Как ни странно, я не знаю, как представиться ей в ответ, поэтому просто называю свое имя и надеюсь, что она не будет спрашивать об этой ситуации. К счастью, она не называет меня женой Люцифера и, похоже, не подразумевает, что он отец детей.

Честно говоря, не знаю, как бы я ответила, если бы она так предположила.

Я вожу ее по детским комнатам, показывая их вещи и посвящая в наш распорядок дня. Мэри принимает все это с улыбкой на лице, и когда я заканчиваю, у меня возникает безумное желание сказать ей правду.

Как она отреагирует, если я признаюсь, что нас держат в плену против нашей воли? Предложит ли помощь? Или сразу же побежит к Люциферу, чтобы все ему рассказать?

Предполагаю, что всех, кого он нанимает, тщательно проверяет и они ему верны. Но что, если Мэри нет? Она кажется слишком доброй, слишком старой, чтобы вступать в сговор с такими, как Люцифер.

Когда мы выходим из комнаты Адама, я тихонько закрываю за нами дверь и небрежно спрашиваю:

— Так как долго вы работаете няней?

Мэри улыбается мне, и ее серые глаза мерцают от радости.

— Более тридцати лет, дорогая. Я была няней Мэтью, когда он был мальчиком.

Я почти спрашиваю ее, кто такой Мэтью, но потом останавливаю себя. Разве не это имя Люцифер назвал вчера Адаму, когда мы были на кухне?

Конечно, он нанял свою няню из детства. Вот и все, что касается внешнего вида. Если эта женщина помогла ему вырасти, она, должно быть, наполовину такая же злая, как он.

И теперь Мэри будет заботиться о моих детях.

— Что-то не так? — спрашивает она и тянется, чтобы коснуться моей руки.

Держу пари, что женщина волк в овечьей шкуре.

Качая головой, стараюсь выбросить из нее эти мысли и улыбаюсь одними губами.

— Прошу прощения, я просто не могу поверить, что вы были няней Мэтью. Вы выглядите так молодо.

Она смеется и выглядит искренне довольной моим комплиментом.

— О, ну он не такой уж и старый, а я была довольно молода, когда меня наняли.

— Да? — спрашиваю я, пока мы спускаемся вниз.

Она кивает и в ее глазах появляется тоска.

— Да. Мне было чуть больше двадцати, когда меня нанял его отец.

— Каким был Лю... я имею в виду Мэтью, когда был мальчиком?

— О, он был очень серьезным мальчиком. Уже тогда он интересовался семейным бизнесом.

— Простите, — остановившись, поворачиваюсь к няне, когда мы достигаем подножия лестницы. — Вероятно, я запамятовала. Что для Мэтью является семейным бизнесом? — спрашиваю ее.

Что американские гангстеры подразумевают под этим в наши дни?

Она смотрит на меня как на идиотку, которая должна это знать. Похлопав меня по руке, как ребенка, Мэри говорит:

— Приобретения. 


 Глава 13

Лили


Когда приходит время забирать детей из школы, Мэри настаивает на том, чтобы сопровождать меня, чтобы изучить распорядок дня. Возможно, я превращаюсь в параноика, чрезмерно подозрительного человека, но боюсь, что это то, что она хочет отнять у меня – мои единственные два ежедневных выхода из дома.

Сначала мы забираем Адама, и, конечно, он сначала холоден по отношению к Мэри, но ее это, кажется, нисколько не беспокоит. Она не пытается принуждать или уговаривать его завязать разговор, и, в конце концов, сын начинает проявлять к ней интерес, из любопытства задав ей несколько вопросов.

Эвелин, как и следовало ожидать, рада появлению нового друга и проводит остаток пути домой на машине, рассказывая Мэри о своем школьном дне и обо всех захватывающих приключениях, которые у нее были.

Когда мы возвращаемся в дом, Мэри захватывает власть, как я и боялась, и мне больше нечего делать с детьми.

Не зная чем себя занять, иду на кухню, желая проверить Розу и ход подготовки к ужину. Когда я пытаюсь помочь накрыть стол, Роза прогоняет меня, махая кухонным полотенцем и быстро говоря по-итальянски.

Скучающая и подавленная, возвращаюсь в свою комнату и начинаю распаковывать коробки. Я вешаю одежду в шкаф Люцифера, когда вдруг чувствую, кто-то стоит позади меня.

Замерев, застываю на месте, когда две руки обвивают меня сзади и лицо Люцифера прижимается к моей шее.

Он делает глубокий вдох, вдыхая мой запах, и когда выдыхает, я чувствую, как из него уходит все напряжение. Расслабляясь, он прижимается к моей спине.

Откидывая мои волосы через плечо, он своим дыханием согревает мое ухо, спрашивая:

— Как прошел твой день?

Отвратительно. Ужасно.

— Скучно, — вздыхаю я и тянусь, чтобы повесить шелковую блузку, которую держала в руке.

Люцифер использует это как возможность поблуждать руками по моей груди. Когда я опускаю руки вниз, его большие ладони полностью накрывают мою грудь, сжимая ее.

Мое предательское тело мгновенно реагирует, вспыхивая от тепла, а соски превращаются в твердые камушки.

