Шон Мориарти - Обладание Лили

Наклонившись, развязываю веревки и притягиваю Лили к своей груди. Прижавшись ко мне, она тихо рыдает.

Слыша на заднем плане, как Эндрю использует пластиковую стяжку на руках Барта, я поворачиваюсь к ним и вижу, что Эндрю оттаскивает его от стены и ведет вверх по лестнице.

Эндрю – редкая порода людей. Его преданность абсолютна, как и его желание отомстить любому, кто прикоснется к тем, на кого он работает.

Я кричу наверх:

— Джеймс, спустись, забери Маршалла.

Подхватив Лили на руки, я несу ее вверх по лестнице и выхожу из магазина к ожидающему внедорожнику.

За нами захлопывается дверь, и я жду, когда Саймон подойдет к окну.

— Что с ними делать?

— Я хочу, чтобы всех выживших доставили на склад. Подготовь там все к нашему появлению.

— Да, сэр.

Тадеус забирается на переднее сиденье и оглядывается.

— Эндрю вызвался быть тем, кто разберется с Бартом.

Я хмурюсь, задумавшись на мгновение. Барт действительно должен был быть наказан мною, но, как я уже сказал, Эндрю не любит предателей.

— Все в порядке, поехали.

***

Я не могу отпустить ее снова. Не в ближайшее время. Обняв Лили за плечи, веду ее на склад. Сначала через главный офис, затем через ремонтный бокс. Наконец, мы заходим в подсобку.

— Зачем мы здесь, Люцифер? — тихо спрашивает она, видя наших пленников в окружении моих людей.

— Покажи мне каждого мужчину, который прикоснулся к тебе, Лили, — говорю я, крепко прижимая ее к себе.

— За… зачем?

— Они не могут прикоснуться к тебе и избежать наказания. Никто не может.

Она долго смотрит мне в глаза. Лили сейчас настолько погружена в себя и уязвима, что меня еще больше злит, что кто-то сделал ее такой.

Медленно она переводит взгляд с меня на каждого мужчину. Там стоят десять человек. Указывая на четверых из них, она говорит:

— Вот эти…. Но Барт... его здесь нет.

Я объясняю:

— Эндрю позаботится о нем.

— О, хорошо.

Кивая Джеймсу, говорю:

— Тех, которых вам показали, оставить здесь, остальных вытащить на улицу и пристрелить. Старого ублюдка оставить в живых.

Лили ахает рядом со мной.

— Но…

— Это война Лили, они или мы.

Отойдя от нее, подхожу к четырем мужчинам, осмелившимся прикоснуться к моей жене.

— Каждый мужчина из вашей семьи в Америке умрет до конца недели. Каждая женщина будет продана в рабство в Африке. Ваши дети будут отправлены на смерть. Я обещаю, что ваши семьи в Японии тоже скоро умрут. Ваши родословные будут стерты с лица земли, я всех вас уничтожу.

Вытаскивая пистолет из кобуры, жестом приглашаю своих людей приступить к работе. Это быстрое дело и четверо мужчин мгновенно умирают от множественных пулевых ранений.

Позади себя я слышу, как Лили ахает.

— Люцифер!

Повернувшись к ней, я качаю головой.

— Теперь они научатся бояться моего имени даже в Японии.

Указываю на Маршалла, которого подталкивают к деревянному стулу, на котором когда-то было плетеное сиденье. Теперь это всего лишь каркас стула, которого достаточно, чтобы его толстая задница не провалилась.

— Разденьте его и привяжите ремнями.

Сняв пальто, подхожу к маленькому столику. Сняв кобуру, я кладу ее и пальто на него. Пистолет ложится поверх всего этого.

Обращаясь к своим людям, когда они заканчивают, говорю:

— Оставьте нас.

Лили в шоке молча наблюдает, как из комнаты выходят все, кроме нее, Маршалла и меня.

Улыбаясь, подхожу к ней и целую ее в лоб.

— Все почти закончилось, дорогая. Он последний, кто сейчас умрет.

Взяв со стола длинную металлическую цепь, я усмехаюсь Маршаллу. Ему заткнули рот, и он яростно мычит в ткань, но я не могу разобрать ни слова. Неважно.

— Пришло время боли, Маршалл.

Размахивая цепью, я направляю ее вниз, под сиденье, где она соединяется с обнаженными болтающимися частями его тела. У мудака большие отвисшие шары и крошечный член.

Крик явственно слышен через кляп в отличие от его невнятного мычания ранее. Я, должно быть, задел его яички.

Смеясь, говорю:

— Я раньше никогда этого не делал. Не уверен, что хорошо прицелился...

Снова размахнувшись цепью, чувствую установившуюся прочную связь ее с его телом, но не думаю, что попал в нужное место.

Сделав это еще два раза, я говорю:

— Я слышал, что ты говорил ей в комнате, Маршалл. Слышал о твоих планах продать ее в рабство. Еще слышал о твоих планах продать моего будущего ребенка. Я все это слышал.

Бросив цепь, возвращаюсь к столу, беру паяльную лампу и зажигаю ее, чувствуя острую потребность что-то расплавить.

