Бугай ушёл в себя, размышляя о чём-то своём.

— Просто пиздец, друг мой! — воскликнул Ворохов, хлопнув ладонью по столу. — И эта дрянь рядом с моей Ариной ошивается!

— Илюх, да глупая она. Не со зла, — Женя сам себе дал бы пинка за то, что сейчас покрывает жопу этой пигалицы.

— Ну, смотри. Если твоя курица ещё хоть раз в ту сторону глянет, я не стану закрывать глаза только из-за того, что ты её пялишь. Мне под боком не нужен вражеский лазутчик. И не мне тебе объяснять, что будет, если прознают наши ребята. Не успеешь и глазом моргнуть, как ей башку снесут. Я и сейчас сдерживаюсь только потому, что баба.

— Да понял я. Не полезет, ручаюсь.

Ариша с улыбкой провела пальчиком по изящному изделию из белого золота. Средней толщины цепочка в виде змеи покоилась на её шее, поблёскивая своими чешуйками из драгоценного металла.

Кинчева была из тех девушек, что просто тают от изысканных украшений. Надо отдать должное Илье — он умеет выбирать подарки.

У Арины за всю жизнь то было всего несколько побрякушек из низкопробного золота. Пара маминых колец ещё со времён её молодости, браслет, который ей торжественно вручила Ирка на день рождения и сережки, что подарил ей бывший парень… «Серёжки от Серёжки», — смеялась она тогда… Хорошо, что Ворохов не знает откуда они, а то вместе с ушами оторвал бы.

Девушка снова улыбнулась, когда в сознании всплыл образ доморощенного Отелло. Ревнивый, сумасшедший, тиран… Но почему происходит так: стоит ему лишь чуточку её побаловать и Арина тут же забывает обо всех обидах и разногласиях? Что такого в нём? Она знала. Где-то на задворках своих мыслей и фантазий. Именно его горячий нрав так притягивает её. Вынимает душу, заставляет течь, словно нимфоманку, лишает воли и разума.

А сегодня Илья и вовсе отметился, вручив ей подарок в золотистой коробочке с тиснением логотипа бренда. В добавок к этому, что порадовало не меньше, чем украшение, он преподнёс ей новый телефон с тем самым «надкусанным» яблочком, что Кинчева видела только в рекламе по телевизору. Может, и правда исправится? Не век же ему таким чурбаном неотёсанным ходить.

Арина набрала домашний номер, что в Красноярске, но никто не ответил. Позвонила на мобильный маме, но опять-таки тишина.

Кинчева почувствовала что-то неладное, но тут же отогнала от себя плохие мысли. Может, родители дуются ещё на неё? Сложно им принять, что она повзрослела и уже сама в состоянии решать с кем встречаться и кого любить. Конечно, с «любить» это она, наверное, перегнула…

Набрала телефон подруги — единственной, кто порадуется за неё, но Ирка тоже не спешила с ней говорить. Да что происходит?! Пока она тут томится в плену у бандита, близкие и думать о ней забыли? Маловероятно, но на ум ничего другого не приходит.

Ариша уже успела покрутиться перед зеркалом в новом платье, что любезно преподнёс ей Ворохов и пообещала себе прислушиваться к его мнению по поводу одежды. Чтобы она не говорила, а вкус у него безупречный. Даже скромное одеяние может выглядеть эффектно. Тем более, если оно стоит, как родительская квартира…

Затем, девушка заглянула в комнату при входе, где оккупировались охранники, что очень вежливо её поприветствовали, хоть и пытались не поднимать на неё глаз. Ну разумеется… Шеф велел не пялиться на его «Прелесть». Пожалела бедняг, сделала им бутербродов с икоркой, что так любима хозяином этой крепости и отнесла им прямо на пост.

И только ближе к обеду ей перезвонила мама. Женщина ответила на приветствие дочери рыданиями вперемешку с характерной икотой, что свидетельствовало о давности истерики.

— Мамуль, ты чего плачешь?! — по спине пробежался неприятный холодок.

— Папа в больнице, Ариш… Срочно операция нужна, а я не успею за пару дней собрать такую сумму…

— Что это с ней сегодня? — девушка кивнула на Цветочкину, что стояла у столика с посетителями с таким выражением лица, как будто и нет ее здесь вовсе. Темные круги под глазами, ни грамма косметики, что совсем уж не похоже на Ирку, и отсутствующий взгляд.

— Не знаю… Может умер кто? — вторая официантка сочувственно улыбнулась Ирине, что как-то странно на них посмотрела и тут же отвернулась. В былые дни Цветочкина бы устроила им хорошую взбучку за то, что осмелились говорить о ней за спиной, но сейчас, казалось, ей нет дела до окружающего мира и друзей. Она даже не смогла ответить на звонки Арины, хотя та упорно названивала ей все утро.

В душе поселилось разочарование и мрак… Она, с момента знакомства с Женей, была уверена, что тот не посмеет обидеть её. Ей даже почти не было страшно после происшествия на Красной площади. Почему-то Ира считала, что нравится ему… «Не угадала!» — издевался внутренний противный голосок, что так любит оживать в голове именно в таких вот ситуациях, когда и без него хочется застрелиться… «Что ж… Ещё вчера у тебя был такой шанс! Когда он держал пушку у твоего виска!».

