Похоже, вино Дарио продолжало шутить со мной шутки, потому что угроза показалась до безобразия привлекательной. Да, это все вино. Ведь я не надулась, не возмутилась, а ответила:

— Учти, я буду сопротивляться.

— Сомневаюсь, — засмеялся Ерохин.

Боже, почему этот гад так привлекателен в своем самодовольстве.

— Буду-буду, — настаивала я.

— Сил хватит только в начале, — предрек он, — Учти, это еще сильнее заводит.

— Прекрати!

Я спрятала малиновое от смущения лицо, закрывшись руками. Капитулировала, знаю. Буквально расписалась в своей слабости.

— Вино и в тебе будит желание, м?

Я не видела его лица, потому что продолжала прятаться, но явственно представила моего кавалера с рогами и хвостом. Сущий дьявол.

— Ладно, не смущайся, малыш. Обещаю, держать себя в руках и не сворачивать с шоссе.

— Спасибо, — пробормотала я в руки.

— Ты будешь прятаться всю дорогу?

— Нет. Еще минутку. Потом попью водички, и мы сделаем вид, что этого разговора не было.

— Океееей, — протянул Дан, соглашаясь.

Он сделал именно так, как я просила. Мы снова непринуждённо болтали, и я почти забыла о волнении, что он разбудил. Вино быстро выветривалось, оставляя лишь легкую сонливость и раскрепощенность.

Я снова занервничала, когда он включил поворотник и стал съезжать с шоссе в сторону попутного города, который мы должны были проехать мимо.

Даниил сразу поспешил успокоить:

— Не дрожи, кролик, мы просто поедим. Ты ведь голодная уже? А я обещал заботиться об этом.

Пришлось признать, что он абсолютно прав. С момента поедания всего приготовленного на мастер-классе прошло уже несколько часов. Я была не против перекусить, но снова с подозрением отнеслась к выбору Дана. Словно читая мои мысли, он объяснил:

— Не морщи носик, Лен. Здесь хорошая кухня. Я много раз ел. Всегда останавливаюсь по пути домой. Отличное мясо и чудесные овощи на гриле. Пойдем.

Дан снова положил руку мне на спину, направляя к ресторанчику, который больше походил на придорожную харчевню. Запах по округе гулял потрясающий, но сильнее меня волновала теплая ладонь босса, что поглаживала и чуть надавливала. Казалось, все наши отношения сейчас заключаются в этом движении. Он ласков, но настойчив. Не назойлив, но и забыть о себе не дает. А еще в этот момент я поняла, что ни черта ничем не управляю. Все мои игры — это часть его игры.

Ох, все еще вино?

Я моргнула, войдя в ресторан и сразу расслабилась, выбросив из головы свой хитросплетенный параноидальный вздор. Приглушенный свет, уютная обстановка и еще больше соблазнительных запахов располагали не думать ни о чем, кроме вкусной еды и приятной компании.

Официантка слишком мило улыбалась Дану и позволила себе назвать его по имени. Я снова кусала губы из-за неприятных покалываний ревности, но успокоила себя. Он здесь часто обедает, не обязательно, что с ней спал. А даже если и спал…

Нас провели в уютный уголок, где стоял диван, заваленный подушками. Я позволила Дану заказать без моего участия, так как совсем не было желания разбираться в незнакомом меню. Кавказскую кухню (а в основе была именно она) я не очень знала.

Нас обслужили быстро. Почти сразу на столе появились лепешки с сыром и айран. Будь я в трезвом уме, наверно, озаботилась бы несварением, но вино сделало меня эксцентричной, хоть и выветрилось почти полностью.

Очень скоро на столе появилось и разрекламированный Даном шашлык, овощи и грибы с гриля. Порции были основательными, добротными. Это подкупало не меньше, чем симпатичное оформление блюд и просто невероятный запах. Я потянулась к лепешке, чтобы оторвать кусочек, и услышала, как щелкнула камера на мобильнике.

Еще и еще. Серьезно? Он снимает еду?

А что я ждала от мужика, который ездит за тридевять земель, чтобы приготовить пасту?

— Инстаграм, а? — не сдержалась я от издевки.

Он не ответил, но показал фотку, на которой мои пальчики щипали булку.

— Смотри, как здорово, — похвалился Дан, — Ты часть композиции.

Я закатила глаза, принимаясь за еду, а мой спутник поспешил объяснить.

— Не в интсаграм. Давно хотел им отзыв написать.

— А для «Ромашки?» — я не удержалась.

— Обижаешь, — усмехнулся Ерохин, — Это же было потрясение года для меня. Сразу накатал, едва оказался за компьютером. Вроде бы даже на работе.

— О, боже, — меня душил смех, — Это же злоупотребление!

— Не будь занудой. Хочешь сказать, что не сидишь в соцсетях?

— Не положено.

Напустила на себя важный вид, хотя сидела, конечно. Сисадмины все грозись перекрыть нам кислород, но как-то у них не доходили руки.

— А я сижу, — гордо признался Дан.

— Да ты и обеды на диване утраиваешь, — продолжала я его отчитывать.

— Страшный человек. Отвратительный руководитель, — перечислял свои грехи Дан, нарезая мясо.

— Руководитель ты хороший. Но страшный, да. На работе. А так очень даже милый с этими фоточками еды для инстаграмма…

— Я же сказал, это для отзыва, — огрызнулся он игриво.

