— Вам повезло, — сказал маркиз. — Вы пропустили «Бедного Робина».

— «Бедного Робина»? — удивилась мисс Нуаро.

Лисберн приложил руку со шляпой к сердцу, поклонился, а потом завел замогильным голосом:


Когда я в последний раз услышал его тихое пение

Со всеми сладостными переливами,

Невольно родились слова:

— Прощай, пернатый певец, прощай!

Небо заволокли тучи, землю покрыл снежный саван,

И Робина не стало!

Я скучал, мне его мучительно не хватало

До слез. До жгучих слез!

— О боже! — только и сказала Леони.

— Это еще не все, — предупредил он. — Там какое-то немыслимое количество строф.

Сердце у нее упало. Кто-то, конечно, может довериться лорду Суонтону, который, пользуясь своим влиянием, собирает деньги для уважаемой организации. Но если придется слушать «Бедного Робина» еще часа два или больше, она бросится в Темзу.

— Мне кажется, лорд Суонтон слишком близко к сердцу принимает мелкие горести жизни, — заметила Леони.

— Он не может по-другому, — согласился Лисберн. — Он пытался, по собственному признанию, больше походить на Байрона, когда тот писал «Дон Жуана». Но безуспешно. У него всегда получалась какая-то жутко плаксивая версия «Чайльд Гарольда». Это еще в лучшем случае. Однако, к счастью для вас, там больше нет мест.

Нет мест! Облегчение, которое она испытала, было подобно волне прохладного ветра. Значит, не придется несколько часов внимать унылой поэзии.

Но Леони пришла сюда с определенной целью. Она здесь по делу. Там, где появляется лорд Суонтон, сразу образуется круг потенциальных клиенток «Модного дома Нуаро». И так же важно, что леди Глэдис будет здесь.

— То, что там давка, — это к лучшему, — сказала она. — А вход опоздавших привлекает дополнительное внимание.

— Даже если вы останетесь без рукавов и юбок, вам не удастся протиснуться туда, — заверил ее Лисберн. — Мне пришлось уступить свое место, так его заняли две дамы. В зале народ стоит по стенам. В основном, кстати, мужчины. Из-за того, что им все это наскучило, а вы — молоды и очаровательны и можете невзначай натолкнуться на несколько потных ручонок, которые попытаются оказаться там, где им быть не положено.

Словно насекомые поползли по коже. До нее уже пытались дотронуться прежде. Хоть Леони и была в силах постоять за себя, такой опыт не становился менее отвратительным.

— Я сказала леди Глэдис, что буду здесь.

— С какой стати?

— Бизнес, — коротко напомнила мисс Нуаро.

— Не из-за меня, другими словами, — сказал он.

Ей совершенно не хотелось рассказывать ему про Париж и про ту ночь, когда она торопилась вернуться домой, чтобы предупредить сестер об опасности, и вдруг очутилась в толпе мужчин, которые принялись трогать ее. Тогда ей с трудом удалось избежать изнасилования.

Тут, конечно, не Париж, успокоила себя Леони. Это Лондон, где сброд не ходит толпами. А эти люди собрались на общественное мероприятие, каких бывает много. Она направилась в сторону зала.

Лорд Лисберн — за ней.

— Духота! Жарища! Все забито возбужденными барышнями и раздраженными мужчинами, а Суонтон и его поэтические друзья рыдают над опавшими листьями, над мертвыми птичками и увядшими цветками, — бормотал над ухом маркиз. — Да, мне понятно, почему вам так не терпится оказаться там.

— Исключительно по делу, — отрезала Леони.

Она со скрипом отворила дверь и заглянула внутрь.

Через узкое пространство между столпившимися перед входом слугами можно было увидеть совсем немного. Тем не менее быстро стало понятно, что все места в партере заняты женщинами. Они сидели тесно, чуть ли не на коленях друг у друга. Женщины в сопровождении немногочисленных мужчин — отцов и братьев, скорее всего, — набились и в бельэтаж, и на балкон. Последний заметно провис под тяжестью зрителей. Каждый дюйм свободного пространства заполняли стоявшие мужчины. В зале была ужасная духота, в нос ударил запах разгоряченных тел.

Между тем кто-то, — точно не лорд Суонтон, — читал оду на смерть розы дрожащим голосом.

Она отпрянула назад. Натолкнулась спиной на теплую мощную преграду. Шелк зашуршал о шелк.

Лорд Лисберн перегнулся через ее плечо, чтобы заглянуть в зал, и тогда на Леони нахлынула волна из ароматов свежевыглаженного полотна, бритвенного мыла и мужчины, которая захлестнула запах толпы.

— Рады своему опозданию? — спросил он. — Сейчас вы бы сидели там. — Его дыхание щекотало ей ухо. — И не вырвались бы оттуда, пока все не закончилось.

Она будет сидеть там, как в клетке, слушая поэтическую панихиду в течение нескольких часов. Леони зажмурилась и сказала себе, что это ради дела, затем несколько раз глубоко вдохнула и открыла глаза. Она сейчас отправится в зал. Она…

Его большая рука в перчатке легла на створку двери в паре дюймов от ее плеча. Лорд Лисберн закрыл дверь.

