, чтобы ему было уютно, но она также ждала, что он расскажет что-нибудь о своей матери и о том, как они живут. Поскольку понимала, что ни одно слово Розенн нельзя принимать на веру. Она повела Артура на кухню, стараясь выбросить из головы разговор с Аланом, который совершенно выбил ее из равновесия. И уязвил.

– У твоей мамы сегодня вечером будет много работы, – начала Маэ бодрым тоном.

– Она всегда занята – то в отеле, то с клиентами, то со своим другом…

Он замолчал и опустил нос в чашку, вдыхая аромат горячего шоколада. Она подождала, когда мальчик его выпьет, и продолжила:

– Ее друг? Иметь друзей – это замечательно. У тебя есть друзья в школе?

– Нет.

– А… А друг твоей мамы – он хорошо к тебе относится?

– Не знаю. Я его не видел. Можно мне еще шоколада?

– Хорошо, но не наедайся слишком – вечером у нас будет вкусный ужин!

– А мороженое?

– Э… будут пирожные, куча маленьких пирожных: шоколадное полено, эклерчики, корзиночки с фруктами.

– А подарок, который мама положила мне в сумку, можно мне развернуть его сейчас?

– Нет! Мы положим его под елку рядом с другим подарком, от меня. Раз ты уже не веришь в Санта-Клауса, сможешь открыть их сразу после ужина.

– Будем только ты и я?

– Будет еще мой папа, которого зовут Эрван. Он старый, но очень добрый, хоть и ворчит иногда. И еще будет моя подруга Армель.

– Она тоже принесет мне подарок?

– Не знаю. Она с тобой не знакома, но может быть, и принесет.

Маэ убрала чашки и спросила себя, чем же занять его до вечера.

– Хочешь погулять по набережной? Мы можем пойти на пляж или в порт, если ты хочешь посмотреть на корабли.

– Не люблю корабли. Мама говорит, что на них опасно.

Розенн была не права, внушая такие страхи своему сыну, но это явно была не единственная ее ошибка.

– Ладно, тогда просто погуляем по Морскому бульвару и посмотрим на них издали.

– А мороженое купим?

– Зимой там не продают мороженое.

– Тогда блины!

– Я смотрю, ты думаешь только о еде! – ответила она, смеясь.

Очевидно, бедного мальчика не очень баловали. И плохо воспитывали.

– Посмотрим, что встретится нам по дороге.

Она собиралась показать ему праздничные улицы и витрины в рождественских гирляндах, но больше всего ей хотелось отвлечься мыслями от Алана. Снег уже растаял, по тротуару растекалась жижа, и Маэ быстро поняла, что в Эрки не так уж много развлечений для десятилетнего мальчика. Зимой жизнь города была сосредоточена в порту, и за пределами портового рынка мало что происходило.

– Ты дружила с моим папой?

Неожиданный вопрос мальчика взволновал Маэ. Что его мать могла рассказывать об отце, которого он никогда не видел?

– Дружила… – наконец согласилась она.

– Он был плохой, да? Мама говорит, что он утонул, потому что был плохой.

Маэ в панике подыскивала подходящий ответ. Розенн по глупости вбила сыну в голову дурацкие мысли. Сказать о шторме и несчастном случае? Но это никак не примирит мальчика с морем. Она чувствовала, что он замедляет шаг, пытаясь высвободить руку. Подняв голову, он смотрел на нее доверчивым взглядом – растерянным и одновременно полным надежды.

– Ну, скажи, – настаивал он.

Отвертеться было невозможно, требовалось дать какое-то объяснение.

– Плохой? Нет… он был хороший моряк, очень храбрый, и к тому же красивый мужчина.

То, что она сама поет дифирамбы Ивону, казалось Маэ верхом безумия, но она продолжала:

– Он был бы рад, что у него такой славный сын, как ты.

– Если он был плохой, – упрямо возразил Артур, – он не мог попасть на небо.

Розенн, судя по всему, совершенно спятила. Может, она подучила сына, чтобы он задавал Маэ вопросы? Но неужели она настолько испорчена…

– Кто тебе это сказал?

