Леони изумленно посмотрела на лорда Лисберна, он ответил ей таким же взглядом. Как по команде, они обернулись и принялись рассматривать зал.

— Почему я должна обсуждать свои дела таким образом? — не замолкала обладательница визгливого голоса. — Разве для меня не достаточно того, что я отдала вам самый ценный дар, который может преподнести женщина?

Зрители, часть из которых уже уходила, остановились. А в следующий момент все двинулись, словно приливная волна, на звук этого голоса.

— Признайтесь, вы забыли те прекрасные недели, которые мы провели в Париже. Как вы могли позабыть все, что мы тогда говорили друг другу? Неужели в вашей памяти не сохранилось то время, которое мы провели вместе, и вы выбросили из нее все, связанное со мной, как мусор после праздника?

Женщина продолжала в том же духе, а Леони с Лисберном попытались пробраться поближе сквозь толпу зрителей.

Мисс Нуаро было легче, потому что они оказались в той половине толпы, где стояли одни мужчины, и они расступались, пропуская ее. Никому не требовалось подходить ближе, чтобы услышать женщину. Ее голос взмывал над зрительным залом и наверняка разносился за пределы театра через открытые двери.

Когда Леони пробралась к сцене, у нее на пути оказалась группка девушек, которые перекрывали ей вид. К счастью, они не стояли спокойно на месте. Пока девицы, отталкивая друг друга локтями, поднимались на цыпочки и вытягивали шеи, Леони в промежутках между их тщательно уложенными вечерними прическами и развевающимися веерами смогла увидеть растрепанную блондинку, одетую в черное платье. Шляпка у нее съехала на затылок.

— Вы обещали! — воскликнула женщина. — Навсегда, говорили вы! Однако бросили меня, даже когда вам стало известно, что я… — Она замолчала, уворачиваясь от кого-то, кто пытался оттащить ее в сторону.

Потолкавшись, Леони заняла более выгодную позицию рядом с девушкой и пожилой дамой, явно ее спутницей.

Схватив Суонтона за фалды сюртука, женщина опустилась на колени, словно умоляя его.

Очень ловкий акробатический трюк, учитывая, что в другой руке она держала маленького ребенка. Ребенок жалобно хныкал.

— Мадам, я не знаю, кто вы, но…

— Вы не знаете меня? Не знаете меня! Мы были всем друг для друга. А это ваша дочь. Посмотрите, как она похожа на вас!

Маленькая девочка примерно возраста Люси, а может, и меньше, была светловолосой. Как и ее мать. Как и множество других мужчин и женщин в Англии. Хотя у Леони не было никаких иллюзий в отношении мужчин, у нее не было иллюзий и в отношении многих других вещей. Сцена могла оказаться правдивой, но с таким же успехом могла быть и откровенно лживой. В любом случае она отлично разыграна, и время для нее выбрано самое удачное.

Никакая правда не была нужна Леони, чтобы мысленно представить катастрофу, которая разразится над Обществом модисток, над ее магазином. Над Суонтоном тоже, провалиться бы ему!

— Все, все, все, мадам. Этого вполне достаточно, — прозвучал рядом решительный голос.

Это был не лорд Лисберн, который все еще пытался протиснуться сквозь ряды женщин, а другой джентльмен, который показался мисс Нуаро знакомым. Он растолкал толпу, как делают полицейские или военные, и женщины расступились, возмущенно жалуясь друг другу на его невежливость: — Что за порядки, куда катится «Воксхолл»? А этот что о себе возомнил?

Не обратив на них внимания, мужчина сразу подошел к блондинке.

— Послушайте, — сказал он. — Шутка есть шутка, но она далеко зашла.

— Шутка? — взвизгнула женщина. — Крах! Отказ от ребенка! Это не шутка!

Мужчина взял ее за локоть и тихо что-то сказал, чего Леони не расслышала.

Но блондинка явно забеспокоилась. Она отпустила сюртук Суонтона и встала. Продолжая рыдать и слегка пошатываясь, будто пережив тяжелое эмоциональное потрясение, она позволила неизвестному джентльмену увести себя. Девочка перестала хныкать, а только сопела, уходя вместе со взрослыми.

Среди свидетелей сцены повисла тишина. Одни пребывали в состоянии шока, другие молчали, уже предвкушая, как поделятся с друзьями подробностями сочной истории. Какое-то время тишина сохранялась. Потом начались шепотки, как будто по театру пронесся порыв ветра. Затем шепот перерос в гул возбужденных голосов.

Пожилая дама, стоявшая рядом с Леони, взяла свою юную подопечную за руку.

— Какой позор! Не останусь здесь больше ни минуты. — И не отвечая на уговоры девушки, повела ее к дверям.

Мисс Нуаро тоже направилась на выход.


* * *

Конец сцены заставил Лисберна онеметь, как и всех остальных.

Тикер? Пришел, чтобы спасти Суонтона?

Тикер? Играет роль миротворца, а не подстрекателя беспорядков?

Затем начались шепотки. И они становились все громче, оттесняя мысли о Тикере на задний план.

— Ты слышала, что она сказала?

