- Слышала, что она сказала? – спросил Этьен, обнимая меня за талию и притягивая к себе.

- Ты же знаешь, - ответила я, глядя в землю, - мне нельзя.

- Я подожду, - ответил он беззаботно. – Знаешь, мне кажется, я полюбил тебя сильнее, чем раньше. Раньше мне нравилась твоя красота, теперь я разглядел душу.

- Глупости, - пробормотала я, хотя слова его были мне очень приятны. – Джавай не будем об этом.

- А я хочу только об этом, - ответил он.

Держась за руки, мы вошли в дом, и там Этьен начал целовать меня, едва закрыл за нами двери. Прямо в полумраке прихожей, прижав спиной к шкафу. Я не слишком противилась… Вернее, совсем не противилась, и обняла его за шею, закрывая глаза и предвкушая, что сейчас будут забыты и обед, и работа…

Дверь распахнулась так резко, что мы с Этьеном зажмурились от света, ударившего в глаза.

- Этьен! Что за новости! – услышала я пронзительный женский голос. – Что ты сделал с нашей девочкой?! Почему ты держишь ее взаперти?!

В прихожую вошли двое – мадам и месье средних лет. Она – молодящаяся, довольно красивая дама, одетая пышно и чуть более ярко, чем требовалось для ее возраста, а он – сухощавый, в клетчатом модном пиджаке и лакированных туфлях, со злым и желтым лицом, какие бывают у язвенников и больных разливом желчи.

- Ну вот, Розалин, - произнес Этьен, и объятия его стали еще крепче, - твои родители пожаловали. Добрый день, мама и папа. Могли хотя бы предупредить о визите.

- Почему это мы должны предупреждать, если хотим увидеть дочь?! – возмутилась мадам, проходя в прихожую и по-хозяйски вешая зонтик на вешалку. – Розалин, дорогая! Наши общие знакомые сообщили мне, что ты живешь, как пленница! – она подошла, раскинув руки для объятий, но Этьен и не подумал отпускать меня.

- Как видите, мадам, с вашей дочерью все в порядке, - сказал он. – Как раз сейчас я хотел с ней уединиться, да вы помешали.

- Мать не может помешать своей дочери, - заявила дама с вызовом.

- Пойдем в гостиную, Виоль, - сказал мужчина, снимая шляпу и приглаживая остатки волос на висках. – Я как раз хочу чаю. Не будем мешать… уединению.

Они прошли в гостиную, ничуть не смущаясь и переговариваясь на ходу. Судя по всему, мадам обсуждала туалет какой-то Жаклин, которая встретилась им по дороге. Мадам трещала, как сорока, а ее муж отвечал хмуро и односложно. Они как будто сразу позабыли обо мне – о своей дочери. То есть о Розалин. Но мне придется встретиться с ними в гостиной.

Я смотрела им вслед с ужасом,

- Они хотят чаю, - сказал Этьен, словно извиняясь.

- Д-да… - ответила я.

- Иди, распорядись, - он легонько подтолкнул меня в сторону кухни, - а я разузнаю, надолго ли они приехали.

Я была благодарна, что он, хотя и не зная этого, дал мне несколько минут передышки. Когда я вошла в гостиную, держа поднос с чайными чашками, блюдцами, заварником и прочими принадлежностями чаепития, Этьен сидел напротив родителей Розалин, и вид у него был не слишком дружелюбный. Правда, граф сразу вскочил, чтобы помочь мне поставить чашки на стол, и это дало мне еще пару минут перед очередным выступлением на сцене без знания роли.

- Тебе не следовало носить подносы самой, дорогая, - сказала я апломбом мадам. – Для этого есть слуги.

- Мне не трудно, - ответила я коротко и улыбнулась.

- Я настаиваю! – дама сердито посмотрела на Этьена. – Ты такая нежная, тебе нельзя поднимать ничего тяжелого. Надеюсь, твой муж это понимает.

- Понимаю, мадам, - утешил ее Этьен. – Я сдуваю с вашей дочери пылинки, можете быть уверенной.

- Хм… - мадам Виоль окинула меня взглядом и изволила принять чашку.

Я налила чаю отцу Розалин, а затем и нам с Этьеном.

- Ты хорошо себя чувствуешь, моя дорогая? – участливо спросила мадам Виоль. – Выглядишь немного бледной.

- Все прекрасно, - ответила я, поднося чашку к губам – это избавляло от необходимости продолжать разговор.

- Тогда почему ты прекратила выезжать? – продолжала расспросы мадам. – Мы с твоим отцом очень волновались!

- И теперь убедились, что повода для волнений нет, - сказал Этьен дружелюбно. – Надеюсь, вы разрешите нанять для вас Экипаж? Мы с Розалин как раз…

- Вы как будто нас выгоняете! – сразу же ощетинилась мадам Виоль. – И вообще! Я хочу поговорить с дочерью наедине.

Я вздрогнула, чуть не расплескав чай. На самом деле, я была поражена, что родители Розалин не рассмотрели подмены. Возможно, они не слишком часто видели дочь?..

- Поговорить наедине? – Этьен смотрел на тещу и тестя чуть насмешливо. – Думаю, это лишнее. Эти разговоры можно отложить. Сейчас мы и правда немного заняты…

- Это подозрительно, - мадам Виоль поджала губы.

- С чего бы? – парировал граф. – Вы же видите, что Розалин мне не возражает.

Я выдержала еще один пристальный взгляд мадам, а потом та смягчилась.

