- Это так? – Этьен исподлобья взглянул на Вандербильта. – Решил победить наверняка? А если бы моя жена перевернулась вместе с машиной?..

Лео Вандербильт стрельнул глазами, и этим выдал себя. Императрица сочувственно ахнула, и приобняла графиню, но та не обратила на ее добрый жест никакого внимания и взвизгнула:

- Этьен!

Загипсованная рука не помешала графу ударить Лео Вандербильта в ухо, даже придала дополнительного весу. От удара месье Вандербильт обмяк, закатив глаза, и только благодаря поддержке гвардейцев не свалился на землю, а граф зашипел от боли, прижимая к груди правую руку.

- Этьен! – графиня бросилась мужу на шею. – Ну что ты все дерешься! Ваши величества! – она умоляюще посмотрела на императорскую чету. – Позвольте, я увезу его домой? У него перелом, кости могут сместиться…

- Разумеется, мадам, - разрешил император.

Сопровождаемые вспышками фотоаппаратов, граф и графиня направились к машине – не замечая никого, влюбленные, счастливые…

- Похоже, они победили, - сказала императрица мужу, глядя вслед сумасбродной паре.

- А победителей не судят, - подытожил император.

Машину до города вела победительница ралли, и Этьен с удовольствием наблюдал, как она ловко поворачивает руль на ухабах.

- Да ты прирожденный водитель, - похвалил он, когда они вошли в дом, и победительница помчалась добывать лед и вызывать доктора.

- Зато ты – прирожденный смутьян! – упрекнула она его, прикладывая лед. – Зачем надо было его бить? Да, он – негодяй, но…

- Он устроил поломку, ты могла погибнуть, - Этьен схватил ее левой рукой и притянул к себе на колени – в нелепом мужском наряде, чумазую, лохматую, но она казалась ему самой красивой женщиной в мире.

- Все обошлось, - сказала она, обнимая его и прижимаясь щекой. - Ты победил.

- Это ты победила, – сказал он.

- Хорошо, мы победили, - она засмеялась и поцеловала его – нежно, трепетно, дрожа ресницами.

Но поцелуи пришлось оставить на потом, потому что заявился доктор и первым делом прочитал Этьену лекцию о том, как неразумно трудить сломанную руку.

Лекцию Этьену пришлось выслушивать в одиночестве, потому что лже-Розалин убежала принимать ванну и переодеваться. Когда спустя час она вернулась в гостиную, то остановилась в изумлении – повсюду были цветы. В корзинах, букетах, вазах – комната превратилась в настоящий цветник.

- Этьен! – девушка всплеснула руками. – Ты окончательно сошел с ума?! Решил скупить весь цветочный магазин?

- Признаться, от меня – только вот это, - он указал на плоскую вазу с артишоком, стоявшую на столе. – А все остальное – от твоих поклонников.

- Моих?.. – она покраснела. – Что за глупости!

- Вовсе не глупости, - возразил граф. – Я тут в последние полчаса поработал швейцаром, и понял, что теперь ты – новый идол столицы. Женщины провозгласили тебя королевой феминисток – большинство букетов от них, а несколько идиотов решили высказать тебе свои восторги и восхищение. Я прибрал их карточки, - он похлопал себя по жилетному карману, - потом займусь ими поименно, когда рука заживет.

- Ты неисправим! – она притворно вздохнула, но глаза ее сияли ярче драгоценных камней.

- Разреши, я спрошу? – Этьен подошел к ней, и она с готовностью подняла голову, будто подставляя губы для поцелуя. – Помнишь, в Санреже ты сказала, что к извинениям надо прилагать цветы? Почему цветы? Прости, но на мой взгляд – это бессмысленный подарок. Завтра они завянут, и от них ничего не останется…

Она погрустнела, но потом улыбнулась и сказала:

- Да, все так. Цветы – они ведь не вечны. И умирают так быстро. Вот они есть – прекрасные и свежие, а вот их уже нет… Мужчины ценят только то, что сделано на века. А мы, женщины… для нас подарок, который исчезнет уже завтра – это и есть доказательство любви. Мне приятно, чтобы ты уделил внимание не тому, что будет с тобой рядом на долгие годы, а тому, что завтра рассыплется в прах…

- Какие философские мысли в голове моего маленького водителя, - прошептал Этьен, целуя ее в уголок губ. – А у меня вот сейчас совсем другие мысли…

- Наверное, неприличные? – прошептала она в ответ.

- Ужасно неприличные, - признал он.

- Этьен… - она вдруг словно вспомнила о чем-то и попыталась отстраниться, но он ее удержал.

- Да? – он целовал ее щеки, глаза, наслаждаясь каждым прикосновением.

- Я была у месье Вандербильта вчера… Он сказал, что тебе все известно обо мне…

Она прятала глаза, и Этьен замер, понимая, что сейчас услышит правду. И тогда… А что будет тогда?..

- Ничего не говори, - он хотел закрыть ей рот поцелуем, но она отвернулась.

- Этьен! – начала она решительно. – Я не твоя…

- Я знаю, - сказал он и прижал к себе еще крепче.

Она обхватила его за пояс и забормотала:

- Я не обманщица… Так получилось… Твоя жена заставила меня.. Ты мне веришь?..

- Верю, - сразу же сказал граф. – Только обман не удался. Ты никудышная притворщица, моя… Кстати, может назовешь свое имя? Все это время мне так хотелось его узнать. Но я боялся, что стоит заговорить об этом – ты исчезнешь. Улетишь. Ты улетишь?

