Виктория Борисова - Обычные суеверия

Вадим наконец собрался с силами настолько, что смог заговорить.

— Эй, как я здесь оказался? — выдохнул он пересохшим горлом. — Меня что, похитили? Зачем?

— Молчи, — ответила девушка, не меняя выражения лица. — Молчи и жди, если не хочешь остаться здесь навсегда.

— Где я?

Девушка не удостоила его ответом. Она подбросила в костер горсть листьев и веток, и он вспыхнул ярким голубым пламенем. Быстро и легко, одним движением поднялась на ноги, да так и застыла неподвижно, подняв руки и обратив лицо куда-то вверх, к темным сводам пещеры.

Костер все горел неестественно ярким и ровным светом, рассыпая вокруг, как фейерверк, белоголубые искры. А девушка начала раскачиваться, извиваться всем телом, будто исполняя странный танец — сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. В ее движениях было что-то змеиное, грациозное, завораживающее и опасное. Без слов, одним дыханием она напевала медленную, тягучую мелодию. Голос был нежен и чист, но от пения веяло такой невыносимой жутью, что Вадим изо всех сил вжался спиной в сырые холодные камни и попытался ущипнуть себя — может, проснусь? Не получилось…

Наконец девушка остановилась.

— Нам-гет! Аддаа-ло Нам-гет… Хаддан! — звонко выкрикнула она.

Откуда-то сверху появилась черная птица размером чуть больше голубя и закружилась, хлопая крыльями. Девушка совсем не испугалась, напротив — протянула руку, и птица тут же уселась ей на запястье, вцепившись когтями в черную ткань платья. Девушка склонилась к ней и принялась что-то тихо-тихо нашептывать, время от времени указывая глазами на Вадима. И птица тоже косила на него умным черным глазом с ярким оранжевым ободком вокруг радужки — так, мол, все поняла.

Девушка выпрямилась и подошла к Вадиму. Она стояла над ним, связанным и беспомощным, и в лице ее было то же выражение, что и у идола у нее за спиной.

— Помни, сын земли, что день гнева близок, и нет за тебя ходатаев в мире мертвых, — заговорила она страшным, низким и хриплым голосом, исходящим, казалось, откуда-то из-под земли. — Смерть твоя уже у порога, а душа пуста и темна. Нет тебе прощения, ибо безумен тот, кто строит дом на песке, а счастье — на крови ближнего, которого предал. Будь же ты проклят, когда ложишься и когда встаешь, проклят будь твой хлеб и вода, дни твои и ночи. Пусть все, что хотел ты забыть, отныне и вечно будет с тобой!

Девушка осторожно взяла птицу обеими руками — и бросила Вадиму прямо в лицо. Он зажмурился, попытался закричать от ужаса и отвращения, но не смог. Из горла вырывался только хрип, как будто и голоса у него больше не было.

Костер погас, все исчезло. Последнее, что разглядел Вадим, — как лицо статуи мгновенно изменилось. Вместо красавицы на него теперь смотрела уродливая, злобная старуха. Морщинистые щеки, крючковатый нос навис над верхней губой, маленькие глазки-щелочки… Прямо Баба-Яга из детской сказки. Но самое ужасное — она улыбалась! В этой улыбке Вадим увидел вечную мудрость и какое-то мрачное, безжалостное злорадство.

Вадим очнулся за столом в своем кабинете. Так же светило солнце, и если не врут хваленые «Ролексы», времени прошло совсем немного. Девушки рядом с ним больше не было.

Дико болела голова, перед глазами плыли красные круги, но в общем состояние было более-менее терпимым.

«Что это было? — подумал Вадим. — Точно пора с пьянками завязывать. Кому сказать — здоровенный мужик в обморок грохнулся. Как говорят в народе, «песец подкрался незаметно». Надо бы к врачу сходить, что ли. Инфаркты с инсультами ведь того… помолодели в последнее время».

Вадим попробовал встать. Ноги были как ватные, но все же слушались.

Он подошел к окну, хотел открыть его — и обомлел. Из подъезда как раз выходила сегодняшняя посетительница. Быстрой походкой она подошла к темнозеленому джипу, открыла дверцу с водительской стороны и ловко, привычно села за руль. Машина мигнула фарами, аккуратно лавируя между другими припаркованными автомобилями, выехала со двора и скрылась из виду.

«Та-ак. Очень интересно. Если может позволить себе такую машину, то, спрашивается, на хрена козе баян, а ей работа? Наверняка есть папик богатенький или хахаль крутой. Хотя нет, скорее второе. Такая и покойника на грех наведет. И все-таки зачем она приходила? Что ей было нужно? Может, подосланная? А зачем? Да еще этот обморок… Отравить она меня не могла, это точно. А может, она того… Как это сейчас называется? Экстрасенс, ведьма, колдунья, что там еще…» — тут Вадиму стало стыдно от собственных мыслей и одновременно так страшно, как никогда в жизни. Хотелось срочно придумать какое-нибудь простое, логическое объяснение произошедшему и как можно скорее забыть его навсегда. Он осторожно добрел до своего кресла и сел, откинувшись на спинку.

