— Я не боюсь тебя, Илья, — врёт. Дерзко, глядя в глаза, но врёт. Если ему уступить, бандит окончательно поверит в то, что из неё можно слепить, что ему угодно, а она не была настроена на это. Один раз покажи свой страх зверю и он загонит тебя в угол, где ты проведёшь остаток своей никчёмной, короткой жизни в постоянном ужасе. Пафосно? Возможно. Но опасность, что исходит от этого человека навевает именно такие мысли.

Мужчина хищно, совсем не по-доброму улыбнулся и бросив на стол таблетки, пошёл прочь, сжимая кулаки до хруста. Только бы не ударить её. Убьёт ведь. Да и себе потом не сможет этого простить. Тут нужно действовать по-другому. Он уже сломать её готов, лишь бы не выпендривалась. Что тут поделаешь, нравится ему покорность. И его девушка будет покорной, так или иначе!

— Жду тебя в машине!


— Привет, — Ирка мило улыбнулась заспанному Мухе, что сейчас наблюдал за ней с таким равнодушием, словно она была каким-то насекомым. — Помнишь меня?

Девушке почему-то резко захотелось, чтобы он не узнал её и вообще выгнал к чертям собачьим. При дневном свете ожоги Николая выглядят ещё омерзительнее, а зрачки расширены настолько, что белков практически не видно. Чёрт, да этот парень под кайфом! И не то, чтобы с похмелья, или обкурен, а прямо-таки плющит его… Цветочкиной стало совсем уж не по себе и мысленно она сто раз уже пожалела, что затеяла эту глупость. Но стоило ей вспомнить сумасшедший взгляд Жени в больнице и это его «моя», и надежда, схватив за горло страх, засунула его куда подальше. Не мог человек, которому всё равно так остро реагировать на присутствие потенциального соперника, пусть и такого урода…

— Помню, конечно, цыпа. Такую кралю невозможно забыть, — он плотоядно ухмыльнулся. — Ты же Бугая баба, так?

«Баба»… Да уж, они с Синицыным два сапога пара, хотя, конечно, по внешним данным Дикарю нет равных. По крайней мере для влюблённой Цветочкиной.

— Ира, — она протянула руку для знакомства, на что мужчина среагировал незамедлительно. Он взял её изящную ручку в свою и, склонившись над ней, поцеловал тыльную сторону ладони. Его поцелуй был влажным и противным. Девушку передёрнуло. Впервые она так реагирует на ухаживания. Пренеприятнейший этот тип как будто специально задержался губами на её коже и Ире пришлось вырывать у него свою руку в прямом смысле этого слова.

— А ты дикая кошечка, — снова эта мерзкая ухмылочка, которую хочется стереть с его рожи чем-то ну очень тяжёлым. — Ладно, в сторону всю эту хренотень, рассказывай! — в один миг Ирка оказалась прижатой к стене и, когда предприняла попытку выскочить обратно в подъезд, дверь «совершенно случайно» захлопнулась перед её носом.

— Не так быстро, ляля! Сначала поведаешь мне нахрена Бугай подослал тебя? — на морде этого чудища уже не было и тени улыбки.

— Не стоит горячиться. Я всё расскажу, только отпустите меня, пожалуйста, — запела елейным голоском.

Мужчина что-то проворчал и с снова «одел» улыбку. Недобрую, злую, даже можно сказать, агрессивную. Отошёл на шаг назад и кивнул ей, мол, «следуй за мной», после чего отправился куда-то в глубь квартиры.

Ворохов резко затормозил у дома и вышел из машины.

— На выход, дерзкая моя! — распахнул дверь и Арина удивлённо уставилась на новостройку.

— Ты же сказал, что отвезёшь меня домой…

— Я тебя и привёз домой, у тебя со зрительной памятью беда? — внутренне Илья ликовал. Страшно тебе, милая? А ведь это только начало.

— Это твой дом, а не мой! — Кинчева с удовольствием бросилась бы наутёк, да бежать некуда.

— Выходи, Арина, — он взял её за руку и, вытащив несчастную из внедорожника, повёл к дому.

Кинчева больше не сдерживалась. Заплакала громко, со всхлипываниями и стенаниями, умоляя его образумиться и оставить её в покое. Но куда там… Мужчина практически волок её за собой, напрочь игнорируя все мольбы.

Арине не было так страшно даже у клетки с Люцифером, ведь сейчас её тащит в своё логово настоящий Дьявол. И если от тигра можно сбежать, спрятавшись или обманув, то от этого бандита вряд ли. Для него нет преград. Нет законов. Он сам закон.

Глава 10

Уже целую неделю Арина томилась под замком отнюдь не в переносном смысле этого слова. Илья лишил свою пленницу всех связей с внешним миром и за всё время позволил ей лишь пару раз позвонить подруге да родителям, естественно, в его присутствии и «без глупостей». Разумеется, тех самых «глупостей» он вовсе не страшился, просто не хотелось портить отношения с будущими тестем и тёщей, а это непременно случилось бы, взболтни Ариша что-то лишнее. Ворохов знал, как никто другой — иногда нужно спрятать свой гнев поглубже, дабы по пути к цели встречалось поменьше «сучков». Только вот подавлять эти эмоции рядом с Кинчевой ему становилось труднее с каждым днём. Она упорно не замечала его, а если и случалось, что удостаивала своим вниманием, то лишь для того, чтобы уколоть побольнее. Скажи кто-нибудь Илье ещё пару недель назад, что он будет обижаться на какую-то козявку, он бы точно надорвал живот от смеха. Сейчас же, это вовсе не казалось ему забавным. Маленькая смутьянка прознала о слабости бандита, а именно о том, что он без ума от детей, в хорошем смысле слова. И, как ожидалось, начала нещадно этим парировать. Стоило ему сказать ей хоть слово, пусть даже безобидное, девушка буквально в глаза начинала ему кричать, что таким тиранам противопоказано размножаться во избежание геноцида и войн на планете.

