К зрителям присоединился и обслуживающий персонал. Девушки хихикают: кто из зависти, а кто просто злорадствует. В меньшинстве только Цветочкина. Она в замешательстве.

С одной стороны, вроде как хорошо — интерес Ворохова на лицо, а с другой — боязно за подругу, вон как кулачищи сжал.

— Ты едешь со мной. Сейчас. Возьми свои вещи, я жду тебя на улице.

Арина поспешно кивнула, желая только одного, чтобы этот позор, свалившийся на её голову вместе с Вороховым, поскорее закончился.

Илья развернулся, чтобы покинуть заведение, но позади послышался голос Сергея:

— Оставь её в покое!

Парень вышел из-за барной стойки, готовясь защищать любимую, на что Кинчева лишь закрыла глаза. Его только не хватало, с этой глупой, непонятно откуда взявшейся и ранее не замеченной, храбростью.

— А он что здесь делает?! — Ворохов ринулся к парню, но Арина встала между ними, уперев руки в грудь бандита.

— Пожалуйста, Илья! Давай потом всё решим!

— Я тебе говорил, чтобы он не ошивался рядом?! Говорил или нет?! — пелена гнева застилала глаза Ворохова.

— Он здесь работает! И какое, в конце-концов, ты имеешь право вмешиваться в мою жизнь?! — в сердцах выкрикнула Арина, заработав этим самым уважение некоторых из зрителей.

— В таком случае, красавица, ты здесь больше не работаешь! Разговор закончен! Или, может, ты хочешь продолжить нашу беседу?! — последняя фраза предназначалась уже Сергею.

Тот сделал шаг вперёд, но, поймав жалобный взгляд Кинчевой, опустил голову.

— Так я и думал! — насмешливо бросил ему Илья, — Арина, поторопись!

Ворохов вышел на улицу и закурил. В душе плясали черти.

Был бы сейчас рядом Бугай, обязательно объявил бы, что «все бабы бляди и лупить их надо по три раза в день, желательно до еды, чтобы лучше усваивалось».

Сделав глубокую затяжку, прикрыл глаза. Чёртова ревность. Как с цепи сорвался из-за малолетки.

— Илья! — Арина стояла прямо позади него, держа в руке свою сумочку и личные вещи, которые за год работы насобирались в раздевалке. Теперь же, Пончик велел ей собрать все свои «пожитки» и отправляться восвояси, мол, ему проблем не нужно.

— Садись, — он открыл дверь внедорожника.

— Нет, не сяду. Я хочу сказать, чтобы ты больше никогда не приближался ко мне, — её губы дрожали, а в глазах заблестели хрустальные слезинки, что заставило сердце Ворохова забиться быстрее, — Спасибо, что испортил мою идеальную жизнь. А теперь, убирайся с моей дороги.

Она выговаривала слова тихо, но чётко, как если бы что-то объясняла ребёнку или душевнобольному, коим, по её мнению, и являлся Илья.

— Угомонись, Ариш, — он сделал шаг к ней и взял под руку, — Ты сядешь в машину, так или иначе. Если не сядешь добровольно, я тебя заставлю. И прошу тебя, не плачь.

Он запихал почти деревянное тело девушки в салон и направился к водительской двери.

— Чего ты привязался ко мне? Какое вообще ты имеешь право приказывать? Я что, твоя собственность?

Ворохов вздохнул. Похоже, девушка и вправду была настроена на скандал. Сразу вспомнились слова классика: «Прежде, чем начать ругаться с женщиной, вспомни — тебе скоро надоест скандалить, а ей нет».

— Почему ты молчишь?! — она толкнула его в бок, — Зачем ты всё это устроил?!

— По-моему, я тебе внятно сказал, чтобы ты больше не общалась с этим утырком. Разве не говорил? — он грозно посмотрел на Кинчеву, но та лишь вздёрнула подбородок, всем своим видом показывая, что не боится.

— А какое ты имеешь право мне указывать, если сам женат?! — выкрикнула ему в лицо.

Внезапно Ворохов рассмеялся. Так вот оно что! А он то уже начал теряться в догадках, из-за чего такой бунт.

— Ну, теперь ясно в чём дело. Как узнала? — он не прекращал ухмыляться, что окончательно вывело Арину из себя.

С кем её угораздило спутаться? Все люди, как люди, а он — идиот. Нормальный мужик, поняв, что его «спалили», тут же начал бы оправдываться и ползать на коленках, а этот ржёт, как будто так и надо.

— Цветочкина тебя «загуглила»!

— Уже ненавижу твою Цветочкину, — хохотнул он, словно они болтали о чём-то не столь важном, — А в «Гугле» не написано, что я не живу с женой?

— Мне всё-равно где, как и с кем ты живёшь, хоть с целым гаремом! Абсолютно наплевать! — девушка скрестила руки на груди, пытаясь проглотить огромный комок в горле, — Отвези меня домой!

— Я и везу тебя домой, только к себе, где ты убедишься, что там нет никакой жены. Когда успокоишься, поговорим об этом, а сейчас не вижу смысла. Ты всё воспринимаешь в штыки.

— Я не хочу к тебе домой… — не смотря на то, что Илья уже давно умерил свой пыл, Кинчева боялась.

— А мы сейчас в одно место заедем, потом домой. Сегодня у меня ночуешь, можешь предупредить свою Цветочкину.

Его тон был спокойным и даже вернулись нежные нотки, как тогда, когда он ласкал её в гостинице. Арина вздохнула, поражаясь его нахальности, но страх понемногу начал отступать.


Илья с лёгкой улыбкой ведёт девушку за руку, напрочь игнорируя её враждебные взгляды и ворчание.