— Пьяная женщина. Таких нельзя пускать сюда.

— Это было подстроено. Кто-то решил так пошутить. Дурной вкус, надо сказать.

— Ты можешь в это поверить? Разглагольствует о несчастных женщинах, а сам бросил девушку и сделал ее несчастной. Да еще без средств и с ребенком!

— Кошмарная сцена! Я виню лишь себя. Как только я увидела это создание на сцене — просто какую-то балетную танцовщицу! — у меня сразу появились подозрения. Надо было тут же увести тебя отсюда. Вот уж действительно, Общество модисток!

— Но, мама! Я уверена, это какая-то ошибка. Я слышала, кто-то сказал, что женщина была пьяной.

— Дыма без огня не бывает.

— И как можно просить у нас денег, когда он позволяет своему ребенку просить милостыню, лицемер!

И жернова высшего общества принялись перемалывать репутацию Суонтона, Леони Нуаро и Общества модисток тоже.

Лисберн подавил в себе гнев. Ему требовалось сейчас ударить кого-нибудь, но единственная сложность в ситуациях, как эта, — отсутствие соответствующей цели.

Поняв, что шоу окончено, толпа заторопилась к выходу. Естественно, они не могли дождаться, чтобы поделиться с кем-нибудь свежими новостями.

Скопление женщин рассосалось, и Саймон смог наконец добраться до Суонтона.

— Сейчас нет времени на то, чтобы попытаться все исправить, — сказал Лисберн. И нет времени, чтобы поймать Тикера с женщиной. Они уже далеко. — Вот-вот здесь появятся жонглеры. Нам нужно освобождать помещение.

Суонтон поймал его взгляд.

— Но разве можно такое исправить? — неуверенно спросил он. — Это ведь не просто письма. Она говорила про тот год в Париже. Ты помнишь, в каком состоянии я был тогда? В голове такая путаница, те недели… — Суонтон потер лоб. — Саймон, а что если это правда?

— Значит, мы все должны сделать правильно, — сказал Лисберн. — Ты помнишь, есть еще Общество модисток. И «Модный дом Нуаро».

Суонтон отшатнулся, как будто получил реальный удар.

— О господи, я забыл! Ведь это задевает не только меня, но и мадам. И ее девушек. Им теперь будет только хуже. Это какой-то кошмар.

— Точно. — Лисберн огляделся. — Я потерял мадам.


* * *

Из-за того, что наряд Леони привлекал к себе внимание, ей трудно было оставаться незамеченной. Однако она была из рода Делюси и Нуаро. Пока кузина Эмма не взяла все в свои руки, родители Леони позволяли своим детям бегать по улице без присмотра, где они быстро научились прокладывать себе дорогу в жизни, пусть и не совсем честными путями. Этот период продлился недолго, но полученный опыт остался.

Леони, например, отлично знала, как оставаться незаметной. И если бы решилась убить кого-нибудь сейчас, никто не догадался бы об этом по ее внешнему виду.

В любом случае пока она не знала, кого следует убить.

Леони шла по стопам своей добычи по южной аллее до колоннады Готик-пьяцца, а потом повернула на улицу Кеннингтон-лейн.

Ребенок продолжал плакать, а джентльмен, казалось, пытался уговорить женщину.

Он грозил ей полицией или критиковал за устроенный спектакль?

Когда они миновали стоянку экипажей, Леони показалось, что между ними возник спор, и мужчина сделал движение, будто собирается оттащить блондинку куда-то. Затем он огляделся, посмотрел вдоль улицы Нью-Бридж-стрит влево и вправо. Минутой позже со стоянки выехал наемный экипаж. Джентльмен махнул ему, экипаж остановился.

Леони тихо выругалась. Ей нужно было решить: то, что она видела, — реальность или мистификация. Но она оказалась в затруднении. Драматическая сцена произошла совершенно неожиданно. Несмотря на то что Леони хорошо читала по лицам, а еще лучше ей удавалось распознавать жульничество и обман, она так и не смогла прийти к какому-то определенному мнению. Ею владела неуверенность — состояние, которое она ненавидела.

Может быть, сцена в театре была именно тем, чем и казалась, а этот смутно знакомый ей господин являлся одним из друзей Суонтона, который решает его проблемы. Среди аристократов такое часто встречается. А может, эта женщина пьяна или не в себе. А вдруг мужчина собирается отвезти ее в ближайший полицейский участок. Может, он уговаривает ее или подкупает, чтобы она ушла прочь.

Может быть. Все может быть.

На самом деле нет никакой разницы, где тут правда, напомнила себе Леони. Ущерб был нанесен. Ей нужно придумать способ, как минимизировать его. Сейчас у нее как раз родилась прекрасная идея на этот счет. Умением ликвидировать скандалы славилась Софи. Но даже Софи не сможет совершить контратаку, если у нее не будет хотя бы немного правдивой информации.

Именно поэтому Леони следила за троицей. У нее не было уверенности, что удастся узнать многое, но все-таки действовать так — куда продуктивнее, чем накидываться на Суонтона и рвать его на куски.

Поэтому она осталась. И наблюдала.