— Так же, как и мой, — мурлычет он, прикусывая мочку моего уха. — Я не мог перестать думать о тебе весь день.

Сдержав стон, пытаюсь подавить свою реакцию на него, желая, чтобы моя кровь остыла, а грудь не была такой чувствительной.

Думай об отвратительных вещах. Ужасных вещах.

Его язык облизывает мою мочку, а затем мужчина целуют меня в шею.

Думай о том, насколько он ужасен, а не насколько он сексуален.

Я стараюсь, но у меня не получается.

— Я не мог перестать думать об этих сиськах.

Он сильно стискивает мою грудь руками, отчего на ногах поджимаются пальцы, пока я борюсь с желанием выгнуть спину.

— Бл*ть, у тебя потрясающие сиськи, — выдыхает он, а затем что-то твердое прижимается к моей заднице.

О боже, почему мне это нравится? Почему это делает меня мокрой? Что со мной не так?

Его пальцы находят мои соски сквозь бюстгальтер и скручивают их.

Ненавижу, как я ему отвечаю. Ненавижу, как мои бедра подаются назад, а внутри все сжимается.

— И эта задница. Обожаю твою сочную маленькую задницу.

Ненавижу мурашки на своей коже. Ненавижу то, как бьется мое сердце.

Одна рука покидает мою грудь и медленно скользит по животу.

— Ты думала обо мне, Лилит? — спрашивает он.

— Нет, — выдавливаю сквозь зубы. Я провела словно в ловушке весь день дома. Как я могла не думать о нем?

Люцифер смеется, и его рука скользит все ниже и ниже. Пальцы останавливаются на моем бугорке, и он рычит.

— Я не мог перестать думать о твоей розовой киске и о ее невероятном вкусе.

Схватив нижнюю часть моего платья, он задирает его вверх.

— Что ты делаешь? — ахаю я, ощущая своей кожей прохладный воздух.

Он толкает меня вперед, и я вскидываю руки, чтобы не врезаться в стену. Прижавшись ко мне, мужчина раздвигает мои ноги своим коленом, заставляя меня раскрыться для него.

Я в панике смотрю через плечо.

— Люцифер?

Его глаза сверкают, и мужчина, шагнув вперед, расстегивает брюки.

— Не шевелись, — приказывает он, и у меня возникает это глубинное, интуитивное желание подчиниться ему.

Я не должна просто стоять здесь и позволять ему это делать.

И я не должна тяжело дышать в предвкушении.

Но я ничего не могу с собой поделать. Люцифер сводит меня с ума.

Этот мужчина – моя слабость. Он мой криптонит. Меня тянет к нему как мотылька на пламя (прим.: криптонит – вымышленное кристаллическое вещество, является единственной немагической слабостью Супермена).

Он собирается сжечь и поглотить меня.

Внутри я знаю, что он причинит мне боль, но что-то не так с моими инстинктами. Я даже не пытаюсь сбежать.

Люцифер подходит ко мне и первое, что я чувствую, это его жар на моей заднице. Он такой теплый, такой бархатный, что я дрожу. Он такой твердый, что я чувствую, как он пульсирует на моей плоти.

Протянув руку спереди между моими раздвинутыми бедрами, его пальцы отодвигают мои трусики и скользят по моим губкам.

— Бл*ть, ты такая мокрая, — восклицает Люцифер, как будто удивлен этим, а затем стонет, снова касаясь губами моей шеи.

«О Боже» – понимаю, что так и есть. Я мокрая от своего желания к нему. Что со мной не так? Почему я так больна?

Почему не могу перестать хотеть его?

— Гребаный ад, Лили, — рычит он мне в ухо. — Не могу ждать. Мне нужно быть внутри тебя сейчас же.

Чувствую напротив моего входа давление, а затем он наполняет меня, растягивая до самых краев.

Боже, он такой большой. Я чувствую себя невероятно наполненной.

Мужчина замирает, давая мне время привыкнуть к нему. Если бы Люцифер этого не сделал, если бы попытался добиться своего прямо сейчас, я просто знаю, что он бы меня сломал.

Его пальцы движутся между мной и стеной, шероховатыми кончиками касаясь моего клитора. Внутри я сжимаю его член, моя киска пытается втянуть его глубже.

— Такая отзывчивая, — хрипло говорит он с признательностью.

Его пальцы начинают медленно кружить по моему клитору, и я прикусываю губу, чтобы не закричать.

— Почему ты борешься с этим, Лилит?

Его пальцы ускоряются, и мои стенки пульсируют вокруг него.

 — Что плохого в том, чтобы уступить?

Мои мышцы напрягаются, и все маленькие нервы в моем теле загораются от ощущений.

Люцифер еще даже не пошевелил своим членом, но я чувствую, что сейчас могу кончить и без этого.

— Ты принадлежишь мне, — его зубы находят мою шею, мужчина кусает меня, и я чувствую, как первая волна оргазма проходит через тело.

Когда стенки киски пульсируют и содрогаются вокруг него, он отступает только для того, чтобы снова врезаться в меня.

Он трахает меня быстро и жестко, кряхтя и рыча мне на ухо, пока это делает.