— Ида, слушай, — бархатистый баритон ласкает слух, и по его интонации понимаю, что он обращается ко мне.

Ида [приближенная прислужница Императора], почему он меня так называет? Все же где-то в подсознании плескаются мысли о том, что это не сон, и что, скорее всего, я сейчас нахожусь в ловушке у сектантов.

— Да? — губы растягиваются в улыбке, и я перевожу взгляд на мужчину.

— Ты хоть раз занималась фИлё? — вопросительный тон и это взгляд, а еще эти пальцы, которые безостановочно ласкают внутреннюю сторону бедер, практически не дают думать.

— Филё? Что это? — чуть раскрываю веки и всматриваюсь непонимающим взглядом в янтарные зрачки чуть подкрашенных глаз.

Господи, этот мужчина сводит меня сума. Закусываю губу, когда улавливаю еле заметное движение его языка, которым он проводит у себя между губ, и там, внутри, между ног разгорается пламя.

— Да, — рвано выдыхаю я, после того, как он пальцем касается мокрого лона.

Мужчина довольно улыбается.

— Это очень хорошо, ида, очень, значит, мне не придется держать ответ перед Императором.

И тут же его губы сжимаются в тонкую полоску, но это никак не портит его лицо, а с точностью до наоборот, только подогревает интерес к его персоне.

Если это все постановка, то зачем он постоянно упоминает Императора? Я же согласилась, можно и закончить весь этот цирк, главное, что от этого всего театра можно и самой получить удовольствие, и надеюсь, мне завтра за это не будет стыдно перед коллегами.

Отрываю взгляд от созерцания божественного тела и вглядываюсь в лица дев, что стоят по обе стороны этого импровизированного ложа. Нет. Не могу угадать в них и намека на то, что знакома с ними. Все же загадка есть, и мне хочется ее разгадать прямо сейчас. Как я могла тут оказаться, и почему, самое главное, почему я ничего не помню.

— Девушки, а из какой вы организации? — заглядываю им в лица, но в ответ только молчание. — Да вы не подумайте, мне все нравится, — начинаю настаивать я, ищу в их глазах ответы, но безразличие во взглядах говорит о том, что они либо очень искусно играют свою роль, либо находятся под каким-то вещество, как, в прочем, и я.

— Ида, ты не должна говорить ни с кем, — ощутимый хлопок по лобку, и я застыла от неожиданности.

Он меня только что ударил? Вскидываю вверх брови и снова перевожу взгляд на Аполлона, точное сравнение. Этот мужчина похож именно на него, только вот… Скользнула взглядом по телу вниз. Только вот член у него как минимум раз в несколько больше. Грудь дернулась, вверх оповещая о глубоком вдохе.

— Ида, хочу услышать от тебя, какой запах ты предпочитаешь больше? — он говорит, нарочито растягивая каждое слово.

— Ну, не знаю, — пожимаю плечами, — мне нравится запах чайной розы, есть такое?

Блеск в его глазах, и теперь радужка наполнена желтым оттенком.

— О, да, гликьЯ [милая], в доме госпожи Георгджины есть все запахи мира, — он тянет руку к подносу, который держит худощавый мулат, и что-то аккуратно трогает кончиками пальцев.

— Муса, как ты думаешь, запах розы скрыт здесь?

В голосе полно иронии, но я на нее не обращаю внимания, концентрируюсь на том, что он там трогает руками. Наготы своей уже совершенно не стесняюсь, хотя не могла похвастаться бесстыдством в обыденной жизни. В этом месте как будто все барьеры сошли на нет, и вот результат, я уже лежу нагишом, на меня пялится как минимум человек десять по моим подсчетам, а мне плевать. Мне, видите ли, очень важно понять, что там рассматривает герой моего очень скорого наслаждения. Внизу живота заныло с новой силой, как только представила его член во мне.

— Вот, этот, — отвлекает меня от мыслей его голос, и он поднимает вверх тонкую прозрачную хрень, которая мне очень напоминает использованный презерватив.

— Что это? — заикаясь, спрашиваю его.

— Это, ида, пропуск в мир наслаждений, — его губы искажает хищный оскал, и мое сердце екает в груди, а в коленках разливается слабость. — Переворачивайте ее, она давно готова.

— Готова к чему? — не понимающе спрашиваю его, когда четыре пары рук, не обращая внимания на мое сопротивление, быстро меняет позу моего тела. Снова словно тиски сжимаются на отдельных его частях.

— Что вы собираетесь делать? — вскрикиваю я, когда мои ягодицы раздвигают в разные стороны.

— Ида, тебе лучше помолчать, — слышу голос над головой, но он скорее похож на тихий шелест, чем на полноценное предупреждение.

— О-о-о, — раздается сзади, и холодный палец касается узкого анального колечка.

— Нет, нет, нет, прошу, — затараторила я, — я не готова, я никогда этого не делала.

— Вот и прекрасно, милая, — ладонь ложится мне на спину и, надавливая на поясницу, заставляет выгнуться довольной кошечкой, оттопыривая попу кверху, — начнем.