По прошествии этих немногих дней Илье уже казалось, что она начала его ненавидеть, а может и презирать.

Каждый день, после ухода по своим «бандитским делишкам» он оставлял в своём доме «здоровенную тупую дубину» (Арина не стеснялась в выражениях, всё больше впадая в отчаяние), то бишь телохранителя, конвоира, няньку. По-видимому, Илья опасался, что она сиганет с балкона, или вскроет себе вены, ну естественно, не потому, что ей жить надоело, а просто из мести. С неё станется, и похлеще что-нибудь придумает. Нет, Ворохов не был параноиком, просто некогда милая тихоня, она же Ариша, несколько раз пообещала ему покончить с собой, пока тот (тиран, бандюк, подлый гад) будет отсутствовать. Как само собой разумеющееся, Ворохов не мог забросить дела государственной важности, а потому принял нелёгкое решение приставить к пленнице «вертухая». После долгих раздумий, Илья всё же нашёл среди своих орлов одного самого равнодушного к женскому полу — Сеню, которого знал ещё со времён своего восхождения «на трон». Поначалу Кинчева побаивалась грозного (правда, только с виду) верзилу, но по прошествии пары дней, начала усердно донимать того, то и дело отпуская гаденькие реплики в его сторону. Сеня упорно молчал и усердно выполнял свою нелёгкую задачу, которая уже не казалась ему «малиной». Но приказ шефа — закон и ослушаться его безнаказанно не может никто. Никто, кроме мелкой пигалицы, что пользовалась этим, как только могла. Со временем Ариша поняла, что Илья не отдаст её на обед тигру по имени Люцифер, не покалечит и не надругается. Ведь, если бы это имело место в его планах, то уже давно было бы исполнено. Понемногу она даже начала свыкаться с мыслью, что можно жить в своё удовольствие даже не выходя из дома. Девушка заказывала себе еду из шикарных ресторанов, которую оплачивал сторожевой пёс Сеня из кармана своего щедрого хозяина, ежедневно скупала всякий ширпотреб в интернет-магазинах, для которых ей бывало предоставлял свой телефон с выходом в интернет охранник, конечно же, наблюдая за её действиями со спины, и самое главное, что уже понемногу вошло в привычку, дегустировала коллекционное шампанское, для настроения и бодрости духа, так сказать.

Несмотря на райскую жизнь в плену, Кинчева сильно скучала по своей взбалмошной Цветочкиной, её рассказам об очередном несостоявшемся муженьке и длинным разговорам по «Скайпу» с мамой. Но старалась не показывать свою грусть Ворохову, ведь без объяснений понятно, что этого-то он и добивался. Обезоружить её, сделать слабой и одинокой, чтобы она превратилась в бесхребетное существо, потакающее ему во всех причудах. Этому не бывать. Если только через её труп…

Иногда Ворохов подлавливал её в каком-нибудь уголке и начинал грязно домогаться, сводя с ума своими пошлыми словами и жаркими прикосновениями. Она чувствовала, как собственное тело предаёт её, реагируя на его руки так, словно это был и не человек совсем, а какой-то демон, змей-искуситель, что в своё время сладкими речами толкнул Еву на грех. Он сам, как этот самый грех. Так хочется вкусить его… Но нельзя. Иначе, всё, что было «до», станет «после». Она уже не сможет снова поднять свою самооценку от уровня плинтуса и доказать бандиту, что он обязан считаться с нею.

Каждый раз девушка устраивала целое побоище внутри себя, где холодный рассудок вот-вот падёт от бешеных ударов влюблённого сердца. Арина хорошо понимала, что все эти чувства далеко не обычная похоть или влечение. Тут уже было всё намного серьёзнее, даже страшнее. Что будет с ней, если она надоест ему? Эти жуткие мысли были ещё одной причиной поддаться…

По вечерам Илья торопился домой в надежде, что его красавица одумалась, пораскинула мозгами и решила, что жить в «золотой клетке» не так уж и плохо, учитывая, каким он может быть прекрасным принцем, если не идти против его желаний. Но нет. Арина всё так же встречала его полным безразличия взглядом и молча уходила в самую тёмную и дальнюю комнату, которую негласно сделала своим убежищем. Спальню Ворохова она обходила стороной. Да в ней, собственно, ничего и не происходило. Мужчина упорно переносил её в свою кровать уже спящую, заведомо зная, что как только бунтарка проснётся, то сразу же его постель остынет. Обнимал, ласкал, целовал… Всё зазря. В итоге, ночи напролёт мучился из-за каменного стояка, что был готов воткнуться в любую влажную щель.

Илья неоднократно пытался спровоцировать её на скандал, в ходе которого девушка завелась бы, показала своё истинное «Я» хищницы, что живёт в хрупком тельце, но та вспыхивает, словно спичка и также быстро перегорает, понимая, чего он добивается.