Джо Уотсон - Обожаю тебя ненавидеть

Почерк Бена. Я неохотно протянула руку и нажала на кнопку, нервничая, что же услышу. Джастин Бибер запел про извинения и страдания по телу любимой.

Я сморщилась и перемотала на следующую песню.

Хиты восьмидесятых. Хриплый голос умолял простить и …его сменил завывающий Мит Лоф.

Я остановила музыку и уставилась на плеер, не понимая, к чему все это? Диск, полный грустных песен, вряд ли исправит ситуацию. Я убрала плеер в сторону и загрузила стиральную машину. Села на нее сверху и достала шоколаду «без добавления сахара».

Вдруг с парковки послышался знакомый детский голос.

Я слезла с машинки и высунула голову из-за угла как раз в тот момент, когда Бен и Ли выходили из машины. Она хихикала, он тоже. Я стояла и смотрела, как он ведет себя с дочерью. Хотела понаблюдать за ним, будто это даст мне какие-то ответы. И несмотря на все, что произошло, я не могла от них оторваться.

Как он нежно держит ее за руку, когда они идут, как блестят его глаза, когда он смотрит на нее, как ее личико светится, когда она поднимает на него глаза. Стирка закончилась, и сработал звуковой сигнал. Бен вдруг поднял голову и посмотрел в мою сторону. Он поймал мой взгляд и улыбнулся. Я спряталась за углом.

Через полчаса я стояла на ледяной крыше, пытаясь развесить белье под тоненьким солнечным лучом, пронизывающим мрачный зимний день. Я практически окоченела от ледяного ветра, когда вдруг снова услышала знакомый смех. Я подошла к ограждению и посмотрела вниз. Бен и Ли играли в саду. Он бегал за ней, она хохотала. Я вздохнула. Хотела уйти, но не смогла. Мне было ужасно интересно.

Я села в лифт, спустилась на первый этаж и тихонько пробралась в сад. Маленькая тропинка шла вдоль стены за розовыми кустами. Если я незаметно пройду вдоль нее, то отлично смогу рассмотреть Бена и Ли. Я стала аккуратно продвигаться вперед.

Ой, шарф.

Длинный, шерстяной, пушистый шарф не был предназначен для пряток за колючими кустами. Я поняла, что попала в ловушку, когда он зацепился за жуткие колючки. Я повернулась, чтобы отцепить его, но другой его конец тоже зацепился. Чем больше я двигалась, тем меньше шансов выбраться оставалось.

Может, стоит наклониться и снять его через голову?

Но когда я потянула – сильно, – одна сторона сильно дернулась, отломила ветку от куста и сильно ударила меня по лицу.

– Черт! – ветка могла попасть мне в глаз.

– Это не очень хорошее слово, – сказал высокий певучий голосок, я все еще прикрывала лицо руками от шипов, а когда убрала их, увидела его и ее, внимательно смотрящих на меня.

– Папа говорит, нельзя говорить это слово.

Я посмотрела на Бена, у него была неловкая улыбка на лице.

– Да, твой папа прав.

– Папа всегда прав, – довольно сказала Ли.

– Ну, может быть, не совсем всегда, – мягко возразила я, – но насчет плохого слова он был прав.

– Нет, я всегда прав, – сказал Бен, поддразнивая меня.

– Не думаю, – ухмыльнулась я. – Никто не бывает прав всегда.

– Нет! Мой папа всегда прав, – громко сказала Ли, и ее голос звучал очень убедительно.

– Наверное, ты права, – засмеялась я. Мне не хотелось спорить с шестилетней девочкой, которая обожала своего отца.

– Итак, что же привело тебя в эти розовые кусты в воскресенье в такую рань? – Бен сложил руки на груди и посмотрел на меня с любопытством.

– Я хотела их подрезать, – выпалила я. Это было первое, что пришло в голову, хотя никаких ножниц в руках у меня не было.

– Не знал, что ты увлекаешься садоводством.

Я кивнула.

– Люблю подрезать розы.

– Так же, как и утренние забеги на десять миль, – улыбнулся Бен. Мое сердце забилось чаще, когда на его лице появилась знакомая улыбочка.

– Бен! – неожиданно воскликнула я.

– Сара, Сара Де Ла Хайе.

– Бен. Бен Уайт.

– Вот мы и встретились снова.

Я неодобрительно покачала головой и пожала плечами.

– Похоже на то.

– Знаешь, это довольно логично, что ты прячешься в кустах, потому что твоя фамилия происходит от старого французского слова «Хайе», что означает «ограда».

– Правда? – он меня не убедил.

– Я посмотрел в Гугле, – пояснил он. – Если не веришь, можешь сама проверить.

– Хорошо, я верю тебе, – быстро ответила я.

– Кстати, это не ты сейчас была в прачечной?

Я кивнула.

– Да, это была я, занималась стиркой.

– Очень мило.

– Стараюсь, – я скрестила руки на груди и попыталась выглядеть спокойной, а не как человек, которого только что поймали за подглядыванием.

– Ты давно слушала хорошую музыку?

– Хм, не могу вспомнить что-то конкретное, – ответила я, – но спасибо, что спросил.

– Не за что, – он улыбнулся.

– Почему ты стараешься не двигаться? – спросил он, глядя на мой шарф.

– Похоже, я немного застряла.