И тут же в узкий проход полилось что-то вязкое и прохладное, а следом, будто тараном, проник палец. Я точно чувствовала палец, и ощущение, сказала бы, не из самых неприятных. Из горла вырвался стон, когда Аполлон стал им активно работать, растягивая в разные стороны тугие мышцы. Все, на что я была способна в тот момент, так это подмахивать ему бедрами и издавать протяжные стоны.

Приближающийся оргазм волнами накатывал на меня, стремясь выбросить из сознания столь неоднозначными ощущениями, но я старалась оставаться здесь, чтобы до самой последней капли выпить этот сладкий коктейль наслаждения.

Секунды оставались до того, чтобы феерично закончить этот шквал эмоций, когда вдруг там стало пусто. С моих губ слетел разочарованный выдох, но спустя миг к узкой дырочке уже присоединилось что-то мягкое и большое. Я затаила дыхание в преддверии новых ощущений и даже выгнула поясницу в ожидании их.

Крепкая рука сжала волосы на затылке, выгибая меня чуть сильнее, и мужчина резко толкнулся бедрами вперед, врезаясь в мой зад огромным членом, разрывая не только мою попу, но и сознание на множество мелких атомов.

Последнее, что я помню, это истошный крик, который, царапая мне горло, вырвался наружу, а потом настало тягуче-черное забвение, в котором я утонула с удовольствием, главное, чтобы не чувствовать ту боль, что разорвала мне низ живота секунду назад.

Глава 2

Очнулась я от того, что к моей попе нежно прикасаются. Да так умело и быстро раздвигают ягодички, что глазом не успела моргнуть, как внутрь уже проникает что-то прохладное и мягкое. Ошарашенно вскакиваю и озираюсь по сторонам.

— Ида, аккуратнее, позволь заложить мазь.

За моей спиной сидит молодой человек. И если бы не шок от стеснения и стыда, я бы сказала, что это сам ангел спустился, чтобы позаботиться обо мне. Белоснежные волосы чуть спутаны, а припухшие губы он чувственно закусывает, стараясь превратить всю эту процедуру в более приятную для меня, но вместо благодарности…

— Эй! Что ты делаешь? Это розыгрыш?

Откидываю его руку и подбираю под себя ноги. Отползаю на большой кровати, вжимаюсь телом в металлическую решетку.

Парень смотрит на меня непонимающе, как будто все происходящее он считает нормальным.

— Что ты так смотришь? Ты представляешь, что похищение и удержание человека против его воли карается законом?

Ноль реакции.

— Эй, ты вообще русский понимаешь?

— Ты что так орешь-то? — говорит он. — Тебя тут никто не удерживает, просто я посчитал, что тебе будет лучше подлечиться, прежде чем отправляться к Императору.

— Что? — уставилась я на него. — О чем ты вообще говоришь?

Я оглядываюсь по сторонам. Оказывается, в комнате, где мы находимся, стоит множество склянок и пузырьков, которые расставлены по многочисленным полочкам, а большая кровать посередине отделена лишь балдахином от внешней обстановки.

— Слушай, парень, — я делаю резкий выпад и подползаю к молодому человеку вплотную, — где я нахожусь, а? Что это за место? Я хочу домой, хочу выбраться отсюда. И вообще, объясни, как такое возможно в двадцать первом веке?

Я прервала свой монолог, потому что глаза парня с каждым моим словом становились все шире. А у меня тем временем фантазия разыгралась не на шутку. Окинув парня быстрым взглядом и сглотнув пересохшим горлом слюну, стыдливо отвожу глаза.

Безукоризненное поджарое тело с оливковым загаром было прикрыто лишь одной набедренной повязкой, а татуировка, что украшала низ его живота, соблазнительно ускользала под эту самую повязку. Я проглотила очередную порцию слюней. Чуть отодвинулась от этого ангела, потому что сексуальность, кою он источал, даже мне трудно было не заметить. Хотя после того, что делал со мной тот Аполлон, мне казалось, что теперь вообще о сексе думать никогда не буду в положительном ключе. Матерь Божья, что я вообще несу? Провожу рукой по лицу.

— Слушай, парень, забудь.

Трогаю его за руку, скорее потому, что очень хочется прикоснуться к этой бархатистой коже, нежели из надобности. Чистейший шелк на ощупь. Отрывисто вдыхаю в себя воздух.

— Просто помоги мне выбраться отсюда, — прошу, а сама подсаживаюсь к нему чуть ближе. — Я сделаю все, что захочешь, — приближаюсь еще на несколько сантиметров, — пожалуйста.

Он вдруг неожиданно сильно хватает меня за плечи и удерживает на расстоянии.

— Ида, тебе нужно идти к Императору, а иначе он может наказать тебя, — он разжимает руки и встает с кровати, отходит от меня. — Я не понимаю, откуда ты такие речи взяла, но не забывайся.

— Да о чем ты? — я подскакиваю с кровати и тут же от скрутившей низ живота боли падаю обратно, заваливаюсь на бок.

— Ну, вот, о чем я говорил, — он подходит и нежно трогает мое плечо. — Позволь, помогу?

Смотрит своими голубыми глазищами в мои, а я от стыда краской заливаюсь, стоит только представить, что он подразумевает под словом «помогу».

— Дай мне мазь, ангел, я лучше сама, — выдыхаю я и опускаю глаза.