- Допустим, ты прав, - сказал он. – Давай сделаем, как ты решил. Детектива я найму завтра же утром. Но не забывай, что на носу ралли, тебе надо сосредоточиться на работе, а не на войне с женой и ее двойником.

- Все пройдет отлично, не сомневайся, - ответил Этьен, думая о чем-то своем.

Лео только опять покачал головой, но ничего не сказал.

Что касается Этьена, он был полностью захвачен этой войной. До столицы и обратно он гнал машину на предельной скорости, и мысли его были об одной – о той, которая заменила его жену. Что он почувствовал сегодня, когда увидел ее за роялем, когда ел умопомрачительно вкусный пирог, испеченный ею, когда она задрожала, стоило ему прикоснуться к ее коже?

Лео был прав – это игра. Всего лишь игра. Но какая увлекательная… Как будто вернулись годы прежней любви, когда он ухаживал за будущей женой. И если Розалин по-прежнему вызывала у него брезгливость вкупе с неприязнью, к этой, другой, он брезгливости не чувствовал. И неприязни тоже. Лео снова прав – она милая. Но зачем тогда согласилась на такую подмену? Что ею двигало?

Он сказал, что вернется утром, но вернулся гораздо раньше.

Часы еще не пробили три ночи, когда он тихо открыл двери, сбросил шубу и автомобильный шлем, и, стараясь не шуметь, прошел сначала в ванную, чтобы смыть с лица пыль и копоть, а потом заглянул в спальню.

Та, другая, сладко спала. И опять заперлась изнутри.

Этьен, как и в прошлый раз, достал складной нож и в два счета открыл дверь, просунув клинок в щель возле косяка.

Женщина, выдающая себя за Розалин, не задернула шторы, и луна, висевшая уже над кромками деревьев, светила ей прямо в лицо.

Можно было и в самом деле переночевать на диванчике в гостиной, но Этьен не смог уйти. Слишком уж нежно лился на бледное лицо женщины лунный свет, и слишком хороша она была в этом лунном свете.

В этот раз она спала на спине, разметавшись по постели, опутанная темными волосами. Ночная рубашка приоткрывала ноги почти до бедер, и Этьен не удержался - вошел в спальню и погладил стройные лодыжки женщины, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже.

Невероятно, как похожа на Розалин. Как будто природа отлила двух женщин в одинаковой форме. Может, они сестры? Одна законная, другая – незаконнорожденная. Лео обо всем разузнает. Он вызнает, кто эта – другая.

Встав перед кроватью на колени, Этьен испытывал самые страшные муки страсти. Как странно, что при мысли о Розалин его так и передергивало от омерзения, а глядя на эту, даже не хотелось вспоминать, что она такая же обманщица. Нет, на самом деле они не похожи – Розалин и вот эта, ее двойник. Совсем разные. Как он сразу не распознал подмену? У этой лицо нежнее. И красивее. И глаза, когда она поднимает ресницы, кажутся бездонными.

Луна спряталась за тучу, и в комнате стало темно, но Этьен не уходил. Не мог уйти от этой женщины.

Когда-то он смотрел в глаза Розалин и думал, что за ними – целая вселенная, а там не оказалось ничего, кроме тупого сладострастия и жадности. А когда посмотрел на эту, думал, что в ее глазах увидит то же самое, а оказалось, за ними – целый мир.

Даже ее поцелуи были совсем другими. Как бы ему хотелось, чтобы они были искренними. С другой стороны - зачем? Надо всего лишь убедить ее дать показания против его жены – и всё закончится.

Но как же ее хотелось…

Хотелось совсем иначе, чем Розалин. Любовь с женой была словно выпитое вино – она лишала разума, зато потом наступало жестокое похмелье. Она умела распалить и пользовалась своей властью тоже умело.

А к этой хотелось тянуться, как к роднику в жару. Чтобы утолить не только жажду тела, но и жажду сердца.

Лео говорит, что не заметил разницы. Что эта женщина ведет себя так же, как вела себя Розалин, когда притворялась скромницей, еще до свадьбы. Но это – не Розалин.

Этьен скользнул ладонью по стройной ноге спящей женщины, медленно приподнимая подол ночной рубашки. Ещё выше… ещё…

Он коснулся пальцами кружевных оборок на ее белье и позволил себе больше – раздвинул разрез на белом шелке. Луна будто решила поддразнить мужчину, страдающего от неутоленной страсти, и выглянула из-за тучи, щедро пролив серебристые лучи на постель.

Картина, представшая перед Этьеном, была прекрасна – треугольный венерин холмик, опушённый курчавыми волосками.

Граф не смог сдержать усмешки - это точно не Розалин. У его жены волосы в этом месте были гораздо темнее. Теперь не оставалось никаких сомнений, что он прав.

Рука его как будто сама нырнула в разрез на женском белье, коснулась нежной кожи, приласкала…

Женщина под его рукой беспокойно зашевелилась и застонала, а потом произнесла его имя, словно позвала:

- Этьен…

Это было самой сладкой музыкой – в сто раз лучше, чем когда незнакомка в облике Розалин напевала вечером в гостиной. Этьен наклонился над женщиной и легко подул ей на лоб - чтобы прогнать кошмары. Так делала его мать, когда он был маленький. Он сам был поражен той нежностью, что почувствовал к мошеннице, и это не особенно ему понравилось.

