— Да нет… Ничего, — назревает вопрос… А где, собственно, в таком случае мама? Тоже сейчас зайдёт?

— В общем, пока ты спала, приходил твой любимый врач, — на слове «любимый» он сделал акцент. — Сделал тебе перевязку и выписал новые лекарства. Через месяц-другой опять запорхаешь, — он бы по-другому выразился, да дочь на руках.

Глава 14

Вместо одной недели, Илье (разумеется, не без участия Ариши и её мамы) пришлось задержаться в Красноярске почти на целый месяц. Как и было задумано, Александр Степанович удачно пережил операцию и активно шёл на поправку.

Когда ему разрешили посещения, дочь познакомила его со спасителем, что по словам Веры Николаевны послан им Богом. Мужчина даже немного прослезился, но быстро пришёл в себя и принялся заверять Илью, что тот получит свои деньги в кратчайшие сроки, хотя все понимали, что достать такую сумму в его-то состоянии не представляется возможным. Ворохов не без своей какой-то мистической убедительности уговорил его успокоиться и забыть об этих деньгах, потому как они вовсе и не его, а собраны благотворительными фондами специально для таких случаев. Конечно же, Илья врал, о чём прекрасно знали как Арина, так и её мама… Но поставив себя на место будущего тестя, он представил, как это унизительно — чувствовать себя немощным. И тем не менее, старик стоял за свою семью горой, даже лёжа на больничной койке. А это достойно уважения.

Во время одного такого семейного собрания, отец заявил, что хотел бы убедиться в серьёзных намерениях Ворохова, о которых тот всё время твердит. Не стоит и говорить, как обомлела Ариша, увидев лицо Ильи. Он, казалось, только этого и ждал. Улыбка «Чеширского котяры» ясно дала понять, что бандит достиг своей цели.

Ворохов почитай клятвенно заверил супругов Кинчевых, что скоро они погуляют на свадьбе дочери, на что Аринка запыхтела как самовар, но при папе устраивать скандал не стала, опасаясь за его здоровье.

Зато по приезду домой устроила «женишку» такую свистопляску, что его чуть не унесло. Мужчина еле сдерживался от того, чтобы не всыпать ей как следует, но присутствие Веры Николаевны возымело своё действие и он взял себя в руки. Тёща всё-таки. Покажи он свой истинный облик и поддержки родителей ему не видать. Вполне вероятно, что это не остановит его. Да что там… Известно, что не остановит! Но давление на Арину со стороны «стариков» сыграет ему на руку, как нельзя лучше.

Кинчева-младшая принялась бросаться громкими словами, вроде: «Не пойду замуж и не заставишь!». Дальше, посыпались упрёки, что он, тиран такой, не даёт ей решать самой и принуждает силой исполнять все его желания. И продолжалось бы это до утра, если бы не случилось то, чего Арина никак не ожидала… Мать безоговорочно встала на сторону Ильи.

От того, каким тоном женщина осадила дочь, у последней всё поплыло перед глазами. Вера Николаевна никогда не была из числа тех алчных мамаш, что не беспокоясь о счастье своего чада, отдавали его замуж за богатенького негодяя. Что же произошло с ней сейчас? Арина знала. Ворохов с изворотливостью профессионального манипулятора залез к родителям в голову и посеял там свои зёрна, что активно проростали с каждым днём.

— Ненавижу тебя, сволочь! — прошипела она ему в лицо и руки Ильи сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки, но лицо оставалось непроницаемым. Едва заметная, слегка мстительная улыбка скрывала все его эмоции, что, как пчёлы впивались своими жалами в его душу. Отхлестать бы по щекам эту дуру, чтобы научилась разговаривать со своим будущим мужем, да жалко.

— Достаточно, Арина! Неужели я этому тебя учила?! Где ты нахваталась такого, объясни! — Вера Николаевна на повышенных тонах отчитывала свою непослушную дочь. Для неё было дико слышать подобное от девочки, которую воспитывали совсем по-другому. С раннего детства Ариша видела, что мужчина в доме главный, а задача женщины создать уют и спокойствие для своей семьи. О хамстве или ругани речи никогда не шло, ибо в доме Кинчевых это было неприемлемо. — Разве так разговаривают с человеком, который станет твоим спутником по жизни? Ты сама выбрала его! Тебя силой никто не тащил! — знала бы мама, что Арину никто и не спрашивал. — Так что тебе теперь не так?! Да многих девочек соблазняют и бросают, а тебя и замуж берут и любят, а ты всё носом водишь!

Илью сложно чем-либо удивить в принципе, но этой с первого взгляда хрупкой женщине удалось. Он без единого движения наблюдал за тем, как мама «петрушит» свою непутёвую дочь и диву давался. Даже ему не всегда удавалось закрыть рот Арише, а тут прям онемела.

Девушка была потрясена. К тому, что Ворохов никогда не учитывает её мнение она привыкла, но видеть это в исполнении собственной матери! Её никто не спрашивает. Всё уже решили за неё. Продали, как вещь.

Ариша разрыдалась, словно ребёнок и бросилась в свою комнату, где когда-то мечтала, как выйдет замуж за доброго, хорошего человека и будет жить с ним в мире и взаимном понимании всю жизнь. Что ж… Не все детские мечты сбываются.