— Ты сказал, что продашь ее, Маршалл, как если бы она была твоей. А она моя!

Подойдя к нему, останавливаюсь за его спиной и направляю струю огня на его пальцы.

От запаха меня тошнит, но его крики успокаивают мой желудок.

Лили

Четверо безоружных людей были хладнокровно застрелены прямо передо мной. Ни один из людей Люцифера, казалось, не моргнул и глазом. Все было сделано так эффективно и быстро, как будто они делали это раньше много раз...

Одной этой мысли достаточно, чтобы моя кровь застыла. Я знаю, что Люцифер «плохой человек», но до сих пор не совсем понимала всего масштаба его действий. Автоматическое оружие. Полная тактическая экипировка. Собственная личная армия для выполнения его воли. Сколько людей сегодня погибло? Сколько погибнет еще?

«Каждый мужчина из вашей семьи в Америке умрет до конца недели. Каждая женщина будет продана в рабство в Африке. Ваши дети будут отправлены на смерть. Я обещаю, что ваши семьи в Японии тоже скоро умрут».

Он сказал правду или это была показуха?

Я чувствую себя так, словно меня вырвали из одного кошмара только для того, чтобы погрузить в другой. Мой мир перевернулся с ног на голову.

Все это реально? Все это действительно происходит? Или я умерла и попала в ад?

Запах.

Если бы не запах горящей плоти Маршалла, я, возможно, смогла бы убедить себя, что все это нереально.

Я ничего не хочу так сильно, как свернуться клубочком и заползти обратно в свою удобную раковину. Притвориться, что не видела этого. Представить, что это был какой-то кошмар. Просто дурной сон...

Но я не могу.

Запах. О, Боже, этот запах.

Маршалл кричит, а Люцифер смеется. Я никогда не видела, чтобы кто-то получал такое удовольствие от чужих страданий. Словно действительно наслаждается этим, словно он получает удовольствие от того, что делает с Маршаллом.

— Остановись! — кричу я. На самом деле я не могу видеть того, что Люцифер делает за спиной Маршалла, но знаю, что это должно быть что-то ужасное.

Как? Как он может это делать? Разве у него нет гребаной души?

— Нет, любовь моя, я не остановлюсь. Он должен заплатить за то, что сделал с тобой и нашим будущим ребенком.

Руки Люцифера двигаются, и я представляю, как он водит струей огня из паяльной лампы по спине Маршалла.

Во мне нарастает дикая паника. Я не могу перестать дрожать. Пол ускользает из-под моих ног. Мир выходит из-под контроля.

Тем не менее, мне удается сделать один шаг вперед, затем другой.

Я должна остановить это. Должна.

Зажимаю нос рукой. Этого недостаточно, чтобы не слышать запаха, но немного помогает. Во мне возникает рвотный позыв, но каким-то образом умудряюсь удержать в себе содержимое своего желудка.

Я не могу позволить себе вырвать. Моя голова болит настолько сильно, что тошнота возвращается.

Чтобы двигаться, я прилагаю неимоверные усилия, сама гравитация борется со мной. Идти прямо сейчас – все равно, что бежать под водой.

Спотыкаясь, я подаюсь вперед и, схватившись за край небольшого стола, держусь за него.

Маршалл продолжает кричать и умолять о пощаде, несмотря на свой кляп. Как бы я ни ненавидела этого человека, не могу просто стоять и смотреть, как он страдает. Это немыслимо.

Это совершенно невыносимо.

Все мое существо в смятении. Я не могу ясно мыслить, не могу сфокусировать свои глаза. Ледяной ужас сотрясает мое тело.

Дрожащей рукой я беру пистолет, который Люцифер оставил на столе.

— Остановись, — говорю я, но мой голос звучит тихо и неуверенно.

Люцифер смотрит на меня и издает неодобрительный звук.

— Опусти пистолет, Лили.

Упрямо задрав подбородок, с пистолетом в дрожащей руке, я пытаюсь быть храброй, но потом он стреляет.

Глаза Люцифера расширяются, как и мои.

Черт, я совсем не этого хотела, но не позволяю ему этого понять. Я убираю палец со спускового крючка, а он выключает паяльную лампу

Связанный Маршалл, мертвый или потерявший сознание, падает вперед.

Это конец? Ужасная паника внутри меня начинает успокаиваться.

Люцифер смотрит на меня долгим взглядом.

— Хорошо. Тебе не нравится паяльная лампа, — наконец, пожимает он плечами и ставит паяльную лампу на стол рядом с Маршаллом. — Я тоже ее не люблю. Запах просто ужасен.

Теперь, когда паяльная лампа больше не используется, я начинаю расслабляться, направив дуло пистолета вниз, на пол.

— Нужно позвонить Розе и сказать ей, чтобы она убрала бекон из завтрашнего меню, — говорит он и берет что-то с другой стороны стула Маршалла за ручку.

Прежде чем я могу полностью осознать, что должно произойти, Люцифер обходит Маршалла, становится перед ним и поднимает вверх кувалду. Откинувшись назад, он прицеливается и опускает ее вниз. Кувалда с громким треском обрушивается на колени Маршалла.