– Мама…

– Может, она сердилась? Иногда мы говорим сгоряча не то, что думаем. Твой отец наверняка на небе.

– Нет! Он на дне моря!

Выкрикнув эти слова, мальчик неожиданно рванул вперед. Маэ бросилась за ним, но он бежал быстро, и ей пришлось приложить силы, чтобы догнать его.

– Ты должен держать меня за руку, – сказала она ему твердо. – Здесь ездят машины, это опасно.

Несколько секунд она испытывала настоящий страх, и это заставило ее говорить откровенно.

– Послушай меня, Артур. Есть вещи, которые ты поймешь, когда вырастешь. Несчастный случай может произойти с любым человеком: и с хорошим, и с плохим. Случайность – штука несправедливая, да, но это нужно принять. Когда ты думаешь о своем отце, думай, что он был хороший.

Эти слова жгли ей горло, но отчаянный взгляд ребенка не оставлял ей выбора.

– Я хорошо его знала, так что можешь мне верить. Ладно?

После некоторых колебаний он кивнул, и на его лице появилось даже что-то вроде улыбки.

* * *

Алан нехотя надел костюм и повязал галстук, зная, что его друзья тоже будут при параде по случаю Рождества. Его не вдохновлял предстоящий вечер, а главное, он до сих пор был в плохом настроении после разговора с Маэ. Кем она себя воображала? Незаменимых людей нет, она могла бы освободиться, если бы захотела. Хотя он почувствовал ее колебания. Соблазняла мысль о Нью-Йорке, но отталкивала перспектива лететь туда с Аланом? Он не считал себя экспертом, но достаточно знал женщин и видел, что Маэ с ним хорошо. После ночи любви она прижалась к нему и заснула. Проснувшись утром, он смотрел на нее, спящую, и чувствовал такой трепет, какой уже давно не испытывал. Она трогала его, волновала. Это смятение чувств испугало Алана; он сдерживал себя, стараясь сохранять с ней дистанцию. Он не хотел влюбляться, но, увы, это уже происходило – чего стоила только его идея пригласить ее с собой в Нью-Йорк! А его в ответ послали, как идиота, – кем он, впрочем, и является. Неужели жизнь так ничему его и не научит?

Он спустился вниз и достал из холодильника полуторалитровую бутылку шампанского, которую собирался подарить друзьям. Затем насыпал в кошачью миску сухой корм и залил его водой. Он так злился на себя, на Маэ и на весь мир, что хотел отказаться от приглашения, но для правдоподобного предлога было уже слишком поздно. Смирившись, он надел пальто, выключил свет во всем доме, оставив только маленькую лампу для кошки, что было довольно смешно, потому что она отлично видела в темноте.

* * *

Ресторан уже почти заполнился, и Розенн разрывалась на части, бегая от столика к столику. Сегодня вечером она хотела показать себя в лучшем свете, чтобы довести до конца свой план по соблазнению Яна. В будущем, о котором она мечтала, значился сначала брак, а потом открытие их собственного семейного ресторана. Поэтому ей было необходимо доказать свою пользу и деловые качества, оставаясь для него по-прежнему желанной. Для такого случая она укоротила свою черную юбку, купила тонкие колготки и начистила старые туфли-лодочки на высоких каблуках. В конце дня у нее будут гореть ступни, а может, и раньше, зато ее стройные ноги сразу бросаются в глаза, и она убеждалась в этом каждый раз, видя свое отражение в панорамном окне.

Она толкнула распашную дверь кухни и, взяв первый из приготовленных подносов с аперитивом, понесла его в зал. Слава богу, что рождественское меню было составлено заранее, и ей не приходилось долго стоять перед клиентами с блокнотом для заказов.

– Королевский кир[14]! – объявила Розенн, ставя бокалы на столик. Она знала, что с макияжем и уложенными волосами становится неотразима. Она притягивала взгляды мужчин, и на всякий случай скромно улыбалась их женам. Возвращаясь на кухню, Розенн увидела, что Ян смотрит на нее с восторгом. Он явно подпал под ее чары – а значит, она сможет вплотную заняться им в ближайшие дни и ночи. У нее будет целая неделя без Артура – вот как отлично она все устроила!