Арину напрягает это безмолвие и что-то очень нехорошее в его глазах. Что задумал этот идиот? Неужели ему мало того, что её уволили по его вине?

Внезапно, Кинчеву словно ошпарив кипятком, посещает пренеприятнейшая мысль. Чем, спрашивается, они с Иркой будут платить за квартиру? Подруга одна не потянет, а Арина теперь безработная.

Разумеется, это ненадолго, Москва всё-таки. Но пока она устроится на работу, приживётся там, получит зарплату… Их с Цветочкиной вышвырнут на улицу и дело концом. Снова идти в общагу? Не вариант. Намылись уже в общих душевых, Ирка еле от грибка избавилась.

Надо же было связаться с этим психом! Арина недовольно зыркнула на Ворохова, что всё так же непринужденно шагал, таща её за собой.

— Скажи хотя бы, где мы? Что это за лес? — Кинчевой пришла на ум дикая мысль, что он её сейчас здесь изнасилует и прикопает под деревцом. Вот тогда и о жилье париться не придётся…

— Ну, и чего молчишь всё время? Закопать меня живьём решил?

— Не бойся, я лопату в багажнике оставил, — мерзкая ухмылочка.

Кинчева испуганно косится на него. Он же шутит? Не факт.

— Ну вот, пришли, — Илья, приобняв её за талию, открывает какую-то калитку.

«Так, забор. В лесу. Приплыли», — Арина в лёгком недоумении.

— Это небольшой заповедник. Моё детище, — поясняет он.

— И что мы здесь делаем?

— Познакомлю тебя кое с кем.

Взору Кинчевой открывается великолепный вид на внушительных размеров охотничий домик, насколько она поняла. А рядом с ним, ничуть не меньше клетка-вольер. Подле вольера «кучка» мужчин, что приветствуют Ворохова почти в один голос:

— Добрый вечер, Илья Андреевич!

Но не подходят. Видимо, не желают отвлекать.

— Пойдём, сладкая, — Илья подводит её к клетке, — Знакомься, мой друг — Люцифер.


Кислород застряёт где-то в горле, категорически отказываясь проникать в лёгкие. Глядя на Арину своими жёлтыми глазищами, неспешной походкой на неё надвигается тигр. Не какой-то там котёнок облезлый и даже не здоровая псина, а самый настоящий взрослый тигр. И, судя по кличке, характер у него не «пушистый».

Кинчева инстинктивно пытается сделать шаг назад, но в это же мгновение понимает, что оказалась в западне между прутьями клетки и мощным телом Ворохова, который обжигает своим дыханием её затылок. Его руки вцепились в прутья по обе стороны и ей, хоть умри на месте, никак не вырваться из этой ловушки.

Уж лучше бы лопату взял! И что самое обидное, свидетели её казни просто молча наблюдают за происходящим. Никто не спасёт…

А тигр всё надвигается, словно смерть. Хотя, какая между ними разница?

— Илюша… — пищит девушка, кожей ощущая опасность, что неминуемо идёт к ней в обличии зверя.

— Не бойся, сладкая, — его шёпот звучит так возбуждающе… Наверное, этому служит виной адреналин, что полностью заменив собой кровь, несётся по венам горящей лавой.

— Он накормлен и под транквилизаторами. Во время перевозки спал, — объясняет так спокойно, как будто рассказывает о популяции хомячков, — Главное не делай резких движений, он этого не любит.

— Мамочки, — Арина закрывает глаза, пытаясь побороть головокружение.

— Видишь, какой красавец? Мясо любит свежее.

— Пожалуйста, я не хочу умирать, — Аринка начинает тихо всхлипывать, мысленно прощаясь с родными и готовясь к самому худшему. Очень хочется кричать. Но страшно. Дышать страшно.

— Тише, маленькая, — Илья наклоняется к её ушку, — Просто запомни этот момент. Запомни то, что чувствуешь сейчас. И вспомни эти ощущения, когда в следующий раз надумаешь меня послать, или вертеть жопой перед другими мужиками. Помнишь, что ты сказала мне в гостинице? Ты сказала: «Я твоя!». Так вот, ты — моя! И больше мы не будем возвращаться к этому разговору. Всё уяснила?

Кинчева кивнула, особо не задумываясь о его словах. Не до этого ей сейчас. А зверюга всё ближе. Девушке даже кажется, что она ощущает его зловонное дыхание.

Внезапно бандит отстраняется от клетки, утаскивая за собой еле дышащую тушку Кинчевой.

Она облегчённо выдыхает и, глупо улыбаясь, отключается.


— Почти приехали, — Ворохов погладил коленку Арины, но никакой реакции на это не обнаружил, — Хватит дуться, малыш. Я же не знал, что…

— Чего ты не знал?! Что любой адекватный человек, (это не о тебе, разумеется) боится диких животных?! Этого ты не знал? Или, может, тебе показалось, что я кайфую, когда меня угрожают скормить тигру? — кажется, плотину прорвало, что даже немного обрадовало Илью, он то уже было испугался, что девочка онемела.

— Ариш, я такой человек. Я — собственник! Когда трогают моё — я злюсь. А если «моё» само пытается одурачить меня — я просто схожу с ума. Я ведь не из праздного любопытства тогда задал тебе этот вопрос. Мне хотелось, чтобы ты поняла всю суть своей ситуации. Я не тот сопливый подросток, которому можно наставить рога и заставить их с гордостью носить. И тебе придётся принять мой характер, никуда не денешься. Но я правда не ожидал, что ты так сильно испугаешься, — в его глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление.