– Рыба превосходная, а я в ней разбираюсь, – объявила Маэ, силясь улыбнуться.

Она пыталась вести себя так, словно ничего не произошло, но вторжение Мелани изменило атмосферу, и продолжение вечера оказалось под угрозой. И, судя по всему, это был последний шанс Алана. Ему нужно было срочно найти решение. Он мысленно перебрал все места, где можно было посидеть за бокалом вина.

– А что, если мы прогуляемся до казино Валь-Андре? – предложил он без особой надежды.

– Не люблю азартные игры. Но если ты пригласишь меня к себе на рюмку ликера, я могу поехать вслед за тобой на машине.

Не веря своим ушам, он посмотрел ей в глаза и убедился, что она не шутит.

– Если ты будешь пить у меня алкоголь, тебе придется остаться на ночь. Если же ты хочешь спать в своей кровати, могу предложить тебе мороженое. У меня его полный холодильник.

– Хорошо, десерт съедим у тебя дома. Я вижу, тебе не хочется здесь оставаться.

– Совершенно не хочется.

– Обещаешь разжечь камин?

– Обещаю.

– И не будешь меня удерживать?

– Не буду, во всяком случае силой.

– Хорошо. Едем.

Пока Маэ надевала пальто, Алан быстро расплатился по счету и, когда они вышли на улицу, предложил ей ехать за ним.

– Так ты не собьешься с дороги и у тебя не будет никакой отговорки.

Он едва удержался, чтобы не спросить, почему она так легко согласилась ехать к нему, если на ужин пришла с большой неохотой. Мелани прервала их разговор, и он не успел убедить ее в своей искренности, но она оставила ему эту возможность, и он надеялся ею воспользоваться.

Для возвращения домой Алан выбирал узкие тропы и ехал медленно, поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы не упускать из виду зажженные фары пикапа.

Подъехав к дому, он поздравил себя с тем, что не выключил свет в доме и лампу в гостиной, потому что дом был виден издалека и, казалось, ждал их. Первым делом он разжег огонь в камине, а потом принес и поставил перед ним вазочки с мороженым.

– С соленой карамелью подойдет? Если нет, у меня есть…

– Отлично, Алан.

Маэ устроилась в глубоком кресле, а он – рядом с ней на ковре.

– Мне надо тебе сказать так много всего, но я не знаю, с чего начать. Ты права, мы – разные, но я думаю, что теперь мы хотим одного и того же. Ты назвала меня убежденным холостяком, и до сих пор, наверное, так и было. Ты сегодня видела Мелани и можешь представить себе, каким мучением был для меня развод. Но и он – ерунда по сравнению со смертью Луизы. Ее задавила машина на моих глазах, и эта картина преследовала меня долгие годы. Я готов был все отдать за то, чтобы найти водителя и убить его собственными руками. От приступов боли и ярости у меня бывали удушья. Должно быть, я поверил, что Мелани поможет мне выбраться из этого ада… Словом, после развода я решил, что получил пожизненную прививку не только от женитьбы, но и от простого сожительства. Я больше не хотел ввязываться ни в какие истории. А поскольку я люблю женщин, то старался никогда ничего не обещать, чтобы не возникало недоразумений. Так что, да, у меня были короткие приключения, очень приятные, но без последствий. До тебя. Сначала я думал, что все будет как раньше и мы хорошо проведем время по взаимному согласию. Но мысли о тебе не дают мне покоя. Я скучаю по тебе, хочу быть с тобой. И у меня ужасное чувство, что с твоей стороны ничего подобного нет. Я ошибаюсь?

Подняв на нее глаза, он увидел, что она улыбается.

– Послушай, Алан… Какое длинное объяснение! Я не уверена, что понимаю или хочу анализировать то, что ты сейчас рассказал. Да, ты мне казался довольно безразличным, и я не позволяла себе…

Она замолчала, подыскивая слова. Он подождал немного, потом встал и пошел на кухню. Когда он вернулся с подносом, она все так же улыбалась и, казалось, чувствовала себя гораздо свободнее.

– Что будешь пить? – спросил Алан, указывая на бокалы. – Арманьяк или перье?

Шутя, она сначала протянула руку к газировке, но все-таки взяла рюмку с коньяком.

– Прекрасный выбор, у него сорок лет выдержки. Значит, ты остаешься?

– Выходит, так.

– И не сбежишь завтра на рассвете, хлопнув дверью?

– Увидим.

Он чокнулся с ней и снова сел у ее ног.

– Мне нравится твой дом, – сказала Маэ, вдыхая аромат арманьяка. – Он такой уютный.

– Я влюбился в него сразу и купил, даже не попросив времени на размышление. И не жалею об этом.

– Правда, он стоит на отшибе.

– Это и есть его главное достоинство. На самом деле, мои соседи-фермеры живут недалеко. Три километра по дороге, а напрямик гораздо меньше. Поскольку они целыми днями проводят землемерные работы, то следят за всем и знают все, что происходит вокруг. У них тяжелая жизнь, они трудятся всей семьей, но всегда готовы помочь. Если бы не они, моей кобыле пришлось бы плохо – ее нельзя запирать в стойле на целый день. Их дочка обожает лошадей и время от времени выгуливает Пат или выпускает ее побегать по загону.