Она отрицательно замотала головой и залепетала что-то о розах.

- Я рад, что ты решила остаться со мной, - Этьен погладил ее по голове. – Я разведусь с Розалин, очень скоро разведусь. И хочу, чтобы моей женой стала ты, и… Ты мне так и не назвала имя.

- Роза! - воскликнула она и засмеялась, уткнувшись ему в грудь.

- Роза? Вот так – просто Роза? Бывают чудеса на свете, - граф усмехнулся. – Что ж, Роза. Если ты согласна выйти за меня, я обещаю, что буду примерным мальчиком еще полгода, пока император не подпишет прошение. Но потом ты от меня не отвертишься – я буду очень голодный и очень злой.

- Не надо терпеть, - она произнесла эти слова еле слышно. – Этьен, не будем терпеть. Я хочу тебя очень сильно, и прямо сейчас.

Этьен замер, стараясь унять сердце, которое вдруг бешено забилось – как у мальчишки, когда он впервые увидел в лунном саду женское колено под кружевными оборками.

- Я не ослышался? – спросил он медленно, а тело уже отозвалось, требуя близости – немедленно, сейчас.

- Нет, не ослышался, - она погладила его по щеке, и он поймал руку Розы и поцеловал в ладонь – уже возбужденный, горящий, а она сказала тихо и ласково: – Я все приготовила в спальне – в гостевой, если ты не против. Не хочу, чтобы все было там, где ты… где вместе с ней… - она не смогла закончить, но Этьен все понял.

- С тобой все не так как с ней, - сказал он. – Роза… Рози…

- Согласна на «Рози», - кивнула она со смешком. – Меня всегда называли так дома.

- Я бы тебя на руках унес, но сейчас не смогу, - Этьен помахал гипсом. – Ты хорошо подумала? У тебя ведь… в первый раз?

Она покраснела так мучительно, что он понял, что не ошибся, и тут точно было отчего спятить. У нее никого не было. Только он. И это – совсем не обман.

- Подумала и решила, - сказала она смущенно, но твердо. – И ни в чем не сомневаюсь.

Этьен плохо помнил, как они добрались до спальни в крыле для гостей, и лишь мельком заметил приспущенные шторы и свечи, зажженные в канделябре… Одеяло было откинуто, словно приглашая любовников окунуться в шелковые объятия, и Роза помогла ему снять рубашку, а он расстегнул ее платье, попутно целуя нежную кожу и пьянея от ее тонкого аромата – она и в самом деле была душистой, как роза.

- Когда ты догадался? – робко спросила она, когда он уложил ее на спину, начиная целовать, как раньше, во время их ночных забав.

- Не бывает двух одинаковых цветов, - сказал Этьен. – Ты ни на кого не похожа. Ты такая одна.

Она ничего не сказала, и граф понял, что ей мало, что она ждет ответа.

- Догадался почти сразу, - он ласкал ее груди, пощипывая соски, скользнул ладонью по животу и спустился ниже, заставляя девушку выгнуться всем телом и томно вздохнуть. – Когда ты отказалась принимать ожерелье. Так что всё, что я говорил, что я делал с тобой после этого, - он наклонился, легко кусая бархатистую мочку, нашептывая, успокаивая, - это все было с моей милой Розой… Только с ней… Ни с какой другой… И никакой другой больше не будет… Я клянусь…

- Прости, я не хотела тебя обманывать, - она всхлипнула, но Этен тут же снял губами слезинки с ее глаз. – Я не хотела… Но твоя жена…

- Умеет убеждать, - закончил Этьен. – Не говори ничего. Не сейчас, милая…

Он долго ласкал ее, подготавливая, распаляя, хотя сам уже был на пределе, и, наконец, вошел – медленно, проталкиваясь вперед и ощущая, какая она внутри горячая, истекающая любовным соком… Сдерживая собственную страсть, он двигался не торопясь, давая Розе привыкнуть к новым ощущениям, и снова и снова клялся ей в любви, пока она не зажала ему рот ладонью.

Этьен никогда не испытывал такого телесного восторга – это было как полет, как мечта, которую, наконец-то, удалось поймать. И еще была беспредельная нежность, и ответственность за эту прекрасную, удивительную женщину, так щедро подарившую ему себя.

На самом пике, когда он уже почти не владел собой, она со стоном выдохнула, выгибаясь ему навстречу и лихорадочно гладя его плечи, призывая убыстрить движения:

- Этьен… люблю тебя… люблю… тебя…

Это оказалось последней каплей, и Этьен потерял голову на несколько восхитительных, поистине, божественных мгновений.

Потом они с Розой лежали рядом – ни о чем не разговаривая, потому что разговаривать не хотелось, и Этьен перебирал локоны своей возлюбленной, тихонько целуя ее в макушку.

Роза уснула почти сразу – уставшая, свернувшись клубочком, прижимаясь к нему. А Этьен, выждав, чтобы она уснула покрепче, встал и оделся, двигаясь тихо, чтобы не потревожить ее сон. Взяв экипаж, он первым делом отправился в дом Лео Вандербильта, где тот находился под императорским арестом, потом заехал в детективное агентство, а затем - в суд. После граф заглянул в правление корпорации, где был встречен с восторгами и уверениями, что никто не сомневался в его изобретении, и никто не верил, что граф де ла Мар – прожженный аферист. В правлении находился и его высочество принц Франц-Иосиф, производивший с судебными поверенными выемку документации месье Вандербильта.