— Даю тебе ещё один шанс. Свалишь меня и она твоя, нет — тогда я не отступлюсь, — уверенный и для этой ситуации чересчур спокойный голос Кирилла вывел объект ревности из оцепенения.

Что, скажите на милость, он творит?! Слава же убьёт этого недоразвитого!

Разумеется, Серебрянцев заслужил своим беспардонным поведением, но всё же Кира не Лена и мужские побоища не внушали ей радости.

— Поговори мне ещё! — Святослав не стал долго раздумывать и врезал несостоявшемуся ухажеру ещё раз, на этот раз Кирилл лишь покачнулся и произошло то, чего Шереметьева совершенно не ожидала. Кирилл ответил Славе. Да так, что сломал нос последнему.

— Ты проиграл, — пока противник поднимался с пола, Серебрянцев подошёл к Кире и, воспользовавшись её замешательством, впился в её губы крепким поцелуем. — До встречи, моя колючка!

Что было потом, лучше не вспоминать. Словно лишившись разума, Святослав метался по гостиничному комплексу в поисках мудака, что посмел так дерзко увести у него девушку. Заливая всё вокруг кровью, обезумевший от ревности Слава носился от номера к номеру желая мести, пока его не скрутили охранники комплекса, а в дальнейшем мужчину забрала скорая.

Кира была бы рада думать, что бандит струсил и больше не появится в её жизни. Не потому была бы рада, что он ей не нравился, нет. Скорее, наоборот… Но если эти двое еще раз столкнутся, то кто-то кого-то порешит.

Вот только Кирилл не испугался. Девушка увидела это в его решительном взгляде, когда тот оторвался от её губ, чтобы криво усмехнуться лежащему на полу Славе и уйти размеренной, плавной, почти ленивой походкой.

Он дал ей время. Подумать о том коротком, но содержательном разговоре, который состоялся у них до прихода сумасшедшего ревнивца.

Сначала, не обращая внимания на бурный протест Киры, Серебрянцев заказал шампанское, а затем коротко молвил:

— Поедешь со мной на море, — и нет, это был не вопрос. Это была констатация. Вот так вот просто. Он, видите ли, решил.

— Ты сбрендил? Или вместо глаз я тебе мозг напрочь выжгла? — девушка была в полнейшем шоке от такого невиданного нахальства. Да даже Слава не позволял себе командовать ею, за исключением редких случаев, и то, получал такой факт на свой аргумент, что потом три дня бегал за ней с извинениями.

— Если не поедешь добровольно, я тебя украду, — мужчина смотрел прямо в её глаза, даже, кажется, не моргая, — У меня кавказские корни, так что даже не сомневайся. Увезу и пикнуть не успеешь, — последнее предложение бандит произнёс нараспев. Да он издевается!

— Всё-таки я права. У тебя поехала крыша, подозреваю, что она и до этого течь давала. Повторяю для особо «одарённых», — Кира склонилась над столом, как будто беседует с глухим. — У меня есть любимый! И тебе здесь ловить нечего!

— Ты его не любишь. Иначе не сидела бы сейчас здесь, а спала бы с ним.

— Как будто у меня был выбор! — вспыхнула, не в силах больше выносить его упрямство.

— Не факт. Но ты могла бы попытаться разбудить своего прокуроришку или хотя бы сопротивляться мне. Не стала. И в Питер ты приехала с ним мне назло. Ты не обманешь меня. Как бы ты не выпускала свои иголочки, всё равно я вижу, что тебя тоже ко мне тянет. Так давай поможем друг другу разобраться в этом?

Кира не знала, что ответить ему.

С одной стороны, Кирилл был прав. Она не могла с уверенностью сказать, что горит любовью к Славе. Несомненно, притяжение и симпатия есть. А вот любовь…

Но с другой, кем же она будет, если сломя голову побежит за почти незнакомым мужиком? Разве это нормально? Нет. Исключено.

Девушка не успела дать отрицательный ответ Серебрянцеву, потому как в зал влетел взбешённый Святослав. Наверное, оно и к лучшему… Смогла бы она отказать Кириллу на самом деле?

* * *

— Доблое утло, мамочка! — Лену разбудил до бесконечности счастливый голосок дочери, что держала в своих маленьких ручках тарелку с… Чем-то напоминающим кусок угля.

Рядом с Машей стоял вымазанный (что это было, Лена не хотела бы знать) Артём, что так же радостно ухмылялся.

Не ушёл, значит…

— Доброе утро… А что это такое? — девушка опасливо покосилась на Воеводина и снова взглянула на малышку. — На тарелке что у тебя?

— Это яичница! — гордо произнесла дочь и протянула «чудо» кулинарии маме. — Мы с папой для тебя плиготовили.

— И кофе, — как-то виновато произнёс Артём, как бы извиняясь за испорченный завтрак. Перед тем, как ты нас казнишь, хочу сказать в оправдание принцессы, что мы старались, — подал Лене чашку с ароматным напитком, благо, кофеварка знает своё дело.

— Кхм, спасибо, конечно… Но от яичницы я, пожалуй, откажусь. Сейчас встану и приготовлю что-нибудь нормальное, — недовольно заворчала на Воина, но обиженная мордашка Машутки заставила маму подобреть и та снисходительно улыбнулась. — Ладно, давайте сюда свои яйца.