– Почему же просто не достанешь ножницы и не обрежешь шарф?

– Но ножницы для веток.

– У тебя же они есть, правда? – мы оба знали, что он издевался надо мной.

– К сожалению! – я сжала губы и посмотрела на него так, чтобы он понял, что если бы они у меня были, я бы использовала их против него.

Усмешка исчезла с его губ, и я возненавидела его за то, каким прекрасным он был в тот миг.

– Серьезно, тебе нужна помощь? – он показал на застрявший шарф.

– Нет, нет. Все в порядке.

Я пыталась освободить шафр от шипов, но он не поддавался. Пришлось его бросить, и я вернулась так же, вдоль стены, пока не попала в сад.

– Ты просто оставишь его там?

– Он никуда не денется.

– Мы с Ли как раз собирались подняться наверх и позавтракать. Может быть, присоединишься к нам?

– Нет! Нет, нет, нет, спасибо, – это было безумием, что он предложил подняться к нему после всего, что произошло между нами.

– Но у нас будут вафли, – сказал Бен, поднимая Ли на руки, чтобы она тоже была на уровне глаз.

– Спасибо за приглашение, но…

– Пожалуйста, пойдем, – закричала Ли.

Я посмотрела на нее, а она на меня своими маленькими выразительными глазками.

– Извини, малышка, у меня есть дела, поэтому я не смогу. Может быть, в другой раз.

Она внезапно стала такой грустной, что показатели моего винометра зашкаливали.

– Пожалуйста. Я поделюсь с тобой вафлей, если на всех не хватит.

Господи. Она смотрела на меня с такой печалью, опустив плечи. Как можно сказать «нет» этой девочке? Выбора не было, и Бен это знал, судя по его улыбке.

– Ты не можешь отказать, глядя в эти глаза, – сказал он мне вполголоса.

– Манипулятор, – пробурчала я в ответ.

– Пожалуйста, – снова попросила Ли.

– При одном условии. Мы идем завтракать в кафе, а не к вам домой.

– Договорились! – довольно ответил Бен. Он поднял Ли и посадил себе на плечи.

– Мне нужно переодеться.

– Но ты прекрасно выглядишь, – слова Бена остановили меня, я медленно обернулась. На мне был один из худших воскресных нарядов, которые я когда-либо надевала.

– Очень сомневаюсь.

– Это правда, – крикнул он вслед.

– Угу, – не поверила я. Но когда подошла к лифту, Бен поймал меня сзади за джемпер.

– Иди сюда, – он слегка притянул меня. – Ты выглядишь… – он пробежал глазами сверху вниз по моему прикиду. – Великолепно. – Его голос снова был бархатным, и я почувствовала под коленями слабость, пока не вспомнила про Ли, смотрящую на меня снизу вверх.

– Ты очень красивая, – сказала Ли. – Хотя не такая красивая, как мама. Она самая красивая.

Ли была права, и в этот момент, когда я правда ужасно выглядела, не очень хотелось, чтобы мне напоминали, насколько великолепна была его бывшая жена. Бен кивнул головой в сторону гаража.

– Ладно, – сказала я, в конце концов, почему меня вообще должно заботить, как я выгляжу? Я не пытаюсь произвести на него впечатление. И вообще, может быть, чем хуже я выгляжу, тем лучше.

Я села рядом с Беном за столик в ресторане прямо за углом нашего дома. Странно, но раньше я не обращала на него внимания. Ресторан находился среди красивых деревьев, ведущих к зеленому газону с большой детской площадкой.

– Когда ты родитель, приходится знать о таких местах, – объяснил Бен.

Это звучало немного дико. Бен – родитель! Я до сих пор не привыкла к мысли, что он отец, не осознала этого. Отцы не должны быть настолько сексуальными, иметь татуировки и заниматься сексом на заднем сиденье автомобиля.

Ли убежала еще до того, как мы заказали вафли, и прыгала на батуте, пока мы с Беном сидели в напряженном молчании.

– Итак, ты – отец, – прервала я тишину.

– Да, я – папа.

– Знаешь, если бы восемь часов назад меня попросили назвать топ 5 самых невероятных вещей о тебе, на первом месте было бы отцовство, а на втором, что ты католический священник.

Бен слегка усмехнулся.

– Я серьезно, – я повернулась к нему.

– Знаю, – ответил он. – Мне и самому иногда сложно в это поверить. Но я ни за что на свете не променял бы это.

Наши взгляды встретились, и снова, помимо моей воли, молния чего-то непонятного пронзила все мое тело. Та самая волшебная сила, которая тянула к нему вопреки любой логике.

Я громко вздохнула и покачала головой над полной абсурдностью ситуации.

– Что мы делаем? – я чувствовала раздражение.

– Что я делаю, сидя здесь с тобой? Почему я с тобой рядом, хотя должна злиться и избегать тебя? Почему я заказываю вафли воскресным утром, пока твоя прелестная дочь прыгает на батуте, как будто мы…

Я не хотела говорить «семья», даже если подумала об этом.

– После всего, что ты сделал, всего, что случилось… Я должна ненавидеть тебя всем сердцем.

– Но ты этого не чувствуешь, – Бен осторожно коснулся моей ладони.

– Нет! Остановись сейчас же, Бен. Я серьезно, почему мы снова вместе? Почему? Это приводит меня в ярость.