– Ты пьян, – со смехом произнесла она, пряча свой взгляд в ароматных лепестках роз.

– Скорее от любви… вина я выпил совсем немного…

– Да заткнитесь вы! – послышался разъяренный мужской голос из противоположного дома.

Адриано с опаской оглянулся.

– Уже поздно, – шепнул он, прислоняя палец к устам и слегка покачиваясь, – нужно прощаться.

С кем прощаться? Каролина смотрела на него с недоумением, когда хмельной Адриано отвернулся от нее и протянул деньги музыканту:

– Фредерико, нам нужно прощаться, – тихо проговорил он.

Сейчас Каролина понимала, что Адриано гораздо пьянее, чем показался ей вначале. Очевидно, до этого разоблачающего момента он просто держался как мог.

Сенатор заключил в дружественные объятия своего приятеля и, похлопав по плечу, помог тому вернуться в гондолу, при этом сам едва не угодил в канал. Каролина тихонько рассмеялась.

– Ты не просто пьян, – прикрывая смешок рукой, говорила она. – Ты дьявольски пьян! Как ты вообще добрался домой?

Они пошли по дорожке к дому и остановились у фасада.

– Я из резиденции Дожа вышел абсолютно трезвы-ый, – он покачивался. – Но не мог после сегодняшнего спора вернуться домой… Как бы так… как обычно… Заехал в кабак к Фр… Фр…

– Фредерико, – нетерпеливо помогла ему Каролина, едва сдерживая очередной поток смеха.

– Вот, – утвердительно кивнул он, – Фр… Кто же дал имя этому мерзавцу? Я попросил его научить меня петь. Он сказал, что невозможно собаку научить летать и что можно немно-о-ожечко выпить для смелости, чтобы забыть об этом неумении. Забыть не удалось, – с хмельной грустью сомкнул губы Адриано, – спел он. Ах, да, еще цветы… за цветы придется завтра извиняться перед госпожой Перро.

Каролина изумленно рассмеялась.

– Тебе нужно выспаться, – с улыбкой сказала она.

– Я пью очень редко, – с напускной и, скорее, пьяной грустью произнес Адриано. – Просто в этом кабаке всегда продают вино оч-ч-чень нехорошее.

Словно в подтверждение своим словам, он икнул и тут же прикрыл рот рукой. Каролина снисходительно покачала го ловой.

– Ты хоть и охмелевший, но все же мой, – с улыбкой сказала она и прикоснулась устами к его устам.

Он не вынес этого момента и за талию притянул ее ближе к себе. Его руки с трепетной нежностью прикоснулись к ее лицу.

– Какая же ты у меня любимая, – выдохнул он и прикоснулся губами к ее щеке.

От его нежности по ее телу пробежали мурашки, и ей так не хотелось, чтобы это трогательное мгновенье завершилось! Но она понимала, что они могут оказаться замеченными стражниками у парадных дверей, поэтому шагнула назад, чтобы попасть в тень дома. Адриано последовал за ней и не смог удержаться от более чувственного поцелуя.

– Прости меня за резкость, которую я позволил себе днем, – тихо прошептал он.

– Я также вела себя самовольно тогда, – проговорила она, отвечая на его горячий поцелуй. – О, Адриано, это невыносимо находиться рядом и врозь одновременно, бояться быть замеченными и прятаться от человеческих глаз.

– Совсем скоро все будет по-иному, – внезапно, но решительно сказал он, и Каролине показалось, что он отрезвел.

Она лишь прижалась к его груди, желая наслаждаться его объятиями и любовью.


– М-м-м, не думала, синьор, что ваши объятия дарят столько услады, – произнесла Маргарита и сладко потянулась в постели, словно кошка, удовлетворенная игрой с пойманной мышью. – Если бы я только знала, то обязательно сделала бы вам скидку уже давно.

Абсолютно нагая она поднялась со своей постели и направилась к столику, стоявшему в нескольких шагах от кровати.

– Неужто ты все еще получаешь наслаждение от того, что является твоей работой? – удивленно спросил синьор и, последовав ее примеру, поднялся с ее ложа.

Она протянула ему бокал, исписанный узорами из металлического напыления.

– С одними я работаю, – произнесла Марго и пригубила вино, – а с другими – еще и получаю невероятную усладу.

– Стало быть, мне удалось тебя удивить, моя дорогая… – он прикоснулся устами к ее устам.

– Удивить? – ее сразил раскатистый смех. – Нет, синьор Дольони. Усладить – да.

– Называй меня Паоло, – будто недовольно промолвил тот и с бокалом вина прилег на касса-панку, стоящую у столика.

Она заняла место на его коленях, тесно приблизившись к его мужскому достоинству.

– Полагаю, что наш маленький альянс плодотворно повлияет на наше будущее, – сладко промолвила она и провела язычком по его щеке.

Паоло недовольно сморщился.

– Марго, мы преследуем одну цель, а значит, наше объединение непременно принесет плоды, – его захмелевший голос таил в себе непритворную ненависть…

– Нет, мой дорогой друг, цели у нас разные, – покачала головой Маргарита, – но исход должен быть одним: уничтожение врагов, стоящих на пути у наших целей.