Но в вырезе ее ночной рубашки виднелся краешек белой груди, и Этьен вмиг забыл про недовольство. Он оставил такое желанное место между чуть разведенных женских ног, и осторожно потянул ворот, открывая женскую грудь уже полностью. Два белоснежных холмика показались в лунном свете – такие невинные и такие соблазнительные, они словно приглашали их приласкать.

Этьен не смог устоять и накрыл один холмик рукой, слегка сжав и погладив. И сразу же почувствовал, как отвердел сосок, уткнувшись ему в ладонь. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять голову. Припав к изголовью постели, граф поцеловал спящую женщину в губы. Поцеловал, забыв о благоразумии, полностью поддавшись страсти.

Женщина не открыла глаз, но ответила на поцелуй – медленно, словно нехотя. Продолжая ее целовать, он ласкал ее груди – сдавливал, поглаживал, щекотал напрягшиеся соски, и умирал – как хотелось большего.

В этот миг Розалин была забыта, а вместе с нею – развод, столица и ралли, которое предстояло выиграть. Все перестало существовать, кроме женщины, которая только что назвала его по имени.

Он удвоил пыл, пытаясь проникнуть языком в ее рот, чтобы снова ощутить сладость поцелуя – сладость нежную, такую опасную…

Но лже-Розалин вздрогнула, открыла глаза и взвизгнула, забившись под ним.

- Тише, тише… - зашептал Этьен, прижимая ее к постели. – Не узнала своего мужа?

- Как вы… как вы вошли?! – она пыталась оттолкнуть его, но почему-то не слишком энергично. И упиралась ему в плечо ладонью, как будто гладила.

- Как вошел? – давая ей время, чтобы прийти в себя, Этьен отстранился, скидывая пиджак и рубашку, а потом принимаясь за поясной ремень. – Открыл к чертям крючок – и вошел. А что тебя удивляет?

- А сейчас что делаете? – прошептала она, садясь в постели.

- А сейчас раздеваюсь, потому что ночь и надо спать, - ответил Этьен, глядя в глаза мошенницы – чертовски красивые глаза. Особенно когда луна отражается в них.

Женщина то ли ахнула, то ли всхлипнула и прижала руку к сердцу. Обнаружила, что рубашка на груди расстегнута, и проворно схватила одеяло, чтобы прикрыться.

- Не надо, - приказал Этьен. – Я уже все видел. И даже все трогал, - он уже избавился от обуви и штанов и улегся в постель, пытаясь забраться под одеяло, которое скромница прижимала обеими руками к себе.

- Вы… меня… - она была потрясена и едва выговаривала слова. – Это вы меня…

- Это я тебя целовал, - подсказал ей Этьен. – А что такое? Разве муж не может поцеловать жену? И приласкать ее? – он потянул одеяло сильнее, и оно постепенно выскальзывало из ее рук. – А ты не хочешь приласкать меня? – продолжал он искушать. – Как в прошлый раз?

Взгляд ее заметался из стороны в сторону, она облизнула губы, и Этьен мысленно поздравил себя с маленькой победой – конечно, ей хотелось. Только она боялась… Но почему?.. Если пришла заменить Розалин, то должна была быть готова заменять ее и в постели. К чему разыгрывать скромницу? Розалин никогда не отказывалась покувыркаться в кровати, и если взялась играть ее роль…

- Ну же, - подбодрил он ее, все-таки забираясь под одеяло и притягивая ее к себе, обняв за талию. – Сделай, как в прошлый раз. Ты же видишь, я уже на пределе. Все быстро закончится, и будем спать сладко, как ангелочки.

Он и в самом деле уже был возбужден до крайности. Член торчал и просил удовлетворения, а мошенница все притворялась недотрогой. Можно было просто взять ее за руку и прижать к себе, но Этьену хотелось, чтобы она сделала это сама.

В прошлый раз он почти напал на нее. Но ведь он был уверен, что перед ним Розалин! А для нее эти любовные полуигры были сущей ерундой. Эта же ведет себя так, словно…

Он не успел додумать эту абсурдную мысль, потому что в это время его горящего члена коснулась прохладная ладонь.

Этьен не сдержал стона, дернувшись всем телом ей навстречу, и лже-Розалин тут же отпустила его, перепугавшись еще больше, чем когда обнаружила в постели рядом с собой.

На этот раз граф не смог сдержать стона разочарования:

- Куда? – только и выдохнул он.

- Вы пугаете меня, - прошептала она.

- Клянусь быть паинькой, если ты займешься мной, - пообещал он. – Притворюсь спящим красавцем из зачарованного леса, только не останавливайся.

Ему показалось, что она усмехнулась, хотя это могла быть всего лишь неверная игра теней. Но в следующее мгновение она легко толкнула его ладонью в грудь, призывая лечь на спину, и Этьен подчинился. Лже-Розалин легла рядом, избегая, все же, соприкасаться с ним телами, и снова обхватила его ноющий член, легко пробежавшись от основания до самого верха.

Этен закусил нижнюю губу, сдерживая стон. Он сейчас, вообще, боялся пошевелиться, чтобы не вспугнуть. Она начала ласкать его, как в прошлый раз – повторяя все движения старательно, словно примерная ученица. Даже лицо ее было сосредоточенным, почти строгим, и между бровей залегла едва заметная морщинка.