Цветочкина без единой эмоции наблюдала за капризным посетителем, что уже целых пятнадцать минут не мог определиться с несчастным десертом. Сильно захотелось ударить его «меню», но это, вроде как, не профессионально…

— Может, вы отвлечетесь от созерцания моего галстука и посоветуете что-нибудь? — надменно протянул он и вопросительно изогнул бровь, понимая, что официантка его даже не слушает. — Кхм… Девушка?!

— А? Что? Простите…

— Ну что вы, это вы меня простите, похоже, я не вовремя! — он с раздражением захлопнул книжку-меню. — Позовите мне другого, более расторопного официанта! Если, конечно, вы понимаете русский язык! Понаберут по объявлению…

Цветочкина шумно втянула в себя воздух и выдала ему на полном серьёзе:

— А не соизволите ли вы пойти нахрен?!

Глаза мужчины почти вылезли из орбит, а лицо покраснело до такой степени, что стало походить на переспелый помидор.

— Тише, малыш, — Илья прижал девушку к своей груди, позволяя ей выплакаться. — Когда закончишь разводить сырость, объясни, что произошло? — он вопросительно взирал на парней, что построились у порога, словно солдаты на плацу. Те, в свою очередь, отрицательно покачивали головами, мол, они не в курсе, что приключилось с молодой хозяйкой.

— Илюшенька… Прости меня за все… Делай со мной, что посчитаешь нужным, только помоги папе, умоляю, — Арина тряслась от рыданий, а Ворохов уже начал терять терпение. Женские слезы — оружие массового поражения, а если это слезы любимой, то и вовсе…

— Мы обязательно все обсудим, как только ты прекратишь эту истерику и все мне расскажешь! — Илья взял ее личико в свои большие ладони и внимательно посмотрел в заплаканные глаза. — Ребят, вы свободны.

Как только парни попрощались и освободили помещение, Ворохов приобнял свою красавицу за талию и потащил вглубь квартиры, находу снимая «удавку», именуемую галстуком.

— Ну-ка, цыц! — он усадил ее на широченную софу и, встав на колени рядом, наигранно-грозно свел брови на переносице, отчего Кинчева нервно хихикнула и совсем уж по-детски хлюпнула носом. — Вот так-то лучше. Рассказывай, а то я ни хрена не понял, что ты кричала мне в трубку.

— У папы с сердцем что-то. Сейчас в реанимации. Врачи сказали, что нужна операция, а у мамы нет таких денег, — она выжидающе глядела на него, смахивая со щек слезинки.

— Сколько и когда?

— Двести тысяч… Операцию нужно сделать послезавтра, иначе папа может… — она опять зашлась в приступе плача.

— Так, угомонись немедленно! Деньги будут уже завтра утром. Позвони маме и успокой ее, — он встал на ноги и, выудив из кармана брюк мобильник, набрал номер секретарши. — Анджела, срочно забронируй два билета до Красноярска. Чем раньше, тем лучше.

Глава 12

— Все, малыш, давай на выход, — Илья подхватил ее под локоть и открыл дверь.

— Ой… А я Ирке так и не сказала… Она что-то не отвечает на мои звонки, — девушка растерянно приостановилась, но Ворохов раздраженно цокнул языком и подтолкнул ее к выходу.

— Ничего страшного. Переживет твоя… Ирка, — он было хотел отпустить в адрес Цветочкиной крепкое словцо, но вовремя одумался. Не хватало ему сейчас еще споров из-за этой перебежчицы. Уже давно бы башку свинтили, да Бугая жаль. Зацепила его эта фитюлька, хоть и не признается. Только вот Ворохова не обманешь. Конечно, неприятно было заприметить, что друг хотел слепить из него идиота, но случись что-то подобное с Ариной, он сам трупом лег бы, но ее защитил. И ведь не избавишься от этого наваждения…

Всю дорогу до аэропорта Кинчева беспокойно ерзала на пассажирском сидении, то и дело покусывая ногти. Девушке все время казалось, что что-то сорвется или пойдет не так, ведь невозможно так быстро достать авиабилеты. Она всегда думала, что их нужно бронировать, как минимум, за неделю до вылета. Хотя… Что есть невозможного для Ильи? Она нежно улыбнулась, глядя на сосредоточенного на дороге мужчину. Сейчас она видела его совершенно в другом свете. Мужественный, красивый, непоколебимый, но в то же время милосердный. Если бы не он, страшно даже представить, что было бы с ее отцом.

Арина смогла немного успокоиться уже когда самолет оторвался от земли, но полное расслабление не наступало. Конечно, волноваться особых поводов уже не было. Деньги еще с утра были перечислены в федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии в Красноярске и главу семьи Кинчевых принялись готовить к операции, заверив его супругу, что все пройдет замечательно и по прошествии всех этих малоприятных процедур, мужчина еще побегает за мячом с внуками. И все же, девичье сердечко не находило покоя.

— Так, держи, — Илья протянул ей пузатый бокал со своим излюбленным напитком.

— Это коньяк? — она удивленно покосилась на мужчину.

— Да. Выпей, а то пока долетим еще и тебе хреново станет, — он впихнул ей в руку «успокоительное» и пригубил со своего бокала.