– Можешь мне поверить, что твоя хитрость, таящая в себе талант коварных подстав, и моя грамотность в решении многих стратегических вопросов непременно помогут нам в борьбе с противниками, – с этими словами Паоло подхватил ее руками за ягодицы и уложил на пол, предаваясь той вожделенной и безумной страсти.


Весть о том, что в скором времени у нее появится шанс предстать перед венецианским обществом, застала Каролину врасплох. Внутренне синьорина ликовала: совсем скоро ей предстоит не просто появиться в высшем обществе, но и побывать на свадебном балу. Понимая, что времени на подготовку у нее совсем мало, Каролина с воодушевлением занялась пошивом платья и выбором всякого рода аксессуаров. Адриано наблюдал, как его возлюбленная в порхающем настроении заказывала ткани, волнительно общалась с портными и купцами, приносящими ей украшения и прочую женскую ерунду.

Во дворец приходили только торговцы с предложениями самых изысканных и модных вещиц и предметов туалета, сумевших стать достойными внимания госпожи Диакометти. Сенатор обратил внимание обслуживающего персонала, входящего в его дом для целей Каролины, чтобы никакие цифры или данные о дороговизне предлагаемого ей товара вслух не произносились.

Адриано желал сделать этот вечер для Каролины поистине незабываемым. И внутренне он знал, что это время непременно станет для нее особенным с первой минуты восхода солнца и до самой полуночи. Причем это волшебство может затянуться на долгие-долгие годы, длиною с жизнь.

Однако ни о чем не подозревавшая Каролина волновалась лишь о долгожданном мгновении, когда сенатор сможет представить ее в венецианском обществе. Поэтому она даже не пыталась вообразить, какие еще более значимые события в этот день могут перевернуть ее жизнь. В то же время сам Адриано тихонько улыбался сам себе, когда думал об этом.

Что касается Матильды Гумаччо, то после исполнения прогремевшей на всю Венецию серенады Адриано Фоскарини она немедля отправилась во Флоренцию с одной целью – как можно скорее вернуться с документами для племянницы.


– Отличный у меня повар, – произнес Адриано, желая хоть о чем-то завести разговор за обедом. – Ему удается невероятно вкусно зажарить фазана.

Каролина ответила улыбкой, деловито откусывая кусочек мяса. Рядом стоящая прислуга сопровождала обед с каменными лицами, и это несколько тяготило синьорину, жаждущую неофициального общения с возлюбленным. Но что поделать, если время требует от них терпения и сдержанности? Она посмотрела на Адриано с надеждой в сердце, что когда-нибудь об их отношениях станет известно всем, и таинственность их встреч раскроется окружающему миру.

Сердцебиение Адриано отчаянно участилось, когда он чувствовал теплый блеск ее небесно-голубых глаз. В его планы нагло вмешивались нежелательные события: слухи об их отношениях могут заблаговременно сформировать недоброе отношение к ним. Если общество отвергнет их союз, им будет сложно завоевать расположение у дворянской знати к своему дому. Однако Адриано не собирался оставлять это в таком виде. Он намеревался сделать все, чтобы их семья в будущем смогла стать счастливой. А временные трудности лишь разжигали его желания.

– Вы сегодня не были в сенате, – внезапная фраза Каролины отвлекла его от раздумий. – Это обойдется без последствий?

– Заседание по вопросам урегулирования дел в Истрии перенесли на следующую неделю. На этой неделе много других забот. К тому же совсем скоро состоится свадебное торжество, и в республику прибудет много римлян. Поэтому нам необходимо тщательно подготовиться к их гостеприимному приему в лагуне.

Беседа была прервана шумом закрывающейся двери и стуком женских каблучков, направляющихся в столовую.

– Удивительно, что о гостях меня не предупреждает прислуга, – недовольно произнес Адриано, хотя понимал, что так бесцеремонно могут врываться лишь свои люди.

– Где сенатор Фоскарини? – воскликнул плачущий женский голос, и перепуганная Урсула, выскочившая на шум, лишь указала ей на столовую.

Услышав голосок кузины, Адриано резко встал и направился ей навстречу, но она уже вбежала. Оставив обед, Каролина тоже поднялась со стула. Заплаканная Беатриса бросилась на шею кузену, не прекращая безудержно рыдать. Адриано в недоумении пытался посмотреть в ее глаза, светящиеся некогда счастливым блеском, но она прятала свой взгляд в его объятиях.

– Что привело тебя в лагуну, дорогая? Что случилось? – спрашивал взволнованно сенатор, не понимая, что могло довести кузину до такого отчаянного состояния.

– Адриано… я не переживу этого! – воскликнула она. – Я не смогу жить в этом заточении, словно… словно… под вечной стражей…

– Каком заточении? Да что же произошло, Беатриса? – отчаянно воскликнул Адриано.

Каролина с пониманием сомкнула губы.

– Ее выдают замуж, – промолвила с отвращением она, вспоминая о той золоченой клетке, которую так часто упоминала в своих речах ее матушка.

Дрожь пробежала по телу Каролины, когда она представила себя на месте Беатрисы.

– Это правда? – взволнованно спросил сенатор, глядя в покрасневшие от слез глаза кузины.