— У меня возникла идея, — сообщил он. — Давайте поедем в цирк.

Глава 3

Никогда не советуй, дорогая моя,

Мне беречь свое сердце,

Когда я танцую вон с тем уланом,

Ветреным и живым.

Иллюзии, которые появляются в голове

В восемнадцать,

Перестанут очаровывать

В двадцать восемь.

Миссис Эбди.[8] «Мужчина, готовый жениться», 1835 г.


Леони резко обернулась. Так как Лисберн не двинулся с места, она натолкнулась на него, прикоснувшись при этом грудью к его жилету на один восхитительный миг. От нее тоже пахло великолепно.

Она подняла руку и оттолкнула его не так, как толкаются маленькие девочки, или когда флиртуют. Нет, это было очень решительно. Правда, недостаточно сильно, чтобы Саймон потерял равновесие, но намек был очевиден — ей не хочется играть в кокетку.

Лорд Лисберн понял намек и сделал шаг назад.

— Цирк? — Она произнесла это так, словно речь шла о полете на Луну.

— Да, в цирк Астли, — подтвердил он. — Будет весело.[9]

— Весело…

— Во-первых, там не будет никаких заунывных стихов, — начал перечислять Лисберн. — Во-вторых, там не будет никаких заунывных стихов, и в-третьих…

— Это же на другом берегу! — Теперь фраза действительно прозвучала так, как будто Леони говорила о Луне.

— Да, — подтвердил он. — И тогда широкая Темза ляжет между нами и заунывными стихами.

— Нами!

— Вы уже подходяще одеты, — продолжал Саймон. — Это будет бесполезная трата усилий, если вы не пойдете поразвлечься.

— Цирк!

— Зрелище на самом деле увлекательное, — сказал Лисберн. — Обещаю. Актеров, акробатов и клоунов. Но самое интересное — искусство наездников. Дюкруа — управляющий — сам прекрасный наездник.

Несмотря на внешнюю легкомысленность, Лисберн никогда не пускал дел на самотек. Он уже провел небольшое расследование в отношении мисс Нуаро. Ее действительно звали Леони, и она правда вела дела «Модного дома Нуаро». Одна ее сестра замужем за герцогом, вторая — за наследником маркиза. Однако мисс Леони ходит на работу в ателье каждый день, как будто переход в высший класс аристократии не имеет для нее никакого значения. Что было странно и говорило о многом.

Портнихи, как стало ему известно, работали шесть дней в неделю с девяти утра до девяти вечера. Она проводила на работе столько же времени, если не больше. Как ему казалось, это многократно увеличивало вероятность того, что мисс Нуаро откажется провести время в цирке Астли или развлечься в каком-нибудь другом месте.

Леони покачала головой, а потом сделала восхитительный жест рукой, величественно отодвигая лорда со своего пути.

Он понимал, что стоит слишком близко, чуть ли не наступая на подол ее платья. А женщины чрезвычайно бережно относятся к своему личному пространству. Ему же хотелось узнать, какую границу установит она. Тем более что у Лисберна имелся большой и успешный опыт общения с женщинами.

Однако пришлось подчиниться и занять место сбоку.

— Вот как мы поступим, — заговорил он на ходу. — Мы наймем карету до Астли, побудем там час или немного больше, а потом вернемся сюда до окончания панихиды. К тому времени толпа разойдется. У всех девушек есть сопровождающие. Большую часть девиц — я обещаю! — развезут по домам раньше, чем им захочется, потому что, знаете ли, существует предел, до которого братья согласятся дойти в своих жертвах ради сестер. То же самое относится к папашам, мамашам и двоюродной бабушке Филомине.

Они пересекли фойе и подошли к дверям вестибюля. Лисберн открыл их перед мисс Нуаро.

Леони проплыла мимо, загадочно прошуршав платьем.

— Я понимаю, что там вы не найдете тех клиенток, на которых рассчитываете, — сказал он. — Но думаю, вам понравятся костюмы у женщин.

— Вполовину меньше, чем вам, осмелюсь заметить, — откликнулась Леони. — Они ведь будут едва одеты?

— Ну, конечно. И балерины, и нимфы, или кого там будет изображать мисс Вулфорд, — согласился маркиз. — Она — сплошное очарование. И все представление прекрасное. Участники, стоя на лошадиных спинах, наворачивают круги по арене. Лошади выделывают разные интересные штуки. И акробаты тоже!

Она подняла глаза и внимательно посмотрела на него.

Лисберн легко выдержал ее взгляд. Мальчики, красивые от рождения, часто становятся мишенью для других мальчиков, а в школах, которые он посещал, было полно задир. Ему пришлось очень рано научиться скрывать и держать при себе эмоции, если только не возникала необходимость в них.

«Ты как бриллиант, — сказала ему одна из его любовниц. — Такой роскошный, блестящий, полный огня. Но когда кто-нибудь попытается рассмотреть человека внутри, увидит лишь отражение и сверкающую поверхность».