— Надеюсь, ты о тех, что на тарелке? — заржал Артём, за что тут же был вознаграждён гневным взглядом Лены.

После завтрака, который всё же пришлось готовить Лене, малышка побежала играть со своим неизменным плюшевым другом с нехитрым именем Зайка.

— Долго ещё шарахаться от меня будешь? — Артём положил свои руки на талию девушки, зажав её в углу, откуда сбежать не представлялось возможным. — Давай всё обсудим, как взрослые люди?

— Что нам обсуждать? То, что произошло ночью…

— Да, блять, скажи ещё, что это было ошибкой! Лен, заканчивай. Я же не ради секса или чего-то там ещё, не знаю, что ты себе уже успела надумать. Хочу просто рядом с вами быть, — несмотря на сопротивление Рыжей, руки не убрал, а наоборот, прижал девушку к себе крепче. — Вот не отпущу. Что будешь делать? — его дыхание коснулось кожи на шее, словно лёгкий приятный ветерок и вызвало целое стадо «мурашек».

— Артём, — уже не так уверенно толкнула его в грудь.

Мужчина возликовал. Уже не «Воеводин-сволочь», и то победа.

— Рыжик, давай по магазинам сегодня? Машке надо комнату обустроить да и ты в одних джинсах ходишь, — пальцы Воина забрались под майку Лены и начали там выписывать замысловатые узоры.

— Я на всё согласна, если ты сейчас же уберёшь от меня свои руки, — почти прорычала, еле сдерживая себя, чтобы не потянуться к нему за поцелуем.

Такого поражения её гордость не потерпит.

* * *

— Вот оно, значит, что получается, да, Кирочка? — Слава с порога начал наседать на девушку, словно она виновата в таком навязчивом внимании его соперника.

Хотя откуда ему, Святославу знать? Ведь он так удачно подловил «парочку» посреди ночи в ресторане.

Во рту появилась горечь. Хотелось расплакаться и сказать, что она ни в чём не виновата. Мол, сам Кирилл пришёл. Сам её в ресторан потащил. Да вот только кто же поверит ей? Уж не Слава точно, тем более сейчас.

На носу парня красовались пластыри, а «фонари» поплывшие под оба глаза совсем не украшали его обычно симпатичное лицо.

— Что бы я сейчас не сказала, всё будет против меня. Ты сейчас не способен нормально разговаривать, а свой тестостерон пойди, выплесни в другом месте, — ответила как-то слишком равнодушно.

Мужчина, громко хлопнув дверью, быстро подошёл к ней и схватил за плечи.

— Мы уезжаем в Москву, Кира. Сейчас же. А по приезду домой, я поставлю на ноги всех знакомых и твоего Кирилла Серебрянцева, о котором я уже кое-что знаю, ждёт тюряга. Лет так на десять. Без права переписки. Не сомневайся даже, я сделаю это! Больше ты с ним не увидишься, — Святослав говорил хлестко, отрывисто, словно бил этими словами её по лицу.

От его угроз почему-то сердце неприятно заныло. И не от того, что он сейчас ведёт себя с ней грубо. А от его слов по поводу Кирилла. Имя его узнал, опять же. Как бы этому дураку ревнивому и правда не пришло в голову засадить Кирилла за решётку.

Шереметьева была в курсе некоторых дел Славы и его отца, наслышана, так сказать.

А потому не сомневалась, что при желании можно посадить в тюрьму даже человека с ангельским нимбом над головой. Что уже говорить о Серебрянцеве. Он-то с Воеводиным явно не примерные мальчики.

— Во-первых, в Москву я пока не планировала возвращаться. Я ещё с подругой толком не пообщалась. К тому же, она хочет покрестить Машу, а меня приглашает стать крёстной. Если тебе нужно домой, можешь ехать один, — начала спокойно и размеренно, ощущая, как пальцы Славы больно впиваются ей в плечи. — А во-вторых, между мной и Кириллом Серебрянцевым нет и не может быть никаких отношений. Только тебя это парить не должно, потому что я не твоя вещь, не твоя девушка и уж точно не твоя жена, — вот она, конечно, сейчас с огнём играет, но его нужно поставить на место и немедленно, а то так скоро и ей тюрьмой угрожать начнёт. — Ты извини, Слав, но я считаю, что нам сейчас стоит сделать… Небольшой перерыв, скажем так.

Мужчина не шелохнулся, упрямо продолжая стискивать своими ручищами её плечи. Лишь по его глазам Кира видела, что он в бешенстве. Они налились кровью и единственное, что сейчас в них четко просматривалось — это страшная кончина её и Серебрянцева.

— Я хочу, чтобы ты знал. Я не ухожу от тебя к Кириллу. Более того, я не хочу пока видеть ни тебя, ни его. Мне нужно побыть одной, понимаешь? — её начал пробирать страх, слишком уж затянулось его молчание.

— Зря ты так, Кира. Ой, зря, — наклонился к ней. — Я ведь и твою жизнь могу превратить в ад!

От его последних слов по спине девушки пробежался ток. И это не было признаком возбуждения, как случалось раньше. Совсем не оно.

Это страх. Даже не так. Просто тихий ужас.

Никогда прежде Кира не видела этого мужчину в таком состоянии. Сейчас он напоминал раненого, но всё еще сильного дикого зверя, которому больше нечего терять и драться он будет до последнего.