— Нет, надо немедленно взять себя в руки! — твердо сказал себе. — Мистик, тоже… Как баба расклеился. Ведьма, колдунья… Вот чушь какая, не верю я во все это! Сейчас куда ни плюнь — в колдуна попадешь. Обвешаются всякой всячиной и морочат головы дуракам. Порчу снимают, чакры открывают, ауру чистят… Чего не сделаешь, чтобы денег срубить по-легкому! Нет, наверное, все проще. Девчонке действительно нужна была работа, а я вырубился невовремя после вчерашней пьянки. А джип… Ну мало ли. Может, взаймы у кого-нибудь взяла, чтобы повыпендриваться. Всякое бывает. И вообще надо ехать домой. Здесь от меня сегодня все равно никакого толку. Жаль, конечно, что господа учредители должны вот-вот подъехать, но не умирать же из-за этого! И уж, конечно, предстать перед ними в таком виде совершенно невозможно. Лучше домой поскорее, отлежаться, врача вызвать…

С трудом держась на ногах и стараясь побороть подступающую дурноту, Вадим вышел в коридор, чтобы позвать Рината. Самому вести машину в таком состоянии было бы чистым безумием.

— Боря, ты тут остаешься за главного. Я на тебя надеюсь. Завтра приеду — во всем разберусь, — с этими словами Вадим нетвердой походкой вышел из офиса.

Будь он в нормальном состоянии, обязательно заметил бы обалделое выражение лица своего подчиненного. Кто бы мог подумать, что толстый, смешной, неуклюжий Боря окажется под таким сильным впечатлением от гордой и страшной красоты незнакомки? Но с другой стороны, кто сказал, что это доступно только красавцам? Во всяком случае произошло то, что произошло, и Боря тоже наблюдал из окна, как девушка садилась в темно-зеленый джип.

И даже записал номер.

Вернувшись домой, Вадим проспал как убитый почти сутки. На следующее утро он встал бодрым и отдохнувшим. Быстро вскочив с постели, натянул спортивный костюм и отправился бегать по парку. Прохладный ядреный воздух ясного осеннего утра подействовал освежающе и чуть пьянил, как молодое вино. Старый парк, могучие деревья, водная гладь пруда… Вадим по-настоящему любил все это.

Парк со всех сторон окружали унылые панельные дома, построенные в семидесятых годах теперь уже прошлого века. Редкие башни-новостройки, занимающие любой свободный пятачок, выглядели тут инородным явлением, как зубные коронки из металлокерамики во рту вокзального бомжа. Вадим приобрел квартиру в одном из таких оазисов цивилизации сразу после дефолта, когда цены на недвижимость резко упали.

Поначалу радовался: дом хороший, парк рядом и экология по сравнению с загазованным центром просто рай. Не учел только одного: дом по большей части заселяли очередники, получающие квартиры бесплатно.

А что это за публика — дело известное. Многодетные семьи, инвалиды, ветераны Куликовской битвы… В общем, если нужно лампочку в подъезде ввернуть — плати сам, от них не дождешься. Консьержку нанять — то же самое. Еще и благодарности никакой, все принимают как должное — вы богатые, вы и платите! В конце концов Вадим плюнул на это дело и прекратил заниматься благотворительностью. Дом сразу же пришел в некоторое запустение — консьержки нет, домофон без конца ломается, на лестнице собираются подростки, но Вадиму было уже все равно.

Наверное, стоило бы подыскать вариант получше, но все как-то руки не доходили. Да и к чему все это? Цены сейчас на недвижимость в Москве просто ломовые. Лучше уж прикупить какое-нибудь бунгало в Греции или на Кипре, например… Намного дешевле обойдется. И вид на жительство заодно — от греха подальше. Мало, что ли, одного дефолта?

Будучи далеко не глупым человеком, Вадим хорошо понимал конечность существующего постсоветского бизнеса. Каждому ясно, что если алкоголик дядя Вася постоянно живет в долг и продает из дома вещи, то для него это когда-нибудь закончится очень плохо. Сейчас в масштабах огромной страны и бывшей великой державы происходит примерно то же самое. Страна, которая живет только продажей своих недр, обречена рано или поздно, как бы ни пьянила эйфория сверхдоходов от нефтяной иглы. Жаль, конечно, но это так. А значит, надо быть готовым ко всему и чемоданчик держать у двери — на всякий случай.

Вадим не стремился на запад. Он знал, что трудно вписаться в чужой образ жизни, особенно если здесь чувствуешь свою значимость, а там ты никто и звать тебя никак. Недаром ведь приятель Вова, что торговал запчастями к дорогим иномаркам и в Германию наведывался не реже чем раз в три месяца, ни за какие коврижки не хотел обосноваться там навсегда, хотя имелись и прочные деловые контакты, и хорошее знание языка, и даже постоянная подруга — крепкая и домовитая немочка Юта. «Это тут я — бизнесмен, а там — шайзе адерланд!» — ответствовал Вова на вопросы любопытствующих.

Прав был приятель, ничего не скажешь! И все же… Гораздо безопаснее и приятнее быть чужаком в свободной и богатой стране, чем все потерять при очередном крутом повороте. Поэтому Вадим старался максимально обезопасить себя. Большая часть его средств давно уже осела на кодированных счетах в западных банках, и время от времени посещала мысль — а не пора ли? Останавливало лишь то, что денег на первое обустройство было вполне достаточно, а вот на безбедную жизнь до самой старости — пока нет.