Мой взгляд мгновенно устремляется на ступни Алея, и я понимаю, что парень прав, ведь людей-то меньше не стало, и они со всех сторон толкают нас. Я естественным образом сбиваюсь с шага и наступаю на пятки Ангелу.

— Прости, — чуть отстаю от него, — но моему любопытству нет границ.

— Потерпи.

Жаль, что у нас на пути не встретилось ни одной торговой палатки, хотя в такой-то толчее вряд ли бы она осталась в целости и сохранности. Но я еще обратила внимание и на людей. В основном, это были мужчины, которые выкрикивали на непонятном мне языке громкие то ли названия товара, то ли приглашения, не ясна была суть, но не это привлекало внимание, а то, что на головах они носили огромные короба, и при каждом шаге в них непременно что-то позвякивало, да так громко, что этот звук разносился над толпой. У меня было желание остановить такого человека и утолить свое любопытство, спросить, что там, но подумав немного, я отмела эту идею. Просто потом спрошу у Алея, кто это.

— Пришли, — услышала я голос парня, и в ту же минуту он поменял нас местами.

Оказавшись перед фонтаном, я от восхищения потеряла дар речи.

— Они настоящие? — только и смогла проговорить.

Руки Алея, обнимающие меня за талию, на миг напряглись и сжали ее чуть сильнее. Мне бы стоило обратить на это внимание, но я была поглощена представшей перед мои взором картиной.

— Да, настоящие, — горячий шепот парня опалил мне кожу, и мои щеки вспыхнули румянцем.

Этот фонтан чем-то отдаленно напоминал фонтан во дворце Императора, но тот по наполнению казался жалким подобием того, что представлен здесь.

Мурашки стадом проносятся по моей коже после слов Алея, и меня можно было понять, я не привыкла вот к таким зрелищам и готова была провалиться сквозь землю от стыда, глядя на голых мужчин и женщин, не прикрывающих и не стыдящихся своих обнаженных тел. Они вольготно расположились на бортиках фонтана и, вывалив на показ свои прелести и потаенные местечки, обмахивались веерами, призывно улыбаясь проходящему или подошедшему люду, так же дарили воздушные поцелуи и бросали томные взгляды, если успевали зацепиться с кем-то взглядами.

— Зачем ты привел меня сюда? — хрипловатым голосом спрашиваю парня.

— Я хочу, чтобы ты понимала, чем настоящая жизнь полиса отличается от той, которая была в Храме при дворце Императора. Мы можем уйти, — он тянет меня в сторону, но мои ноги будто врастают в землю.

Я четко осознаю, что уходить я пока не хочу.

— Я не уверен, что тебе понравится то, что будет происходить дальше.

Он прилагает усилий чуть больше, отчего понимаю я, что он это делает не просто так. Ощущаю себя распутной девкой, и стыд затапливает с головы до кончиков пальцев.

— Кто эти люди? — поникшим голос спрашиваю Алея, когда мы отходим на приличное расстояние от фонтана.

— Это актеры, — просто отвечает он, а мне становится неуютно в груди.

— Актеры? — переспрашиваю его. — А почему же они сидят в фонтане, а не играют на сцене?

— Они играют везде, Лейя, и если бы мы задержались здесь чуть дольше, ты бы во всех красках могла насладиться их талантами. Но повторюсь, я не уверен, что ты выдержишь это представление.

Я опустила взгляд, а мозг уже сопоставлял в развратные картинки раздетых актеров, украшающих своими телами открытую «театральную сцену», коей служил им фонтан, и настойчивое убеждение Алея в том, что мне это может не понравиться. И как я могла из всего понять, здесь сто процентов не обойдется без прелюдий и оргий в исполнении этих самых актеров, а их «игра» будет засасывать в это порочное пламя и тех людей, что окажутся зрителями. Матерь Божья, да что же у них только одно на уме! Этот город просто пропитан каким-то животным побуждением трахнуться и быть оттраханной.

Дыхание стало поверхностным, и ладони вспотели от этих неприличных мыслей. Я понимаю, что сама была участницей подобного, и мне сейчас рассуждать о целомудрии должно быть как минимум смешно, но когда ты не помнишь этого, когда тебя принудили к этому, у тебя есть стопроцентное оправдание, а когда ты добровольно идешь по этой зыбкой стезе, это страшно. Страшно за душу свою, за то, как ты будешь отчитываться за этот разврат, когда окажешься на небесах…

— Лейя, — одергивает меня Алей, и мысли ускользают расплавленным желе из головы.

— Да? — растеряно смотрю на парня и осознаю, что вокруг нас народа стало в разы меньше, мы стоим перед лавкой с разноцветными платками, а фонтана и близко нет рядом.

Я посмотрела по сторонам и обнаружила, что мы с Алеем вышли в торговые ряды.

— Хочешь взять себе что-то из этого? — он указывает рукой на разноцветные полотна, и я следую взглядом за ней.

Рассматриваю пестрящую массу, даже перебираю ткани, но это все не то. Не хотелось мне ничего покупать себе, хотелось просто побродить и посмотреть на товар, не углубляясь в выбор или покупку.

— Нет, не нравится мне ничего, — поворачиваюсь к парню, и мы покидаем это место, идем дальше.