– А где твоя кошка?

– Прячется где-нибудь, чтобы наблюдать за нами. Появится, когда захочет.

Заметив, что рюмка Маэ пуста, он забрал ее.

– А я хочу тебя. Ты такая красивая! В кои-то веки Мелани сказала правду.

Он встал и протянул к ней руки.

– Иди ко мне…

Они коснулись друг друга – впервые за этот вечер.

– Я люблю твой запах, запах твоей кожи, мне так его не хватало, я вспоминал о нем ночами.

– Я тоже думала о тебе.

– Неправда! Ты сбегала от меня, отталкивала, не замечала…

Он лихорадочно расстегивал ее блузку, а она – его рубашку.

– Нам будет лучше под одеялом, – решил он. – Я тебя отнесу.

Без всяких усилий Алан поднял ее, хрупкую и легкую, и пошел к лестнице.

* * *

Солнечный луч грел щеку Маэ, и она проснулась. В большой кровати Алана она была одна, сквозь наполовину раздвинутые шторы спальни пробивался солнечный свет. Она взглянула на часы: девять утра. Алан, наверное, уже уехал в Ламбаль. В пятницу у него должно быть много пациентов. Мысль о том, что она проведет целый день одна в этом огромном доме, раньше вызвала бы у нее досаду, но сегодня ее это совершенно не смущало. А если она к тому же разберется с кофемашиной, то сможет даже выпить кофе!

Маэ сладко зевнула и потянулась. Перед ней на стене висела одна-единственная картина с изображением лошади. Алан сказал, что это андалузский жеребец, и Маэ снова залюбовалась великолепным животным. Чуть ниже, на откидной доске секретера, лежала груда бумаг и несколько связок ключей. Обстановка спальни, выдержанная в бежево-серых тонах, была типично мужской, почти спартанской. Все в этой комнате, впрочем, как и в остальной части дома, казалось слишком большим Маэ, привыкшей к более скромным размерам. Зато Алан умело расставил повсюду красивую мебель и редкие безделушки, и вместе с ковром они смягчали несколько суровую атмосферу спальни. Ей было здесь хорошо, и она призналась ему в этом еще вчера.

Маэ нехотя вылезла из кровати и пошла в душ. В ванной комнате на табурете она увидела стопку чистых полотенец, приготовленных явно для нее. Алан был очень любезным хозяином… и прекрасным любовником, но это она уже знала раньше. И все-таки скольких женщин принимал он здесь так же любезно и с таким же пылом? Действительно ли он был готов покончить с жизнью соблазнителя, покорителя женских сердец? Он очень много говорил ночью и полностью открылся Маэ, затопив ее любовью и нежностью. Но как она могла стать для него единственной и неповторимой? Она подумала, что в ней ведь нет ничего особенного, во всяком случае, ничего такого, что может заставить его изменить свой образ жизни – несмотря на все его обещания. Довериться ему полностью она не решалась.

Одевшись, Маэ прошла коридор и начала спускаться по лестнице, но резко остановилась, услышав чей-то мелодичный смех. Оказывается, в доме был кто-то еще. Стоя на ступеньке, она перегнулась через перила и посмотрела вниз.

– Давай, Алан, выбери себе что-нибудь, вот увидишь, тебе понравится!

Голос был молодым, веселым, и Маэ сразу оценила его чарующую интонацию. В ней вновь вспыхнула тревога, она смутно боялась повторения недавней ситуации в ресторане. Наверное, красивые женщины, окружавшие Алана, яростно боролись за него, и Маэ заранее чувствовала себя перед ними беспомощной. Она постаралась изобразить на лице равнодушие и продолжила спускаться по лестнице.

– А, вот и ты! – воскликнул Алан.

Он подошел к ней и широко улыбнулся.

– Выспалась? Я не хотел тебя будить…

Стоявшая у большого стола молодая девушка бросила на Маэ мрачный взгляд.

– Познакомься с Карен – дочкой моих соседей, о которых я тебе рассказывал. Карен принесла мне кучу проспектов о всех видах внедорожников, которые только есть в продаже!

Без всякого смущения он взял Маэ за плечо и на секунду прижал к себе.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

И одним махом вывалил брошюры на стол.

– Мой автомобиль-купе плохо приспособлен к бездорожью и гололеду, мне это стало ясно зимой. Посмотри на этот «Ренджровер», он великолепен, правда?

– Это ты любишь машины.

– Но тебя я люблю больше, поэтому важно, чтобы он понравился тебе.

Алан сказал это без всякой рисовки, как что-то совершенно будничное. Карен бросила на него недоверчивый взгляд и помрачнела.

– Пойду седлать Пат, – сказала она неприветливо. – Ей уже невтерпеж: она била копытом в дверь стойла, когда я приехала.

– Приятной прогулки, и будь осторожна, – пожелал ей Алан.

– Когда выберешь машину, – добавила девушка, – поговори с папой, он знает одну хорошую автомастерскую.

Девушка вышла из гостиной, словно не заметив Маэ. Ее узкие джинсы и высокие сапоги подчеркивали безупречный силуэт спортсменки.

– Да, – вздохнула Маэ, – похоже, мне надо научиться ездить верхом. Карен часто приезжает сюда?

– Время от времени.

– Она смотрит на тебя с обожанием.