Когда подушка Кинчевой насквозь промокла от слёз, а всхлипы и невнятные причитания стихли, Илья притянул её к себе, как обычно, по-хозяйски и без спроса.

— Успокоилась? — его голос был на удивление мягким.

— Отстань от меня, — взбрыкнула и произвела попытку вырваться из кольца его рук, но вестимо, что потерпела неудачу.

— Арина, объясни мне, пожалуйста, чего ты так боишься? Что страшного в том, что я хочу узаконить наши отношения?

Девушка резко повернулась к нему, едва не задев его лицо локтём, из-за чего точно не расстроилась бы.

— Узаконить? Нееет, Илюшенька! Это называется по-другому! Лишить меня последней воли, окольцевать и запереть в своём доме с кучей охраны, замуровав там навечно! Вот как это называется! Ты хочешь на законных основаниях посадить меня в клетку, из которой я никогда уже не смогу выбраться!

Мужчина мученически застонал.

— Ариша, малыш мой глупый! Если бы я хотел тебя, как ты выразилась, «замуровать», то сделал бы это и без согласия твоих родителей! Я не собираюсь сажать тебя на цепь! Даже скорее наоборот, у тебя будет всё, что пожелаешь, в том числе и свобода действий! Да, я никогда не позволю тебе одеваться, как лахудра и вертеть задом перед другими мужиками. Да, тебе придётся прислушиваться к моему мнению и уважать его. И да, главный по-прежнему я! Но ты будешь счастлива, я обещаю, — он крепко прижался губами к её лбу, утирая солёные слёзы со щек Арины.

— Это ты сейчас так говоришь! А после свадьбы наделаешь мне детей и пойдёшь гулять по бабам, оставив дома бесправную дуру, которая слова не посмеет сказать против!

Ворохов аж дар речи потерял от такого откровения. Он ожидал сейчас услышать в свой адрес всё, что угодно, но ЭТО!

— Ты что мелешь, дурёха?! По-твоему, я столько волочусь за тобой, чтобы потом пойти по блядям?! Мне что, двадцать лет что ли?! — он даже засмеялся. — Ну-ка смотри на меня! Я не предам тебя, Арина! Никогда! Я слишком уважаю себя и тебя! Как бы ты не ерепенилась, ты сама видишь, как сильно я тебя люблю! Да, я тот ещё эгоист, именно поэтому не отпущу тебя! Но изменять — читай по губам! — НЕТ!

— Я боюсь… — тихо прошептала и уткнулась лицом в его шею, где разинул свою клыкастую пасть тигр.

— Соглашайся, Ариш. Обещаю, я всё для тебя сделаю. Одно твоё слово и весь мир у твоих ног будет, — она знала, он не утрирует. Ворохов сдерживает свои обещания. — Соглашайся, — погладил её по спине, вовлекая, заманивая, искушая.

И Арина Кинчева капитулировала. Пошла на Голгофу, низко опустив голову.


— Доброе утро, красавчик! — весело пропел мент и просунул в окошко съестную пайку заключённому. — Когда же уже мы избавимся от тебя, а?

— Можешь сделать это прямо сейчас. Просто открой дверь, — как-то безразлично хмыкнул Муха. Он уже смирился с тем, что его никто не придёт выручать. Да и где это видано, чтобы кто-то рисковал ради такого, как он, поперев на ментовку. У Ворохова всё схвачено. Хочешь спрятать кого-то — запри его в мусарне. Поймать матёрого преступника они не в силах, но удержать в каталажке, как раз плюнуть.

И теперь Никитину ничего более не оставалось, кроме как дожидаться своего приговора и его исполнения от руки заклятого врага. Подумать только, вся эта история разгорелась из-за бабы, которую он вздумал по-пьяни трахнуть. А ведь он был на короткой ноге с Ильёй, ничуть не хуже, чем Бугай. И был бы сейчас в шоколаде, если бы не тот случай с изнасилованием и гибелью старшего Ворохова. На кой-хрен он тогда попёр против целой тучи братвы? Хотел доказать, что не просто гопник, а крутой перец? Доказал, ничего не скажешь.

Николай хотел бы сам себя вздёрнуть, но и этой возможности его лишили, отобрав даже шнурки.

Ожидание смерти — хуже самой смерти. И Муха знал, чувствовал, она уже близко. Скоро придёт Ворохов и порешит его, как последнюю крысу.

Снова послышались шаги и лязг ключей о металлическую дверь оповестил о том, что кто-то желает его лицезреть. Неужели сам Зверь пожаловал?

В камеру вошёл мент и, прикрыв за собой дверь, повернулся.

— Ты кто? — Никитин подозрительно прищурился. Уже целый месяц к нему никто не заходил, с тех самых пор, как заперли здесь.

— Хорошо тебя припрятали, сокровище ты наше, — ухмыльнулся тот и выкинул руку вперёд. В полумраке «темницы» блеснул небольшой нож и навеки прервал существование Никитина Николая.

Бугай тихо приблизился к полуоткрытой двери в комнату, которая стала для него чем-то сродни портала в ад. Его личный ад. Но не в том смысле, что хотелось убежать отсюда, а в том, что хотелось проводить там как можно больше времени, наплевав на собственную гордость и самоуважение. И он бы так и делал, будь у него времени чуть больше. К счастью для помешавшегося Синицына, все дела в отсутствие Илюхи легли на его хоть и широкие плечи, но не всесильные.