— Да-да, да-да, — покивала я, смеясь.

Он махнул на меня телефоном, прекращая спорить. Мы обратились к еде, которая заслуживала всех похвал, которые озвучил Дан.

Объевшись и не жалея об этом, я откинулась на диване. Ерохин протянул руку вдоль спинки, придвинулся ближе. Было так уютно сидеть с ним рядом, потягивая ароматный бакинский чай с восточными сладостями.

— Знаешь, я не вкладывал в инстаграм даже свой первый торт. А он получился классный, — лениво протянул Дан, возвращаясь к моим подколам.

— Врешь ты все, — так же растягивая слова, проговорила я.

— Не вру, не выкладывал! — упирался он.

— Я не про инст. Не пек ты никаких тортов. Лапша и помидоры нарезать на капрезе — это одно. А про выпечку можешь не заливать.

Не знаю, зачем я снова ему перечила. Ну, хвастается. Ну, бывает. Хочет показаться нетривиальным, интересным. Хотя я и без тортовой бредятины под впечатлением.

— Лен, обижаешь. Зачем мне тебе врать?

У меня было много вариантов для ответа.

— Выпендриваешься.

— Хочешь поспорим?

— На деньги?

Дан рассмеялся, чуть отодвинулся, и я увидела, как он опять хитро щурится. Плохой знак.

— На три щелбана, — выдал Ерохин, добавляя еще и ухмылку.

Мне бы дать заднюю. Ну чего привязалась к этому торту? Но я смело кивнула.

— Спорим!

— Спорим!

Дан протянул руку, я вложила в нее свою. Он сам разбил, и полез в телефон.

— Если все-таки он в инстаграмме — ты продул! — добавила я условие, заводясь азартом.

— В облаке, — уточнил Дан.

Господи, неужели не врет?

Через минуту поисков он с победным кличем показал мне фотки кривенького, но вполне аппетитного «Рыжика». Я бы могла прицепиться, что это картинка из сети или просто чужой торт, но там были и фотки в процессе, с селфи.

— Мама тоже не верила. Я для нее снимал, — оправдался Ерохин, тут же не без гордости предъявил дополнительный козырь. — А вот еще «Наполеон». Но я с ним заколебался. Больше не буду связываться.

— Ерохин, ты человек вообще? — уставилась я на него, пребывая не то что в шоке или потрясении… у меня просто разрыв шаблона произошел.

Серьезно, люди, так не бывает. Красивый, спортивный, богатый босс, который печет торты и ходит на курсы готовки. Не пьет, не курит, матом не ругается. Принц Гарри может смело удавиться от зависти. Или кто там в тренде самых завидных женихов сейчас?

Хорошо, что я без иллюзий, иначе втрескалась бы намертво.

И ведь самое паршивое и привлекательное одновременно, что он прекрасно осведомлен о своей исключительности. Но не бравирует этим. Лишь иногда позволяет себе быть таким вот самодовольным победителем всех и всего на свете.

— Ты проспорила, — беспощадно завил мой сказочный мужчина.

Он сложил пальцы, готовясь отвесить мне приз, даже руку отвел. Я чувствовала себя тем самым попом, который так неудачно связался с Балдой, но делать было нечего. Надеясь, что Ерохин не вышибем мне остатки ума и духа, я смахнула со лба волосы, зажмурилась крепко-крепко.

Дан медлил. Наверно нарочно издевался. Я была готова захныкать, ощущая себя такой глупенькой и беззащитной, полностью в его власти. Наверно даже легкая боль довела бы меня до слез сейчас. Нервы. Или все еще вино?

Но вместо щелбанов через невыносимые полминуты слепоты и горького предвкушения я ощутила, как его губы накрыли мои. Это было неожиданно и приятно. Ошеломительно и сладко. Словно бальзам на раны. Как будто он натянул меня, как тугой жгут, но отпустил не резко, а плавно.

Его губы были мягкими, а поцелуи осторожными. Он не давил, не настаивал. Я так отвыкла от этого. Привыкала ли я к этому? Все, кто был до Влада, казались далекими, мифическими, ну а Самойлов никогда не утруждался дразнить меня или уговаривать. Он всегда брал то, что хотел. И я не смела ослушаться. Возможно, потому что у нас не было таких вот свиданий, ему не пришлось меня завоевывать…

Все мысли о Владе испарились, едва Дан коснулся кончиком языка моих губ. Он просил пустить его внутрь, хотел больше. Наверно, я много фантазирую, но мне показалось, что он не просто хотел, но и хотел, чтобы я хотела.

Не найдя ни повода ни сил отказать ему в этом, я ответила на поцелуй, а потом и разомкнула губы. Его ладонь скользнула мне в волосы, чтобы прижать голову крепче, а я заерзала, стараясь придвинуться ближе, вплотную.

Его поцелуи были такими чувственными, глубокими. Он отступал на секунду, чтобы глотнуть воздуха и снова завладевал моими губами. И целовал, целовал, целовал, пока мы оба не начинали задыхаться. Пока я не заскулила, прося пощады, потому что вся горела от желания. Тогда Дан позволил уткнуться носом ему в шею. Я тяжело дышала, опаляя горячим воздухом его кожу, не в силах отказать себе, прижала губы.