В спину слышатся зазывные речи продавца о том, что у него есть много товара на любой вкус, и чтобы мы не торопились уходить, но я в этом была не заинтересована, как, видимо, и Алей. Парень вообще немного поменялся в своем поведении. Мы как будто поменялись местами, и теперь он нет-нет да оглядывался по сторонам, такое было чувство, словно он искал кого-то в толпе. Я даже спросила у него об этом, но юноша отрицательно покачал головой и, подтолкнув меня в спину, заставил двигаться вперед.


Домой мы вернулись уже далеко за полдень. Я просто валилась с ног. Не ожидала, что рыночная площадь окажется такой большой, да и дорога домой оказалась тоже неблизкой. Взвинченная появлением Танис, я и не заметила, сколько прошла по раскаленной на солнце брусчатке в одних сандалиях, а вот на обратном пути оценила весь масштаб забега.

— Зато сегодня буду спать, как убитая, — улыбнулась вымученной улыбкой, когда Алей проводил меня до лестницы.

— Хм, интересное сравнение, — его губы трогает легкая улыбка, а у меня в груди разливается от нее тепло.

Хотелось бы прижаться к нему не только губами, но всем телом. Чтобы он обнял и укрыл меня от всех тягостей этого мира.

— Тебе нужно отдохнуть, — говорит парень, и его взгляд меняется, становится более тягучим и глубоким, как будто он прочел мои мысли и думает о том же, о чем и я.

Румянец обжигает мои щеки, и я отвожу взгляд.

— Спасибо, что посвятил мне свое свободное время, — бормочу невнятно себе под нос.

— Это тебе спасибо, Лейя, что вытащила меня из этих стен на свет, — он касается подушечками пальцев моих, — а еще у меня для тебя есть подарок, только храни его в недоступном для глаз Элата месте.

Я не заметила, когда он успел сунуть руку в карман, но его пальцы уже обхватили мои, и он ловко надел мне на запястье неширокий золотой браслет.

— Алей, не стоило, — отнекиваюсь я, рассматривая искусно украшенное мастером ювелирное изделие, трогаю, верчу вокруг запястья. — Когда ты только успел купить его? Я даже не заметила.

— Ты просто не обратила внимания, — он быстро дотрагивается губами пульсирующей венки на моем запястье и оставляет меня одну.

— Чертовы гормоны…

Еще несколько минут стою и, глядя вслед Алею, улыбаюсь, как ненормальная, потом спохватываюсь, что за мной мог кто-то наблюдать, окидываю тревожным взглядом холл. Пусто. Поднимаюсь наверх, в свою спальню, там можно и отдохнуть, и рассмотреть в деталях подарок, не беспокоясь о том, что могу быть увиденной недоброжелателем.


В голове беспрестанно что-то стучало. Наморщив лоб, я потерла виски пальцами и потянулась на кровати, проведя  рукой по лицу, вытерла мокрую от слюней щеку, громко сглотнула остатки. Распахнув глаза, улыбнулась в темноту. За последнюю неделю я постоянно ловлю себя на том, что часто улыбаюсь. Да и вон, на этой волне позитива даже сны хорошие сняться. Блуждаю взглядом по сумеречной комнате. Интересно, сколько я проспала? А по освещению за окном и не поймешь, рассвет это или наоборот, только стемнело. Я откидываю покрывало, как им накрывалась, не помню, и тут же слышу, как что-то падает на пол, приятно звякнув. На секунду замираю в замешательстве. Браслет. Твою же ж мать. Ну, ты даешь, Ленок. Тебе точно жить надоело, а если бы его увидел Элат? Да он бы меня тогда точно заживо в гроб уложил и сверху крышку гвоздями самыми длинными забил.

Меня аж в пот холодный бросило, стоило только все это представить. Я быстренько сползла с кровати, опустилась на четвереньки и, нашарив руками на полу браслет, засунула его подальше под матрас. При свете нужно найти потайное местечко для этого сокровища. Снова улыбнулась, вспомнив, с какой нежностью целовал мне руку Алей, и сколько в его взгляде было тепла, когда щелкнул замочек украшения на запястье, будто этим самым дал понять, что я его и только его.

Н-да, Ленок, точно втюрилась, как девчонка малолетняя.

Сидеть на полу было совсем некомфортно, поэтому, стряхнув наваждения прошедшего дня, я поднялась на ноги и быстро пересекла комнату. Подошла к окну. Из-за приоткрытой шторы на меня своими темными глазищами смотрела ночь, и только звезды на высоком небе разбавляли кромешную темень. Я задернула штору и повернулась к двери. Странно, но в комнате все равно было сумеречно, и я вполне себе без приглядывания во тьме могла различить все предметы. Именно это и насторожило меня в первую очередь. Я широким шагом подошла к двери и поняла, в чем дело. Страх ледяной волной окатил меня, и  волосы на затылке дыбом встали. Я сделала шаг из комнаты, потому что дверь была открыта нараспашку, а это могло означать только одно — Элат был в комнате. На негнущихся ногах я шла к лестнице. Ведомая неподвластным мне чувством страха, я направлялась прямо к «зверю» в пасть.

Стой, ненормальная, спасайся, беги, прячься.