- Хорошо, мы слишком переволновались за дочь, только и всего. Пожалуй, наймите для нас экипаж. Мы уезжаем. Так, Жерар?

Ее муж проворчал что-то утвердительное.

- Тогда я об этом позабочусь, с вашего позволения, - Этьен поднялся и подбадривающе мне кивнул. – Постараюсь не заставить вас ждать. Не хочешь пойти со мной, Розалин?

- Да, конечно, - я почти радостно протянулась к нему, но мадам Виоль перехватила мою руку и прижала к своей груди, нежно поглаживая мои пальцы.

- Идите, Этьен, - сказала мадам, глядя на Этьена с улыбкой, - а я как раз поговорю со своей доченькой. Ведь мы так давно не виделись…

- Я тоже скучаю без нее, - Этьен взял меня за другую руку. - Разрешите, я предъявлю права на свою жену.

- Что за настойчивость? Вы что-то скрываете? – улыбка мадам Виоль стала холодной, а глаза прищурились.

Она стала так похожа на Розалин, что я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Настойчивость Этьена и в самом деле выглядела подозрительной… Я до ужаса боялась остаться наедине с родителями Розалин, но мадам вцепилась в меня крепко и выпускать мою руку не собиралась.

- Все хорошо, Этьен, - сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Поскорее, пожалуйста. Не заставляйте моих родителей ждать.

Он нехотя выпустил мою руку, и сначала медленно, а потом быстрее зашагал из гостиной, оглядываясь через плечо.

Едва его шаги затихли в прихожей, мадам Виоль отпустила меня и уселась лицом ко мне, уперев ладони в колени.

- Что происходит, Розалин? – зашипела она. – Сначала дикие новости про развод, потом ты в деревне, теперь здесь взаперти! Я же просила тебя вести себя поскромнее!

- Я стараюсь, - пробормотала я.

- Я вижу, - строго заявила мадам. – Он насильно тебя удерживает? Принуждает к разводу?

- Нет, - ответила я быстро. – Все хорошо.

- Хорошо?

- Очень хорошо, - заверила я ее.

- Он не говорит больше о разводе? – она подалась вперед с жадной настороженностью.

- Нет, - покачала я головой.

- Замечательно, - мадам Виоль энергично прихлопнула по колену. – Слышал, Жерар?

Ее муж снова что-то проворчал и взял еще печенье.

Но мадам Виоль уже не интересовало его мнение.

- Сейчас ты хорошо одеваешься, - одобрила она мое платье. – Я тебе говорила: не носи откровенных нарядов! Обязательно надень то синее платье, в котором он тебя первый раз увидел. Ты же видишь – он любит скромниц. Попался на это один раз, держи его этим на крючке и дальше.

Синее платье… Я вспомнила, как отреагировал Этьен, когда увидел меня в синем платье, что я позаимствовала из гардероба Розалин. В платье, которое так отличалось от остальных…

- И я тебя умоляю, Розалин, - мадам понизила голос до шепота. – Успокойся! Никаких похождений! Пусть все хотя бы успокоится! Зачем ты ведешь себя так бездумно! Если грешишь – то делай это, хотя бы, тайком!

Грешить тайком… Месье Жерар и бровью не повел, услышав слова жены. Значит, родители Розалин знали все о семейной жизни четы де ла Мар. Знали и поддерживали дочь. И еще это значит, что Розалин притворялась скромницей, чтобы понравиться графу. Этьену нравятся скромницы.

А я вела себя с ним так распущенно…

- Вот-вот, - похвалила меня мадам Виоль, - почаще красней, побольше смущайся. Ты сказала ему, что нам нужны деньги? – она даже заерзала на диване от нетерпения. – Сказала? Я ведь писала тебе об этом!

Месье Жерар стряхнул сонное оцепенение и так и впился в меня взглядом.

Я отрицательно покачала головой, и они оба разочарованно вздохнули.

- Попроси сейчас! – потребовала мадам Виоль. – Мы ведь не можем уехать с пустыми руками!

Теперь меня не удивляло, что родители Розалин не распознали во мне самозванку. Едва ли их интересовало в жизни дочери что-то, кроме кошелька ее богатого мужа.

От ответа меня избавило возвращение Этьена.

- Ну вот, - сказал он преувеличенно-весело. – Экипаж у крыльца, можете отбывать со всеми удобствами.

Мадам Виоль подталкивала меня взглядом, но мой язык словно окаменел. Я не представляла, как можно вот так просить у графа деньги. Я не знала, были ли подобные просьбы в этой семье привычными, или мне предстояло сделать это в первый раз.

- Розалин! – зашептала мадам.

- Что такое? – тут же спросил Этьен.

Я молчала, и мадам вдруг выпалила:

- Я заказала для дочери новое платье, но мне не хватает денег, чтобы его выкупить. А моя дорогая девочка стесняется попросить…

Лицо мое уже пылало, и не становилось легче от пристального взгляда Этьена.

- Сколько нужно? – спросил он, глядя на меня.

- Сто соверенов, - тут же подсказала мадам Виоль. – Очень красивое платье! Последняя модная новинка!

- Я пришлю чек, - сказал Этьен. – Коляска ждет, можете ехать.

- Мы никуда не поедем! – взвизгнула вдруг мадам Виоль и схватила меня под руку. – Мы будем жить здесь! Мы будем присматривать за нашей девочкой! Вы плохо с ней обращаетесь, я уверена! Вы запугали ее!